Перерождение

Нагие барашки в лощине пасутся,
Бесхвостый петух и беспёрые куры,
С достоинством выдержав жар экзекуции,
В курятнике спят. Мерин Боря каурый,

Всегда флегматичный, смешной, робкий малый,
Сегодня решил упражняться в балете.
А дело всё в том, что Марина устала
Всю жизнь «управляться», когда всюду — леди.

Проснёшься — и в бой; сплошь корыта срамные.
Корми, чисти-блисти, «рубай» да не гавкай.
Сам Бог не трудился на сутки седьмые,
Для пчёлки Марины час праздный — неявка.
 
Одним ясным днём захотела Марина
Отмыться от гнёта судьбы деревенской,
Стать женщиной, пусть не в шелках, кринолинах,
Но в перьях, мехах — всей скотине в отместку.

Открыла Ютюб, посмотрела, что в тренде.
Каналы ведут бледнолицые крали.
Так вот на кого нынче зарятся денди,
На дам, чья сиренева кровь и с поталью.

В глазах у Марины сначала темнело
И дыбом вставала тугая косица.
Поскольку, чтоб кровь хоть слегка посинела,
Ей заново нужно бы было родиться.

Себя обуздав, как табун лошадиный,
Пустилась Марина по жёлтой дороге
В мир кукольных платьев, ресниц, губ утиных,
Не зная о Врубеле или Ван Гоге.

Не зная про существование Глинки,
Стравинского, Шуберта, Баха и Грига.
Марина желала быть леди с картинки,
Не синим чулком, не зубрилкой безликой.

Пускай бутиками деревня не дышит,
Ламода и Вайлдберриз — Чип и Ко. в деле.
Марина теперь люда сельского выше,
Хотя и копилки её опустели.

Молчит скотный двор, только Боря каурый,
Он чует: неладное рядом творится.
Марина как будто прониклась культурой,
Но у неё — морда, а у скота — лица.