Очередное рождественское

Ошибаешься с датой прихода волхвов,
В нетерпении ищешь приметы -
Негасимые звезды на крышах домов,
Трубный марш отступающей смерти.
Запах яблок и сена и крик малыша,
Долгий вечер в сторожке пастушьей.
Погоди до утра. Не спеши. Не мешай.
Ляг на снег, успокойся и слушай.
Вон верблюды бредут по пустынной гряде,
Вон торопятся стражи лихие.
Вон младенец парит между здесь и нигде,
Вот и стены – немые, глухие.
Над зубцом крепостным нарождается ночь.
Город мира в миндальной огранке.
Будет высажен кедр, будет выкован нож,
Будет слово рабу и служанке.
Будет хлеб – подгорелый большой каравай,
Будут рыбки, вино, поцелуи.
Уходя отзвенит заарбатский трамвай -
Аллилуйя, Москва, аллилуйя!
И ответит сто звонниц, сто грозных сирен,
Сто гудков, сто рингтонов поспешных.
Пережди Рождество. Дальше будет сирень
И рассвет - для святых и для грешных,
И для самых простых москварей, казанят,
Питербеженцев, знатных крымчанок.
Никого не распнут, никого не казнят,
Никого не забудут случайно.
Суета – пустяки. На дворе – трын-трава.
Колокольчик готовится к Пасхе.
Проминается снег под шагами волхва.
Для младенца слагаются сказки…