Сценарий городского конкурса Ночь перед Рождеством

     В 2021 году исполнилось 210 лет со дня написания повести Н.В.Гоголя «Вечера на хуторе близ Диканьки». Вторую часть этой повести  под названием «Ночь перед Рождеством» Гоголь написал 1832 году.   
     Когда наш замечательный киносказочник решил экранизировать «Ночь перед Рождеством», он услышал от чиновников категорический отказ — с таким названием о фильме можно было сразу забыть. Но Роу решил изменить название — фильм стал называться, как и весь сборник рассказов Гоголя, «Вечера на хуторе близ Диканьки».
     Премьера фильма «Вечера на хуторе близ Диканьки» в СССР состоялась 8 января 1962 года, т.е. 60 лет назад.
     И вот, в честь юбилея этого фильма я решила опубликовать свой сценарий, написанный в сокращенном варианте, так как для показа нас ограничили во времени. Мое видео – это анимационные картинки из этого фильма. А еще фотографии костюмов, в которых ребята играли спектакль «Ночь перед Рождеством» в городском конкурсе.

                Сценарий городского конкурса
          «Ночь перед Рождеством» (почти по Гоголю - 04.01.09)
Ведущий:
Я расскажу вам, что случилось в ночь перед Рождеством в Диканьке,
что на Полтавщине, в Украйне.
В Диканьке жили Чуб-козак,
И дочь его любимая, Оксана.
И был козак тот вовсе не бедняк,
А дочь была красива и румяна.

Пред Рождеством отправился козак
Кутьей и варенухой у дьяка угоститься.
А дочь одну оставил дома, вот чудак:
Все что угодно могло с ней приключиться!

И выйдя из дверей избы своей,
Чуб тут сельчанина Панаса увидал.
Курил тот, стоя молча у дверей:
Он кума своего, наверно, поджидал.

«У дьяка, кум, ты не был в хате новой?
Попойка предстоит там добрая такая!...
Эх, мороз-то нынче какой суровый!
Гостей изрядно будет, на морозец невзирая.

Пойдем, Панас, не опоздать бы нам»…
И Чуб внезапно вдруг остановился.
«Смотри, Панас, что делается там,
Куда-то месяц с неба испарился!»

(Да, надобно еще вам немного пояснить:
В Диканьке жил Вакула, простой кузнец.
Решил он свое сердце Оксане подарить…
И ведь Вакула был, что надо, удалец!

К тому ж, Вакула картины малевал,
И лучшим живописцем слыл на селе.
Он часто образа святых писал…
А за одну картину Черт предал его хуле'.

А на картине Петр святой изображен,
Он злого духа из ада изгонял.
И Черт на той картине помещён,
Там грешник бил его, кнутом гонял.

Мстить кузнецу, Вакуле, Черт поклялся,
Он с неба месяц украсть задумал.
И месяц ухватить он постарался,
В карман, недолго думая, засунул.

Вокруг такая темень наступила,
Глаза хоть выколи, не видно ничего.
А куманьков неведомая сила подхватила,
И проклинали они Черта самого).

С уходом Чуба, Оксана у зеркала стоит,
И отражением своим любуется она.
Сама с собой тихонько говорит,
И восхищением собою речь её полна.

Оксана:
Совсем не хороша я, люди лгут,
Не могут хороши быть мои косы.
От зависти подруги не умрут…
И разве хороша я с курносым носом?
      (отодвинув зеркало)
Ах, право, чудо, как я хороша!
Кому женой я стану, насмерть зацелует.
Ведь у меня такая нежная душа,
Она кого угодно точно очарует!

В это время в хату тихонько вошел кузнец Вакула и прошептал:
Вакула:
Чудная девка! И хвастовства у нее мало! С час стоит, глядясь в зеркало, и не наглядится, и еще хвалит себя вслух!

Оксана(не видя кузнеца):
Вам ли, парубки, чета де'вица-красавица?
Вам со мною маета, а мне ведь это нравится!
Выступаю, словно пава, очи черные горят,
И походкой величавой зачарую всех подряд!

              Оксана, увидев, кузнеца, вскрикнула. Едва заметная краска
                досады разлилась по лицу.

Оксана(с сарказмом):
О, знаю вас! Большие мастера
К нам подъезжать, когда отцов нет дома!
Пронюхал, что одна сижу с утра…
О, до чего ж мне все это знакомо!
Хочешь, чтоб лопатой прогнала за дверь?
Так это вмиг тебе сейчас устрою!
Я не шучу, Вакула, уж поверь,
Ты по-хорошему уйди, я дверь открою.

    Оксана замахивается на Вакулу лопатой, но вдруг, опустив ее, спрашивает:

Оксана: А, что, сундук мой готов ли?

Вакула:
О, се'рденько мое, сундук почти готовый,
Ни у одной поповны такого не найдешь!
Железом самым лучшим он окован,
Будет гореть как жар, как медный грош!
Ты не сердись, поговорить позволь с тобою,
И на тебя мне вдоволь наглядеться.
Ты нравишься мне очень, я не скрою,
И никуда мне от любви не деться!
                Позволь мне сесть возле тебя, поговорить
Оксана: Садись, гляди и говори.

  Вакула садится возле Оксаны, крепко прижимает ее к себе и пытается поцеловать.
                Но Оксана отталкивает его и отодвигается подальше.
Оксана:
Ишь ты! «Коль мёд, так ложку подавай»!
Уж не дождешься от меня ты поцелуя!
И сажею своей меня ты не марай,
Ты дымом пахнешь, а дыма не люблю я!
И Оксана снова стала прихорашиваться перед зеркалом.

                А Вакула стоял, опустив голову и думал:
Вакула:
Не любит она меня. Ей все игрушки, а я стою перед нею как дурак и очей не свожу с нее. И все бы стоял перед нею и век бы не сводил с нее очей! Чудная девка! Чего бы я не дал, чтобы узнать, что у нее на сердце, кого она любит! Но нет, ей и нужды нет ни до кого. Она любуется сама собою; мучит меня бедного. А я так ее люблю, как ни один человек на свете не любил и не будет никогда любить.

Оксана:
Однако, что ж дивчата не идут?
Давно уже пора колядовать.
Становится уже мне скучно тут, (стук в дверь)
Верно дивчата, и надо открывать.

             Резко зазвучавший на морозе голос: «Отвори!»
  прервал разговор кузнеца с Оксаной. Вакула пошел открывать дверь.

   В это время Ведьма и Черт, замерзнув (мороз был нешуточный), друг за другом
     влетели в печную трубу, и оказались в печке. Ведьма отодвинула заслонку и
                вылезла из печи. Посреди хаты лежали какие-то мешки.

Ведущий:
А в это время Солоха, мать Вакулы,
По слухам сельским, местная ведьмачка,
В трубу печную прямехонько шагнула,
Из печки вылезши, вмиг сделалась козачкой.

За нею следом черт в трубу влетел,
И у Солохи в той же печке оказался.
Но по дороге заметить он успел,
Что Чуб за хатой будто показался.

Вмиг вылетел наш черт из печки
И стал он снег когтями разгребать.
Тут поднялась метель над речкой,
А Чуб на все лады чертяку стал ругать.

Панас и Чуб среди метели заплутали,
Но тут Панас набрел вдруг на шинок.
И позабыв про Чуба, без печали,
Зайти один решил на огонек.

А Чуб, пройдя немного, хату увидал.
Решив, что это дом его родной,
Он тут же очень громко закричал,
Уверенный, что дочка за стеной.

Но тут из хаты вышел вдруг кузнец,
И грозно так он Чуба вопрошал.
А Чуб сообразил тут, наконец:
Вакула в темноте его не распознал.

Вакула:
Ну, что тебе здесь надо
Скажи, кто ж ты таков?
Ты думаешь, тебе здесь рады?
Ну-ка, вон пошел! Без дураков!

Чуб:Нет, не скажу ему, кто я. Чего доброго, еще приколотит, проклятый выродок!
         
      И уже другим голосом:
Что ж ты кричишь так, добрый человек?
Колядовать я к вам под окнами пришел.
И если б знал, что встретят так, вовек
Сюда б дороги сроду не нашел!

Вакула:
К Черту убирайся с колядками своими!
Что ж стоишь? Вон пошел тотчас!

Чуб:
Я не расстанусь с колядками моими,
Еще немного поколядую сейчас.

Вакула:
Да ты от слов ведь не уймешься!(он сильно ударяет Чуба в плечо)
Ну, так давай же, получи!               

Чуб:
Не в шутку, больно ты дерешься!
Эх, лучше бы сидел я на печи!

Вакула: «Пошел, пошел!»

    И захлопнул дверь. А Чуб, почесав спину, охая и ворча, отправился к Солохе.

    В хату Чуба ввалилась куча дивчат с мешками и окружила Оксану. Крик, хохот
  рассказы оглушили кузнеца. Оксана, казалось, была в совершенном довольствии и
    радости, болтала то с той, то с другою и хохотала без умолку. Вакула стоял
                в стороне и с завистью смотрел на дивчат.

Оксана(обратившись к одной из девушек):
А ну-ка, черевички покажи, Одарка!
Какие славные, как чудо, хороши!
И от кого же удостоилась подарка?
Тебе завидовать готова от души!

Вакула:
Да не тужи ты, ненаглядная Оксана,
Тебе я черевички лучшие достану!

Оксана:
Ты мне такие черевики уж добудь,
Которые сама царица носит.
И просьбу ты мою не позабудь,
Ведь девушка, любимая, об этом просит!
Если царицыны ты черевички принесешь,
То за тебя готова замуж я пойти.
А нет, так ты и сам поймешь,
Что больше мне с тобой не по пути.

   Девушки увели с собой капризную красавицу. А Вакула, выходя за ними, говорил:

Вакула:
Смейся, смейся! Я и сам смеюсь над собою! Да что Оксана? С нее никогда не будет доброй хозяйки; она только мастерица рядиться. Нет, полно, пора перестать дурачиться.

Ведущий:
Но какой-то злой дух проносил перед ним смеющийся образ Оксаны, говорившей насмешливо: «Достань, кузнец, царицыны черевики, выйду за тебя замуж!». Кузнец шел и шел, и ничего не видел вокруг.

          На сцене веселая возня, шутки, смех, песни. Девушки и парни
                бросаются друг в друга снежками.

Ведущий:
Солоха время даром не теряла,
Она ведь редко без компании была.
Для поцелуев Черту ручку подставляла
И, может, еще большего ждала.

Но только требованье Черт представил,
Как Голова вдруг в хату постучался.
И Черт тут сразу все намеренья оставил
И прыг в мешок: он очень испугался!

И не успел уж Голова двух слов сказать,
Как в хате снова чей-то стук раздался.
И Голова тотчас намерился удрать,
Но поздно. В сенях уж дьяк нарисовался.

Солоха высыпала уголь из мешка,
И Голова в мешок влез с головою.
Едва в мешок вошла с усами вся башка,
Как тут же дьяк уж появился сам собою.

С Солохою наш дьяк разговорился,
Ей комплименты начал отпускать.
И вот стук в двери снова повторился,
Пришлось в мешок и дьяку залезать!

Пожаловал к Солохе Чуб-козак,
И попросил с мороза выпить водки.
Благоволит к нему Солоха, верил он, чудак,
Ему другие не годятся и в подметки!

И только что он, торжествуя, засмеялся,
И как замерз, он стал Солохе говорить.
Как с улицы вдруг голос кузнеца раздался,
Пришлось Солохе двери сыну отворить.

    Солоха заметалась как угорелая и, позабывшись, махнула рукой, дав знак Чубу,
   чтобы он забрался в мешок, в котором уже сидел дьяк. Вакула вошел и, не снимая
       шапки, повалился на лавку. Кузнец рассеянно оглядывал углы своей хаты;
                наконец, остановил глаза на мешках.

Вакула:
Зачем тут лежат эти мешки? Их давно бы пора убрать отсюда. Через эту глупую любовь я одурел совсем. Завтра праздник, а в хате до сих пор лежит всякая дрянь. Отнести их в кузницу!

            Вакула перевязал мешки и собирался взвалить их на плечи.
Вакула:
Кой черт, мешки стали как будто тяжелее прежнего! Дурень я! Я и позабыл, что теперь мне все кажется тяжелее… Нет, что я за баба! Не дам никому смеяться над собою! Хоть десять таких мешков, все подыму!

     И он, взвалив все мешки себе на плечи, вышел вон, насвистывая песню: «Мени
    с жинкой не возиться…». А на улице песни, крики. Казалось, всю ночь напролет
    готовы были веселиться сельчане. Кузнец остановился и бросил мешки на землю.
                В толпе он услышал голос и тоненький смех Оксаны.

Вакула: Так, это она! Стоит, как царица и блестит черными очами!...

               Вакула прошел сквозь толпу и встал рядом с Оксаной.
Оксана:
А, Вакула! Здравствуй! Ну, много ли наколядовал? А черевики, которые носит царица, достал? Достань черевики, выйду замуж!

                Она, засмеявшись, убежала в толпу молодежи.
Вакула:
Прощай, Оксана! Ищи себе какого хочешь жениха, дурачь кого хочешь; а меня не увидишь уже больше на этом свете.

Ведущий:
«Куда, Вакула?» - кричали парубки. «Прощайте, братцы!» - кричал в ответ кузнец. «Дай бог, увидимся на том свете! Не поминайте лихом!». И, махнув рукою, побежал дальше. Потом остановился перевести дух.

Вакула:
Куда я, в самом деле, бегу? Как будто уже все пропало. Пойду к Пузатому Пацюку. Он, говорят, знает всех чертей и все сделает, что захочет.

Ведущий:
И не без робости он к Пацюку вошел,
И увидал, как чу'дно ест Пузан галушки.
Сам по-турецки, на полу, сидел хохол
Пред миской, что стояла на кадушке.
Слегка склонившись головою к миске,
Хлебал он жижу прямо ртом, без рук…
Ему кузнец поклон отвесил низкий,
Но кузнеца и не заметил наш Пацюк.

Вакула:
Пацюк, я к твоей милости пришел,
Сродни чертям ты будто, говорят.
Просить я помощи к тебе зашел,
Быть может чудо твои черти сотворят?

Пацюк:
Коль черта нужно, так ступай к нему,
Тебе я не помощник в этом деле.

Вакула:
За этим и пришел к тебе я одному,
Надеялся, что я уже у цели.

Совсем я бедный грешник пропадаю,
Ничто на свете не поможет мне.
Дорогу к черту как найти, не знаю.
Без помощи я скоро окажусь на дне!
Не откажи мне, добрый человек,
Скажи, как к черту отыскать дорогу?
Я не забуду твоей милости вовек,
Мою скорее ты развей тревогу.

Пацюк:
Тебе не надо далеко ходить
И к черту незачем искать дорогу.
Ты у него и сам все можешь расспросить,
Он за плечами у тебя, развеет всю тревогу!

Ведущий:
Вакула уставился на Пацюка, но тот молчал. И тут вдруг Вакула увидел, что ни кадушки, ни галушек перед Пацюком уже нет, а только стоят перед ним на полу две миски: одна с варениками, другая со сметаной. Пацюк разинул рот и вареники, предварительно перевернувшись несколько раз в сметане, сами прыгают ему в рот. Вакула от удивления тоже разинул рот и новый вареник уже готов был запрыгнуть и к нему. Вакула оттолкнул вареник, вытер рот и подумал:

Вакула:
Однако, что за черт! Ведь сегодня голодная кутья, а он ест вареники, а вареники скоромные! Что я, в самом деле, за дурак, стою тут и греха набираюсь! Назад!

      Кузнец опрометью выбежал из хаты. Как только Вакула опустил мешок, Черт
     выскочил из него и сел верхом на шею Вакулы. Вакула испугался и хотел уже
                перекреститься,но Черт сказал ему на ухо:
Черт:
Готов твое любое выполнить желанье,
Ведь я не только твой товарищ, но и друг!
Желанья исполнять – мое призванье,
Получишь много денег из цепких моих рук.
Не только деньги ты получишь от меня,
Но и Оксана же сегодня будет нашей.

Вакула:
Я испугался ведь тебя, в душе кляня,
Ну, а раз так, твоим слугой я стану даже.

    Черт от радости даже запрыгал на шее кузнеца, думая, как он отомстит Вакуле.

Черт:
Но ты, Вакула, должен понимать,
Дела серьезные ведь без контрактов не бывают.

Вакула:
Постой, я из кармана гвоздь хочу достать,
Ведь без кровавой росписи все отношенья разрывают?!

 И Вакула тут же ухватил Черта за хвост. Черт засмеялся, думая, что Вакула шутит.
     Но Вакула перекрестил Черта и тот стал тих, как ягненок. Вакула вскочил
        на Черта, не выпуская хвоста, и поднял руку для крестного знамения.
                Но тут Черт жалобно простонал:
Черт:
Помилуй, Вакула! Все, что для тебя нужно, все сделаю, отпусти только душу на покаяние: не клади на меня страшного креста!

Вакула:
А, вот каким голосом запел, немец проклятый! Теперь я знаю, что делать. Вези меня сей же час на себе, слышишь, неси, как птица!

Черт: Куда?         

Вакула: В Петембург, прямо к царице!

Ведущий:
Пока Вакула в Петербург летел,
Наша Оксана уж немного загрустила.
Но у красавицы только один удел:
Собой налюбовавшись, уже с подругами шутила.

Не буду вам рассказывать подробно,
Как горе-козакам сельчане помогли.
Им вспоминать о том позоре неудобно,
Как по селу их всех в мешках несли.

А Черт с Вакулой в Петербурге приземлились,
Вакула Черту приказал залезть в карман.
И вот они у запорожцев очутились,
Присесть Вакуле предложили на диван.

Тут разговоры начались, воспоминанья:
Признали запорожцы из Диканьки кузнеца.
Вакула высказал им тут свое желанье,
Решили запорожцы взять с собою молодца.

К царице во дворец все прикатили,
Их сам Потемкин милостиво встретил.
И запорожцы с ним заговорили,
А как вошла царица, Вакула не приметил.

Тут запорожцы вдруг на землю пали,
С усердием за ними и Вакула растянулся.
Потемкин подал знак, и запорожцы встали,
Вакула так несмело Екатерине улыбнулся.

Не буду вас подробностями утомлять,
Скажу, что получил Вакула черевички.
(Они царицыным, с ноги, были под стать).
Вакула сел на Черта и полетел домой как птичка. 

В Диканьке, в это время, слух прошел:
Что то ли утонул, то ли повесился Вакула.
И этот слух и до Оксаночки дошел,
Она всю ночь ворочалась и не заснула.

Ведущий:
Не верилось Оксане, что кузнец
Ушел и не вернется никогда.
Был набожен ведь этот удалец:
Писал он образа, и в церкви пел всегда.
«Не мог свою он душу погубить» -
Так, сомневаясь, Оксана думала о нем.
С Вакулой встречи не могла она забыть:
«Ах, как бы счастливы были с ним вдвоём!»
Всю ночь себя красавица бранила:
«Любил меня он сильно, капризы все сносил,
А я ему насмешки и холодность дарила,
И как ему терпеть всё это хватало сил?»
Всю ночь, ворочаясь под одеялом,
Оксана, так до утра, и не сомкнула глаз.
И вся горела в смущении усталом,
И в кузнеца влюбилась к утру как раз.

Ведущий:
Но вот, Вакула наш уже и дома,
И Черта хворостиной угостив,
Почуял вдруг такую он истому,
Что тут же в сено лег, а Черта отпустил.

Поспав, он к Чубу отправился домой:
Хотел просить его Оксану в жены взять.
Женой Вакулы стать не терпелось ей самой,
Вот так и появился у Чуба зять!
                (Л.Ю.Деулина)