Детство. Сенокос

 И ещё одна проблема, которая очень тяжело влияла на мою юность, появилась в нашей семье – болезнь моей мамы. У неё стали происходить странные, их потом называли  нервными, приступы. Почему-то так получалось, что когда они происходили, Володя где-нибудь гулял, а я как правило, был дома.
  Маме становилось плохо: у неё серело лицо, чернели губы. Мне приходилось срочно бежать за медиками – или за Николаем Васильевичем, нашим фельдшером (все у нас звали его врачом), или за медсестрой тётей Тоней – мамой моей одноклассницы Оли.
  Я бежал и переживал, боялся, чтобы мама за это время не умерла. Потому что мой отец был парализован, и я не знал, как тогда жить дальше, если что-то случится. Мне было очень тяжело в эти минуты, я всё-таки был ещё очень юным – лет 10.
  Чаще всего приходила тётя Тоня. Она начинала разговаривать с мамой ободряющим голосом, потом делала сердечный укол. После него маму начинало трясти, потом она кое-как согревалась и засыпала. Я сидел около неё и тихо успокаивался. Я знал, завтра она проснётся и будет пару дней больной, ослабевшей, а потом войдёт в норму. Потом мне объяснили, что от такого приступа мама не могла умереть, у неё наблюдалось нормальное давление и пульс. Эти приступы продолжались очень долго, всё детство, мне кажется, лет 20. Врачи не могли это вылечить, но всё-таки помогали.

  Вспоминаются домашние дела, они пришли к нам с братом довольно рано. Помню, мне нравилось обрезать яблони, копать землю. Этому меня выучил ещё мой отец. Он всегда копал, оставляя перед собой бороздку, землю откидывал чуть дальше, и тогда копать было легко.  Земля у нас была чернозёмная, влажная, мягкая, пахла свежестью, перегнившими корешками, червяками и плодородием. Папа умел хорошо прививать черенки на деревья, уже будучи и больным, от его руки черенки хорошо прививались. Ему всегда помогал Володя.
 
  И особенно интересно и трудно было косить траву. У нас был большой участок – 40 соток. Часть этой земли была занята травой под сено. Косы у нас были подобраны меньшего размера, чем для взрослых мужчин – №6 или №7. Помню, отец отбивал их специальным молотком, и косу мне приходилось долго держать под нужным углом. Зато после отбоя коса становилась острой, как бритва. Её слегка подтачивали оселком, чуть-чуть.

  Косить я научился лет в 12, учила мама, она хорошо умела косить. Нужно было, ведя косу по ряду, прижимать ближе к земле пятку косы, а нос слегка приподнимать. И ещё, ряд нужно было косить неширокий, иначе не хватало силы довести его до конца. Мы косили с братом вдвоём, ряды шли по очереди. Я уставал быстрее, и тогда Володя косил на ряд больше, я отдыхал, потом опять шли вровень.

  Это очень красиво, когда цветущая свежесрезанная трава укладывалась в красивые ровные ряды. Запахи появлялись свежие, разнообразные. Каждая травинка пахнет по-своему. А свежесрезанная, она резко усиливает запах, возникает букет, запахи смешиваются, слегка опьяняют. Я думаю, городские мальчишки обделены такими ощущениями. Приходил Борька, звал играть, но видя, что мы заняты, брался тоже за работу, и тогда косили трое, по очереди, двумя косами. Приходила мама, звала пить молоко или холодный из погреба квас. Видя, что сил у нас больше не остаётся, отпускала нас отдыхать.

  И вот уже с лёгкой душой, с осознанием выполненного дела, отправлялись гулять, ехали на речку, занимались нашими мальчишескими играми. Вечером левый бок болел от косьбы, но это было и приятно – делали всё-таки мужское дело.
Сено потом просушивали, связывали с помощью веревки вязанки, забрасывали сверху на шею и носили в сарай. Это было важно, заготовить сено для коровы и 6-7 коз на долгую зиму. Приходилось косить и в колхозе – выделяли траву вдоль дороги, от одного электрического столба до другого. Искали ничейные кусочки травы недалеко от дома, за огородом, садом, по обочинам вдоль дорог. Сена на год набирали с трудом, не было в семье работоспособного взрослого мужчины. Иногда из колхоза вдобавок привозили гороховую или овсяную солому, она тоже шла на корм. Главное, надо было прокормить нашу корову – Лыску. Молоко у неё было очень вкусное, сладкое. К корове в деревне отношение особенное, уважительное, как к человеку.