Таланту А. П. Чехова. Дурак. Рассказ холостяка

    Прохор Петрович почесал затылок, понюхал табаку и продолжал:
Две бутылки хересу в меня вылили. Сижу, пью и чувствую: вокруг меня ходят,
улыбки ехидные строят, за руки поздравляют,  теребят.
Около меня хозяйская дочка сидит, а я, пьяный дурак, чувствую, что мелю ерунду -
про семейную жизнь мелю, про утюги да горшки, да ещё про какую-то еду…
После каждого слова поцелуй горячий… Тьфу! И вспоминать тошно! Попал, чувствую, в беду!
Просыпаюсь наутро, головешка трещит, во рту хлев свиной,
а чувствую и понимаю, что я уже не прохвост, не мелюзга, а жених, самый настоящий —
с кольцом на пальце! Ой-ё-ёй!
Иду к отцу-покойнику: так и так, мол, папаша милый, слово дал, венчаться хочу. Пора, не грех!
Отец - известно, в смех…
Не верит. Нет.
Куда, говорит, тебе, молокососу, жениться? Ведь тебе и двадцати лет ещё нет!
     А подлинно молод я тогда был. Моложе снега первого…
На голове кудри русые, в груди сердце пылкое, заместо живота этого шаровидного -
талия тоненькая, женственная… Какой там, - теперь вспоминаю, - венец?!
    Поживи ещё да тогда и женись, - говорит отец.
    Я на дыбы… Известно, своя воля, балованный был. На своём стою.
    На ком же ты жениться хочешь? - спрашивает отец.
    «На Марьяшке Крыткиной»… - отвечаю.
     Отец в ужас. Запрещаю! -
На этой прощелыге? Да ты с ума сошёл! Ведь её отец мазурик, весь в долгу, как в шелку…
Дурачат тебя! В сети свои тебя замануть хотят! Дурак! Мозги твои  где? На потолку?
     А действительно, что я дураком был. Баран бараном… -
Бывало, постучишь себя по голове - в другой комнате слышно. Звонко в голове потом!
До тридцати лет ни одного умного слова не сказал, потому не бывал толком  нигде.
А дурак, как сами знаете, вечно в беде.
Так и я… Никогда, бывало, из беды не выхожу: то одно, то другое. Всё, как у слепых котят.
И поделом, не будь дураком… То бьют меня, то из домов и трактиров гонят…
Семь раз из гимназии выгоняли… То женят в шутку, но так умело…
Ну-с… Отец бранится, кричит, чуть не дерётся, а я на своем стою смело:
Жениться хочу, да и шабаш! Кому какое дело?
Никакой отец не может мне препятствовать, ежели у меня своё умозрение есть! Я бойкий!
И уже давно не маленький!
     Прибежала матушка-покойница.
Ушам своим не верит, в обморок падает… Вижу – ещё больше скоро расстроится.
А я на своём стою. Можно ли, думаю, мне не жениться, коль нравится,
ежели я желаю своё семейство иметь? А ведь Марьяша, думаю, красавица…
Она-то не красавица, да мне уж так казалось.
В голову себе вбил дурацкую идею - хотелось, чтоб так оказалось …
Она горбатенькая, косенькая, худенькая… Да и дура вдобавок… Чучело заморское, одним словом.
Крыткины от моей женитьбы интерес видели, как в каждом богатом или заезжем новом.
Они бедняки были, ну, а я со средствами с измальству.
У моего отца большое состояние было. Пошёл отец к начальству:
Батюшка, ваше превосходительство! Не велите вы моему аспиду в брак вступать!
 Сделайте божескую милость! Погибнет мальчик! Бедняком может стать!
    На моё несчастье, начальник мой с душком был.
Мода тогда либеральная пошла только что, дух этот… название забыл.
Не могу, - говорит начальник, - вмешиваться во внутреннюю жизнь моих подчиненных.
И вам не советую посягать на свободу сына…
      Да ведь он дурак, ваше превосходительство! Дубина!
      Начальство стук кулаком по столу! -
Кто бы он ни был, милостивый государь, а он имеет право располагать собой как ему угодно!
Он свободный человек, милостивый государь!
Думает, хоть и как дурак, а по его мнению - свободно!
Когда вы, варвары, научитесь понимать жизнь?! Жизнь – она же нынче та же дубина!
Потому пришлите ко мне вашего сына!
      Зовут меня. Я застегиваюсь на все пуговицы и иду. -
Чего изволите-с? 
     Вот что, молодой человек! Ваши родители препятствуют вам поступить
согласно влечениям вашего сердца.
Это жестоко и гнусно с их стороны и так будет без конца.
Верьте, молодой человек, что симпатии порядочных людей всегда будут на вашей стороне -
даже у тех, кто вообще без сердца!
Посему, если любите, то идите туда, куда влечёт вас ваше сердце.
А ежели ваши родители по невежеству будут препятствовать вам, то скажите мне.
Я поступлю с ними по-своему… Я… я им покажу по какой свобода цене!
     И, чтобы показать, что в нём сидит самый настоящий дух этот, он добавил:
Буду у вас на свадьбе. Даже отцом посажёным могу сидеть.
Завтра же поеду вашу невесту посмотреть.
     Кланяюсь и, ликуя, выхожу, радость выказываю -
отец стоит тут же, чуть не плачет, а я ему из кармана кукиш показываю.
     На другой день поехал начальник мой невесту мою смотреть. Понравилась.
Беспредельной души, видать, был  человек.
Худа, - говорит, - но симпатия есть на лице немного.
Доброта, - говорит, - какая-то на лице написана, грации много.
Вы будете счастливы, молодой человек!
     Через три дня повёз насчальник мой  невесте моей  подарки уже. -
Примите, говорит, от старика, желающего вам счастья.  И прослезился даже…
     На пятый день сговор был. Много кто чего скушал.
На сговоре начальник мой пунш пил и два бокала шампанского выкушал.
Доброта! Но блеск в глазах нездоровый какой-то.
     Славная, говорит, у тебя бабёнка! -
Худая, косая, а что-то французистое в ней есть - огонь какой-то!
     За три дня до свадьбы прихожу я к невесте. С букетом, знаете ли…
    Где Марьяша?
    Дома нету… Не видели.
     А где она? Видели?
      Тесть мой будущий молчит и ухмыляется. Тёща тут же сидит молча и кофий внакладку пьёт.
(Раньше всегда вприкуску пила. Видать – молча врёт.)
    Да где же она? – спрашиваю. - Чего вы молчите? Оглохли?
     А ты что за допросчик такой? Ступай туда, откедова пришёл! Вороти оглобли!
      Приглядываюсь и вижу: мой тестюшка, как зюзя… Нахлестался, сволочь…
     Нету! - говорит, а сам ухмыляется. - Ищи себе другую невесту,
а Марьяшка в гору пошла! Не за тобой же жизнь волочь!
Хе-хе-хе!
К благодетелю пошла! И неча нам тут с тобой напраслину толочь!
     Спрашиваю:
К благодетелю - это ж какому?
      А к тому самому… К твоему пузатому, превосходительству-то… Хе-хе-хе… -
Было б не привозить! Вот к такому!
     Я так и ахнул! От растройства чуть не упал!
    Прохор Петрович громко высморкался, ухмыльнулся и добавил:
Ахнул и с той поры умней стал…
______
Дурак.  Рассказ холостяка.
Прохор Петрович почесал затылок, понюхал табаку и продолжал:
— Две бутылки хересу в меня вылили. Сижу, пью и чувствую: ходят вокруг меня, улыбки ехидные строят и поздравляют. Около меня хозяйская дочка сидит, а я, пьяный дурак, чувствую, что мелю ерунду. Про семейную жизнь мелю, про утюги да горшки… После каждого слова поцелуй горячий… Тьфу! И вспоминать тошно. Просыпаюсь наутро, головешка трещит, во рту хлев свиной, а чувствую и понимаю, что я уже не прохвост, не мелюзга, а жених, самый настоящий — с кольцом на пальце! Иду к отцу-покойнику: так и так, мол, папаша милый, слово дал… венчаться хочу. Отец — известно, в смех… Не верит.
«Куда, говорит, тебе, молокососу, жениться? Ведь тебе и двадцати лет еще нет!»
— А подлинно молод я тогда был. Моложе снега первого… На голове кудри русые, в груди сердце пылкое, заместо живота этого шаровидного — талия тоненькая, женственная…
«Поживи еще да тогда и женись», — говорит отец.
— Я на дыбы… Известно, своя воля, балованный был. На своем стою.
«На ком же ты жениться хочешь?» — спрашивает. — «На Марьяшке Крыткиной»…
— Отец в ужас.
«На этой прощелыге? Да ты с ума сошел! Ведь ее отец мазурик, весь в долгу, как в шелку… Дурачат тебя! В сети свои тебя замануть хотят! Дурак!»
— А действительно, что я дураком был. Баран бараном… Бывало, постучишь себя по голове — в другой комнате слышно. Звонко! До тридцати лет ни одного умного слова не сказал. А дурак, как сами знаете, вечно в беде. Так и я… Никогда, бывало, из беды не выхожу: то одно, то другое… И поделом, не будь дураком… То бьют меня, то из домов и трактиров гонят… Семь раз из гимназии выгоняли… То женят… Ну-с… Отец бранится, кричит, чуть не дерется, а я на своем стою.
— Жениться хочу, да и шабаш! Кому какое дело? Никакой отец не может мне препятствовать, ежели у меня свое умозрение есть! Не маленький!
— Прибежала матушка-покойница. Ушам своим не верит, в обморок падает… Я на своем стою. Можно ли, думаю, мне не жениться, ежели я желаю свое семейство иметь? А ведь Марьяша, думаю, красавица… Она-то не красавица, да мне уж так казалось. Хотелось, чтоб так казалось, в голову себе вбил дурацкую идею… Она горбатенькая, косенькая, худенькая… Да и дура вдобавок… Чучело заморское, одним словом. Крыткины от моей женитьбы интерес видели. Они бедняки были, ну, а я со средствами. У моего отца большое состояние было. Пошел отец к начальству:
«Батюшка, ваше превосходительство! Не велите вы моему аспиду в брак вступать! Сделайте божескую милость! Погибнет мальчик!»
— На мое несчастье, начальник мой с душком был. Мода тогда либеральная пошла только что, дух этот…
«Не могу, говорит, вмешиваться во внутреннюю жизнь моих подчиненных. И вам не советую посягать на свободу сына…» — «Да ведь он дурак, ваше превосходительство!»
— Начальство стук кулаком по столу!
«Кто бы он ни был, милостивый государь, а он имеет право располагать собой как ему угодно! Он свободный человек, милостивый государь! Когда вы, варвары, научитесь понимать жизнь?! Пришлите ко мне вашего сына!»
— Зовут меня. Я застегиваюсь на все пуговицы и иду.
«Чего изволите-с?» — «Вот что, молодой человек! Ваши родители препятствуют вам поступить согласно влечениям вашего сердца. Это жестоко и гнусно с их стороны. Верьте, молодой человек, что симпатии порядочных людей всегда будут на вашей стороне. Если любите, то идите туда, куда влечет вас ваше сердце. А ежели ваши родители по невежеству будут препятствовать вам, то скажите мне. Я поступлю с ними по-своему… Я… я им покажу!»
— И, чтобы показать, что в нем сидит самый настоящий дух этот, он добавил:
«Буду у вас на свадьбе. Даже отцом посажёным могу быть. Завтра же поеду вашу невесту посмотреть».
— Кланяюсь и, ликуя, выхожу. Отец стоит тут же, чуть не плачет, а я ему из кармана кукиш показываю.
— На другой день поехал он невесту смотреть. Понравилась.
«Худа, говорит, но симпатия есть на лице. Доброта, говорит, какая-то на лице написана. Грации много. Вы счастливы, молодой человек!»
— Через три дня повез невесте подарки.
«Примите, говорит, от старика, желающего вам счастья».
— И прослезился даже… На пятый день сговор был. На сговоре он пунш пил и два бокала шампанского выкушал. Доброта!
«Славная, говорит, у тебя бабенка! Худая, косая, а что-то французистое в ней есть! Огонь какой-то!»
— За три дня до свадьбы прихожу к невесте. С букетом, знаете ли…
«Где Марьяша?» — «Дома нету…» — «А где она?»
— Тесть мой будущий молчит и ухмыляется. Теща тут же сидит и кофий внакладку пьет. (Раньше всегда вприкуску пила.)
«Да где же она? Чего вы молчите?» — «А ты что за допросчик такой? Ступай туда, откедова пришел! Вороти оглобли!»
— Приглядываюсь и вижу: мой тестюшка, как зюзя… Нахлестался, сволочь…
«Нету! — говорит, а сам ухмыляется. — Ищи себе другую невесту, а Марьяшка… В гору пошла! Хе-хе-хе! К благодетелю пошла!» — «К какому?» — «А к тому самому… К твоему пузатому, превосходительству-то… Хе-хе-хе… Было б не привозить!»
— Я так и ахнул!..
Прохор Петрович громко высморкался, ухмыльнулся и добавил:
— Ахнул и с той поры умней стал…
1883    А.П. Чехов.