проросли знамена

проросли, проросли знамена.
я ликовал средь них, я их обнимал
безумными очами.
вот он, восторг вспаханных полей, вот он,
единый и несметный. я подходил к нему медленно,
зарекался, возвращался назад.
он метал себя подобно молниям,
и грохотал внезапным смехом.
он рек: сгинь, чердак, сгинь за пазуху,
сгинь в малину. я устал тебя ждать,
я устал тебя искать беззубое затмение.
здесь, в курдюках, вода льется подобно
кислороду, и губы тянутся к свету, губы сжигают воздух.

тихо и мирно он спал и вспоминал прошедшее.
прошедшее было велико. в его несметности я возникал
и тух, в нем я горел детородным знаком.
нимбы гасли под зловещую музыку, орнаменты сжигали
свои плодородные тела.
гасли искры, шпионы искали сакуру в затмении,
и я сжигал тебя деторождение,
я тебя обрекал на величие.

в проросшей сини я становился смелее,
я возникал горючим гиппопотамом,
и цвел в озере,
и блистал огромным золотом.
оно плыло со мной, оно росло в моих очах,
я ликовал в несметном безумии.
вот и сердце вошло в кару,
и приблизилось к самому себе.
ад громыхал тлетворным шепотом,
ад шептал. проклинал. прощал.
ад был, как егерь в заклинании,
и я отписывался от него,
я его тоже прощал в своем безумии.

крепким корнем росло забвение,
и я приблизился к горькому сердцу,
я изрек его,
я его проклял.

немое сердце возникло как экстаз .