эффект бабочки

Жури меня, зима, за страсть к теплу -
я мёрзну, выходя, сутулю плечи.
Я рвусь домой, на кухоньку, к столу,
так легче.
Я путаюсь в твоих проходняках,
простреленный навылет сквозняками,
пугаю тени вырвавшимся - "ах",
неузнанным в твоей морозной гамме
играющего трещинами льда.
Жури за что-нибудь, приму спокойно.
Как мать моя на фото молода -
икона.
Как молод мой отец, не то, что я
сегодняшний, расхристанный, продрогший,
иду, моих морщинок не тая,
осыпанный нетающей порошей.
Уже и утро, хочется домой,
бродил всю ночь рождественскую пёхом,
и снег на мне, как будто стих немой
эпохам.
Болтал с отцом и с мамой в темноте,
они меня по-зимнему журили
за тонкое пальто, ещё за те
нелепые движения кадрили
со снегом вместе в свете фонаря,
в его луче, в его кругу под лампой.
А прошлое... Оставь, не трогай зря.
Не лапай
архивных папок, чтобы не журить
работниц - блузка, туфли, сигарета
и серая печать подвальных жриц,
хранящих подрасстрельные секреты.
На папках пыль - подвальная пыльца -
история бумажными краями
сжирает фотографии отца
и мамы.