Семен Кирсанов

СЕМЕН КИРСАНОВ
(1906 - 1972)

ЗАВЕЩАНИЕ

Боец упал на снег у Волги
и, чувствуя приход конца, —
к себе, тоскуя, стоном долгим
позвал товарища-бойца.

Он задыхался, медлил, бредил,
его шинель пробил металл,
но в вое вьюги — о победе
он перед гибелью шептал:

— Товарищ, я смертельно ранен...
Вот тут у Волги схорони...
Вот тут под орденом... в кармане...
есть завещанье... сохрани...

Ушел товарищ в бой на запад,
как говорил ему герой,
и до Днепра добрался за год,
до синей Вислы за второй.

Он с завещаньем драгоценным
за Одер вышел в гром и дым,
Берлина сумрачные стены
уже дымятся перед ним...

Пожар над севером и югом...
Боец на зарево взглянул,
завещанный погибшим другом
он план Берлина развернул, —

там прочертила путь к победе
карандаша прямая нить,
там друг его давно пометил,
где надо знамя водрузить!

ВПЕРЕД!

Когда
перед нашим
взволнованным взором
встают
отвоеванные города,
когда
над Азовским
изорванным морем,
Как жатва,
идет боевая страда,
Когда
над Москвой
золотым метеором
Сверкает ракета,
взлетает звезда, —
Мне чудится,
будто
орудия хором
Провозглашают
огромное: —
— Да!
Да, верил советский народ
Не напрасно
в великую душу,
в присягу бойца!
Да, выполнят воины
Армии Красной
перед народом
свой долг
до конца!
Когда
знаменательны
и величавы
Плывут
над страною
Приказа слова,
когда
громовым
утверждением славы
Спасибо войскам
повторяет Москва,
все люди едины,
все мысли едины,
все знают,
что воин свое отберет,
Что не остановят
ни «тигры»,
ни мины,
Порыва
солдатского сердца —
вперед!

Партизан "Дед"

На дорогах Украины
оккупантам жизни нет —
между гитлеровских клиньев
партизанит Дед.

Кто он Дед?
Во что одет?
Раздражает немцев — Дед.

Он невидим, он неведом,
где его отряд?
Где пройдет — горячим следом
танки Гитлера горят!

Это — дедова походка,
он смеется над врагом.
Телефонная проводка
перерезана кругом.

Недоступен немцам Дед,
где он есть?
Во что одет?

Путь его — подобен чуду!
Спрашиваешь — где?
Штаб его у речки Всюду,
у села Везде.

Если встретишь вражий поезд,
выжженный дотла, —
Это грозной схватки повесть,
дедовы дела.

Ищут немцы дедов след,
не дается в руки Дед!

Где тропа, да где дорога —
тайный разговор,
там у Деда — внуков много,
парни ни подбор!

Где кусты и где руины,
спрятан внук и Дед,
Это — нашей Украины
Гитлеру — ответ!

Автомат в руке у внука,
две гранаты на боку,
Это — дедова наука:
— Не давать дышать врагу!

Близок день, близка победа!
Там — у дальнего мостка —
пожимает руку Деда
Красная Москва!

Творчество

Принесли к врачу солдата
только что из боя,
но уже в груди не бьется
сердце молодое.

В нем застрял стальной осколок,
обожженный, грубый.
И глаза бойца мутнеют,
и синеют губы.

Врач разрезал гимнастерку,
разорвал рубашку,
врач увидел злую рану -
сердце нараспашку!

Сердце скользкое, живое,
сине-кровяное,
а ему мешает биться
острие стальное...

Вынул врач живое сердце
из груди солдатской,
и глаза устлали слезы
от печали братской.

Это было невозможно,
было безнадежно...
Врач держать его старался
бесконечно нежно.

Вынул он стальной осколок
нежною рукою
и зашил иглою рану,
тонкою такою...

И в ответ на нежность эту
под рукой забилось,
заходило в ребрах сердце,
оказало милость.

Посвежели губы брата,
очи пояснели,
и задвигались живые
руки на шинели.

Но когда товарищ лекарь
кончил это дело,
у него глаза закрылись,
сердце онемело.

И врача не оказалось
рядом по соседству,
чтоб вернуть сердцебиенье
и второму сердцу.

И когда рассказ об этом
я услышал позже,
и мое в груди забилось
от великой дрожи.

Понял я, что нет на свете
выше, чем такое,
чем держать другое сердце
нежною рукою.

И пускай мое от боли
сердце разорвется -
это в жизни, это в песне
творчеством зовется.