Смещение

Июль. Я иду по лугу, не приминая травы.
То, что в состоянии, разбрасывает семя.
Мне навстречу двигаются неспешным шагом волхвы,
и я понимаю, что кто-то на пядь сдвинул время,

и теперь меня ожидает Рождество не зимой,
а летом. На улице всё разъевшая влага
призывает людей немедленно вернуться домой,
где кондиционер - есть настоящее благо.

А ещё… резкость в туманности уже не навести,
так как за каплями прожитого лишь пустыня
того, что кажется частью предсказанного пути,
будучи на самом деле  тем, что путь отринет.

Движение рук, выточивших для Него колыбель,
напоминает кардиограмму нежных веток
молоденькой берёзы, которую сторожит ель,
принимая на себя тысячи людских меток.

Мысль воспринимается только в виде глупой мечты,
осатаневшей от сплошного рая за враки
о покаянии. Надежда требует красоты
вместо любви, несколько ненадёжной во мраке.

Мария и Иосиф одеты в голубой виссон,
подобающий тонкому золотому венцу
в руках у ангела с неба. Я думал, что это сон,
но нет! Ветер с юга, венчаясь моему лицу,

убеждает разум в том, что просто такой расклад
нынче выдаёт реальность. И сон был увиден
раньше, а не сейчас. Пётр, ждущий меня у врат,
прибыл на службу к ним на ярко-красном болиде,

собранном по чертежам одной из римских конюшен
механиками апостолов. Он выиграл там
гонку у тех, кто тоже был распят или задушен,
но - по причине несоответствия своим мечтам.

Теперь же ключник готовится увидеть с небес
чудо рождения обречённого жить Сына,
и то, что всё сместилось, и земного времени срез
смешал всех персонажей, как для шекеля мины,

его не задевает ничуть. Божественность была,
есть и будет всего лишь простым вопросом веры
в то, что жизнь со смертью, всё-таки, больше обрела,
чем потеряла. Солнце оказалось торшером

над ложем, где зачинается вовсе не жизнь, а смерть.
У всех мужчин и женщин из колена Давида
в головах раскручивается такая круговерть,
что даже Святой Дух разволновался для вида.

И только Иоан Креститель, улыбаясь, молчит
где-то совсем уж недалеко от того места,
где танцовщица захочет его головы в ночи,
примерив по глупости платье царской невесты.

В этом безразличии планеты к узлам на оси
природа являет свою предвзятость к человекам,
и тихо молит Создателя «Сохрани и спаси!»,
пока мир не разбудило третье «ку-ка-реку».

А я… я тихо и точно заваливаюсь назад,
смеясь невесёлым глупостям прожитых вёсен,
и легко превращаю любых верных ответов ад
в нежный рай сомнения, спрятанного в вопросе…