Даниил Долинский

ДАНИИЛ ДОЛИНСКИЙ
(1925 – 2009)

Я выжил…
А кто-то опять,
Незримый, стоит у подворья,
Зовёт… И у вдовьего горя —
Ещё одна белая прядь.

Я выжил…
А кто-то глядит
Со снимка в армейском наряде
На взрослых сынов и во взгляде
Их детские лица хранит.

Я выжил…
А кто-то живёт
Во мне, никогда не старея,
И памятью горькою моею
Забыть о себе не дает…

* * *

Я к алому полотнищу губами
приник на поле брани. И тогда
гвардейцы всех времён, тряхнув чубами,
взглянули удивлённо: «Ты куда?..
Безус… И узкоплеч… Один лишь чубчик…
Глянь – чуть не весь влезаешь в кирзачи…
Ну что в тебе гвардейского, голубчик?!»

И мнилось:
хохотали усачи…

Но посреди столетья мне досталось
не раз, когда под огненным бичом
дрожа, земля с оси своей срывалась,
в окопах подпирать её плечом!

ПОЛЁТ

Мое крещение огнем!
Мой первый вылет боевой!..
Приказ – и мы в полет идем
Над огневой передовой.

Я – необлетанный птенец,
Неопытная птица.
И я – лечу. Гремит свинец,
Ко мне в броню стучится.

На мне, наверно, нет лица…
А сердце чаще, чаще:
«Держись, – стучит мне, – до конца,
Прорвем разрывов чащу».

А вспышки шапками висят:
С боков, вверху – завеса,
Как будто шапками хотят
Нас забросать из леса.

Я оглянуться не успел –
Разрывы поредели.
Кричит ведущий: «Слева цель!»
Пике – и нету цели.

В тот день мне довелось понять,
Что так всегда бывает:
Кто даже не рожден летать,
Приказано – летает!

***

До сих пор мне кажется, когда
вижу, с неба падает звезда
этот легкий росчерк надо мной, —
как тире меж мною и войной…
В этом, вытянутом вниз тире —
я, как будто в огненной заре,
в пламени своих горящих лет,
лет которых больше рядом нет…
Падает звезда в полночной мгле,
в ясном полдне, мой пройдя зенит…
Сколько ей лететь еще к земле, —
Я не знаю. Но она - летит…