Геннадий Фатеев

ГЕННАДИЙ ФАТЕЕВ
(1934 – 2005)

Молчат сурово мраморные плиты
И надписи уже едва видны.
Однажды навестить друзей убитых
Пришел солдат из дальней стороны.
Он тридцать лет в степном поселке не был,
Хотя душой здесь каждый день бывал.
Шагал солдат и узнавал лишь небо,
И больше ничего не узнавал.
Вот где-то здесь он со своим отрядом
Поклялся не покинуть рубежи.
Друзья легли в могиле братской рядом,
И лишь ему врачи вернули жизнь.
Стоял солдат, оплакивал, как близких,
Односельчан, оставленных в бою.
И вдруг он прочитал на обелиске
Среди других фамилию свою.
«Да жив я, жив!» B висках свинцом стучало.
«…жив!»– повторяло эхо, как ответ.
И даже смерть друзей не разлучала
Все эти тридцать от бессмертья лет.

Защитникам Кавказа

Горят снега, как вечные алмазы,
Ручьи роняют слёзы в тишине.
Лежат в снегах
защитники Кавказа,
Погибшие когда-то на войне.

Они лежат.
И все – лицом на Запад,
Положенных наград не получив.
От тишины оглохли, не от залпов,
Грузины, белорусы, москвичи...

А где-то в семьях берегут записки,
А где-то павших вечно ждать должны.
Вершины гор стоят,
как обелиски,
Над павшими героями войны.

***

Я о России песню напишу,
Вложу в неё всё то, что сердцу близко:
И плеск озёр, и строек дружный шум,
И тишину священных обелисков.

Я поищу слова для песни той
В рязанских сёлах и в аулах юга.
Пускай они сверкают чистотой
И не стареют, как струна ашуга.

Я попрошу смоленские леса
Мне подобрать мелодию такую,
Чтоб слышать в ней берёзок голоса
И балалайку звонкую, родную.

Мои друзья – степные ветерки –
Ночной порой разучат песню эту.
Со стаей птиц, что на подъём легки,
Пускай она летит по белу свету.

Я о России песню напишу…

***

В свою влюбившись однокурсницу,
Я, помню, говорил ей жарко:
Весь лес переберу по кустику,
Найду в нём белую фиалку.

Она не понимала этого
И очень трезво отвечала:
«Цвет у фиалок фиолетовый,
Другого в жизни не встречала».

И я ушёл лесными балками
За пробудившимся рассветом.
Манила даль меня фиалками
И тут же прятала их где-то.

…Мчит время поездами срочными.
Уже в виски прокрался иней.
Но где-то дразнит лепесточками
Цветок, ненайденный поныне.

Он, как завет далёкой юности.
И это хорошо отчасти:
Всегда манящий недоступностью,
Он мне напоминает счастье.