Наташе

Вот так оно бывает... Не сразу. Но всегда.
Течёт куда-то жизнь — спокойная вода.
Ты сыт, одет, и круто наворочен...
Но, вдруг пошло всё прахом, приходит время ночи.
Так было и со мной, сначала всё по мелочи.
Крутился в колесе по-кроличьи, по-беличьи.
Но знать бы, где упасть, когда тебя стреножат...
Всё оказалось хуже, всё оказалось ложью...
Я, словно мотылёк, летящий на огонь.
Горячее стекло, в нём пламя слишком близко.
С размаху бьёшься грудью в пустоты и бетон...
На стол кладут ключи, а рядышком записку.
Вон, в зеркале - глаза мои. В них дым и сажа.
Там - мой двойник и кровный враг.
А, впрочем, всё — пустяк,
Наташа.
Льёшь водку внутрь... Для разума и печени.
А дальше можно выть от вечера до вечера.
Затем не будет сна, где беспросветны ночи,
а в горле — не игла; Наждак, стекло, песочек...
Ты, будто, тянешь срок без права переписки.
Меняешь водку на текилу или виски...
И с каждой чёрной ночью дно бездны только ближе.
Сгоревший мотылёк, ты падаешь всё ниже.
Но можно по-другому в режиме бенефиса.
Уйти через окно, шагнув легко с карниза.
Фонарь внизу на улице - оранжевый лимон,
цветной ковёр манежа, у сцены театра — ложи...
Но, что это? Легла на плечи мне ладонь.
Я чувствую тепло и нежный запах кожи.
    - Назад, ещё немного, - кольцо из рук сомкнулось.
Крутил я головой, ещё не узнавая...
    - Прости, что не права, и что к тебе вернулась.
Обратно принимаешь?
    - Я знаю, так бывает иногда.
Сам виноват, что жизнь спокойная вода.
А ты была в сторонке, чуть с боку, на обочине.
Тогда вот и приходит из бездны время ночи...
     - Порезы от стекла? Дай, чем-нибудь помажу.
И, вот ещё синяк...
    - Пустяк, пройдёт и так
Наташа...