***

***(по мотивам "дай руку мне" Марины Шуминой)

был злой февраль, и вьюги вой
взывал, как будто бы живой...
лес снегом был заворожён,
в объятиях снежных белых волн.
гонимый ветром, через лес
брёл путник... след его исчез,
съедаем яростной пургой,
и сам уж он одной ногой
в стране теней и зыбких снов,
замёрзнуть был уже готов...
сторожку встретив лесника,
решил, спасён наверняка...
не знал бедняга, кто таков
жил сотни лет среди лесов...
в народе говорили, он
наследие сказочных времён,
не человеческого рода,
но с ним добра была природа...
с ним встреча для людей дурна,
сулит погибель лишь она...
но буду здесь слегка точней,
людей повадки средь зверей
встречались часто, слишком даже...
наверно слышал ведь не каждый
плачь зайца иль касули смех...
средь звуков выделялчсь всех,
что слышим в чаще мы лесной,
они все звенья лишь одной,
одной единственной цепи...
попробуй чувств порыв стерпи,
коли медведя на охоте
смертельно поражаешь вроде,
а вышло, был твой лучший друг,
медвежью шкуру сбросив вдруг...
забавно превратится в мышь,
здесь предисловие только лишь...
сторожка средь елей, высоких, как горы,
и странник в начале сквозь лес шёл который,
к ней плыл сквозь сугроб, силы тратя остатки,
мгновения, что вечность, хотя они кратки...
но как оказалось, дверь заперта будто,
открылась сама, вот уж странное чудо...
закрылась за ним, хлад оставив снаружи,
ну вот и спасение от ветра и стужи...
простой в целом быт глаз его чаровал,
как будто он сам ростом меньшего мал...
чем ближе к камину, в котором огня
играли фигурки теплынью маня,
тем меньше ты словно, того и глядишь,
предстанешь в итоге, как серая мышь...
не стал приближаться, погреться б едва,
к тому же кружилась его голова...
вдруг голос раздался, хоть нету того,
кто б слово изрёк, понимая его...
пуста же светлица была до сих пор,
но голос звучал:" ты, я вижу не вор,
не ищешь глазами, что тут умыкнуть.
тяжёл, очевидно твой нынешний путь.
тебя подождут, не спеши уходить.
коль я в чём не прав, слов продолжишь ты нить"
"ты кто, покажись, не пойму, где уста,
что словом тревожат мой слух не спроста..."

треск пламени был очень ярким ответом,
намёк многозначный скрывая при этом.
Фигурки огня, что плясали чудно,
Явили единое, вышло оно,
Огонь, плотью став, форму принял того,
Кого описать сотней слов не легко
Высок или низок, но полон иль худ…
Глаза ли так странно и явно солгут?
Менялись черты, не узнаешь лица,
Предстало что взору почти до конца…
Шаг сделал—он грозен, другой—что дитя,
Играть что готово, лишь повод найдя…
Он—все и один, образ зыбче воды,
Намеренья чувствовались в нём, что чисты…
Не зло исходило из множества глаз,
Друг друга сменяли что быстро сейчас…
И голос, что хриплый, но звонкий при том
Сказал наконец: «ты мой гость, вот мой дом…
Скитаний удел не щадит, вижу я,
Не важно в какие идёшь ты края,
Судьба на ладони, она же в глазах,
Искавший в конце пути скажет лишь «ах»
Всё пусто, всё бренно, стремление уйдёт…
Вот так человеческий гибнет ваш род…»
Увидел наш странник в своей голове
Возможности жизни, но только лишь две…
Туда, куда шёл, там утрата причин,
Останется с горем один на один.
Ни близких, ни цели—усмешка фортуны,
Все большего жаждут, пока они юны.
Но больше там нечего было хотеть.
Стоит только крест, окончательный впредь…
Останется он, будет мир и покой,
Вот только забудет, кто был он такой…
«ты лжёшь, сказал путник, мой разум оставь.
Пускай мне ответит нагляднейшим явь,
Меня ты морочишь… умрут все друзья?
Останусь один среди пустоши я?
Мне сон показал… я не верю тебе…
Есть место удаче, есть место борьбе…»
«так все говорят», был спокойный ответ,
«в неверии твоём большой мудрости нет,
Мне лучше знать «как», лучше знать мне «зачем»,
Я глупость людскую за завтраком ем…
Как ею я сыт, впору всё изменив,
Свободы попрать издевательский миф…
«Свободны погибнуть», дар видно богов,
Его отобрать у тебя я готов…


продолжение следует...