Папа вам не мама или история из одного дества!

Слава, я скучаю по-новому. Но новое – оно уже без тебя. Как крепко и быстро искряют хорошие люди. Быстро и мимо.  У нас остаемся только мы. Но мы же такие же, клевые и замурчательные. Мы тоже проходим быстро и мимо, и остаемся фантомами в чьей-то памяти. Память она вообще такая штука – коварная. Помнит то, что не надо и забывает то, что стоит помнить. Моя память вздрогнула от Лялиных трусов с единорогами и прокрутила кино из детства.
Как у каждого нормального советского ребенка у меня тоже были трусы. Они тогда у всех были одинаковые. Белые ну или максимум в горошек. А еще все ходили в детский сад. В одинаковых платьях, одинаковых трусах и одинаковых бантах. Одинаковые девочки. Мальчики отличались только шортами, рубашками и ежиками.  Я это не придумала. У меня есть фото из детсада. Еще более уравнительное тем, что черно-белое.
А мне очень хотелось быть не как все. Мне повезло -  я была. Потому что рыжая. С одной стороны, это конечно очень здорово быть не как все. Но быть Рыжей -  это очень не очень! Слава Богу волосы держались крепко. Это было проверено детворой из детсада и двора из четырех хрущевок. И еще потом двумя школами, но это потом. А пока, рыжий папа мне объяснил, что лучше быть рыжей, чем лысой. Это было логично и понятно. С папой мне тоже повезло.
 Однажды в детском саду у меня было маленькое счастье – мне подарили трусы. Чужие, из которых кто-то уже вырос. Дети они такие, растут и не напасешься на них. Но когда тебе пять лет, тебе фиолетово!  Тебе торжественно вручают не белое, максимум в горошек, а розовое и с рюшечками! Полный улет! Самооценка растет до небес! Я – принцесса!   А в саду стану королевой!  Таких больше ни у кого нет и не будет! По крайней мере пока я не вырасту! И тут начинается первый когнитивный диссонанс – разумеется я хочу вырасти, но только не из трусов. И тем более не из тех, которые розовые и с рюшечками!
Но здесь и сейчас Жизнь прекрасна! Была бы, если бы мама, которая (наверняка из зависти) строгим фрекенбоковским голосом с левитановской интонацией не заявила коротко: «Вещи надо беречь». Мир померк и звезды погасли. Эта убийственная фраза означала только одно, их уберут на дальнюю полку и будут выдавать исключительно по праздникам. А праздники - это два дня в году - Новый год и 8 марта! А на третий праздник ты уже вырастешь и их отдадут следующей!  Мир жесток и очень грустно понимать это в свои почти пять лет. Ты рыжая и родителям для тебя даже трусы жалко. Чужие. Они их сразу для другой берегут. И ты сидишь вся несчастная и рыдаешь в три ручья. Пока папа вдруг не начинает тебя искать. Я  уже говорила, что мне с ним повезло?  Сейчас я это особенно понимаю, а тогда это было в порядке вещей.  Он работал в огромном морском порту кладовщиком, но в душе он был превосходным нянем в усатой степени!
Как он умел торговаться! Любой еврей бы обзавидовался и бегом побежал бы к нему стажироваться. Но сейчас не об этом. Папа это вам не мама, давно известно. Папы не любят вредных непослушных детей, гладить платья (и я его понимаю, советским то утюгом да искусственному шелку), не умеют завязывать бантики и чесать рыжие космы. Мой тоже не любил, но всегда говорил, что нет безвыходных ситуаций.  И еще много всяких присказок на все случаи жизни. Если вам надо – обращайтесь, у меня их тоже есть и много.  Утешить не утешит, но выкрутится поможет. Мой папа лихо выдал гениальный план. В те дни, когда мама на сутках, я получаю свои принцесные трусы, но сверху надену Платье. Если настроение мамы всегда улавливалось по интонации, то папу всегда выдавал взгляд. Ему самому было стыдно за то, что он предложил и по тому как он отворачивал глаза, сразу было понятно о каком именно платье идет речь.  Это идеальный повседневный наряд с точки зрения взрослого человека. Сейчас, когда я сама взрослая тетя, то я их понимаю.  Но все равно осуждаю.
Это был короткий сарафанчик без рукавов из твердого брезентного сплава серобурокозявчатого цвета. Как будто смешали все краски из коробки и сверху облили компотом. Он никогда не мялся и к нему никогда и ни при каких условиях не прилипали пятна грязи. А может они растворялись на молекулярном уровне от страха, стыда и брезгливости, что им придется с ним контактировать.  Мне тоже было стыдно и брезгливо. Все девчонки бегали в нормальных нежных хлопковых платьях с юбочками которые кружились, а ЭТО ПЛАТЬЕ заканчивалось сразу на уровне трусов, которые даже не с рюшечками! Оно не кружилось и не прятало разбитые коленки. Я его ненавидела всеми фибрами души, два года подряд. И почему-то никак не могла из него вырасти.
И вот, мой родной отец, которого я знаю всю жизнь предлагает мне из принцессы превратиться в ослиную шкуру! Предатель! Хорошо быть девочкой, даже в свои пять лет ты уже почти насквозь видишь мужское коварство. Но что такое девичьи слезы против советского утюга и стиральной машины доска волна (помните, да?)?  Пришлось соглашаться, потому как платье на меня все равно натянули бы, но только без рюшечек.  Это была маленькое, но счастье! А много ли его надо если тебе всего почти пять лет? И когда папа вечером отмывал меня под ледяным краном куском вонючего хозяйственного мыла, ну не всю конечно же, а лишь те ребенковые части, которые торчали из-под платья я ему взахлеб делилась что я не просто королева, а королева индейцев. И теперь чтобы поднять свое племя на борьбу в тихий час, мне не хватает только бусиков. И перьев. Но перья мы добудем из подушек. А вот с бусиками все сложнее.  Но об этом в другой раз.