Александр Акимов - За Валом Чингисхана 45-46

Публикуется с разрешения по первоисточнику http://stihi.ru/avtor/aleks50
в обработке авторов Александр Вишерский

За Валом Чингисхана ч - 45

Андрюхин-то дед, - ого-го!
Сам генерал Моргунов!
Он - строил, а потом командовал -
В годы войны обороной СОР*!
Бетона истратили для батарей-
Как на возведение ДнепроГЭС,
Недаром, штурмовавший его Манштейн,
Назвал Севастополь - лучшей из крепостей!
Получается, всё - на круги возвращается,
И внук работой деда теперь восхищается!...

*Севастопольский оборонительный район

Шахта, по которой снаряды когда то
К пушкам наверх доставлялись -
Метров пятнадцать,
И пока мы с Ленкой спускались,
Наши друзья - наверху задержались,
О чём-то спорили они там, совещались,
Так как Людмила боялась.
Но сумка с провизией - у меня осталась,
Так что мы не очень-то волновались...
Андрюха стал злится -
За отказ спуститься,
Но от бутылки - не отлепиться
Ему, я то про это знаю!
Взяв в руку мокрую и холодную
Ленки ладошку,
Фонарик включив, повёл по лабиринтам,
Уже изрядно мной подзабытым,
С мыслью одной – чтобы не заблудиться!
Под ногами в полу - провалы,
В низу виднеются какие-то трубы,
У Ленки трясутся губы,
И - от страха ли, холода, - лязгают зубы.
Но вот, впереди показался свет серый,
Значит курс - был выдержан верно!
У подружки моей - мокрое лицо,
Сверху накапало - или наплакала,
С жизнью прощаясь, наверно?
Прошли по карнизу - ещё метров сто,
И вот оно, самое любимое -
На всём белом свете, место моё...

Дикие скалы и чайки,
И - как стекло - вода,
На глубине десятиметровой -
Краба различишь без труда,
И верится, что здесь - годА
Не ступала человека нога.
Следов его жизнедеятельности, - не видно…
Прямо в скале - волной выдолбленная
Ванна а в ней - намного теплей,
Чем - рядом, в море.
От красы той вокруг,
Ленка забыла про свой испуг,
Моет персики-помидоры,
На стол накрывает,
И я замечаю,
Что за подружкой –и не скучает…
Вдруг, рядом на скальных карнизах-уступах,
Слышим  голоса наших друзей:
Нашли они всё же,
С лягушатника-пляжа
Голубой бухты, - лазейку!

Где - ползком, где - гуськом
По узенькому карнизу,
Они к нам пробились - все мокрые, в глине,
Но – довольные, что воссоединились,
И я представил, как - страшно,
Лежащим на пляже,
Их созерцать - на почти отвесной стене
Было снизу…

Здесь проблема была всегда:
Дрова - для костра и питьевая вода, -
Выручил нас кусок деревянного корабля,
Затвердевший от соли морской - как броня,
И - без дырок, немецкая каска…
Крабами, поднятыми мной со дна,
Мы объедались,
А рапаны и мидии, облепившие скалы,
Нас - как деликатес не особо прельщали,
Эх, сейчас бы вот их сюда!
В карты играли, загорали-купались,
Пока не устали,
"Таврическое партейное" - до капли, допили,
В общем, славно время, в тот день,
На диких скалах, мы проводили …

Потом ещё, - отмечали
Мой день рожденья с ней,
В ресторане гостиницы "Крым",
Вместе с семьей и братом, тоже Андреем,
Но только  родным,
Ночами - на учкуевском пляже купались,
И там я пробрался - в её тайное место,
Всё поросшее густым лесом.
Тогда женская советская популяция,
Не знала слов таких, как – эпиляция,
И нередко нарывалась - на овуляцию. 
Никогда не забуду те самые дни,
Счастьем наполнены были они,
Но - через пару дней отпуск кончался,
И навечно я с ней распрощался,
Длинноногой блондинкою-комсомолкой,
Синицыной Ленкой моей…

Кончился летний роман,
С подругами Ленкой и Людкой,
На диком берегу Голубой бухты,
Куда добраться не смог никто, кроме нас,
Поскольку я знал,
Сквозь 35-ю батарею лаз!
Нам казалось, что это – навечно,
Мы молоды были, и конечно, беспечны,
Но оказалось – это миг быстротечный!
А когда очнулись - хоть в крик!…
Так, лучшие годы - навсегда утонули,
На дне уймы распитых бутылок,
А чувства - уснули,
После горьких,
По юности нашей, поминок...
С тех пор пролетели года,
Остались лишь в памяти и на фото
Их милые счастливые лица.
О встрече я уж давно не мечтаю,
Только – жду, замирая,
Может быть, хоть - …приснится?...


За Валом Чингисхана ч. 46

Тогда ещё мы не знали, -
Насколько страшны были эти места  -
Для тех, что тридцать семь лет назад*,
Севастополь обороняли!
В катакомбах 35-й батареи,
По которым во тьме мы блуждали,
Был последний КП штаба СОР,
В ночь на 1-е июля в сторону гор,
Улетевшего, но перед этим отдавшего
Приморской армии такой приказ:
До последнего патрона обороняться,
Которым - потом …стреляться!
Хотел бы я видеть этих «отцов»
Командиров, при том в лицо!...
Каждый пятый - выполнил тот наказ,
Через не могу,
Но 40 тысяч - сдались врагу,
Оставшись один-на-один со злою судьбой,
На том берегу!
* Отсчёт - от даты описываемого в повествовании события.

А – где остальные, спросите вы? 
Кто  - в море поплыл и в нём утонул,
Восемьсот - сторожевики спасли,
А большие надводные корабли,
К берегу из-за огня подойти не смогли,-
Так адмирал Октябрьский пояснил,
Приморскую Армию эвакуировать
Флоту своему он так и не дал приказ
Лишь горстка матросов и солдат
Сумела пробиться сквозь огненный ад
В партизан Мокроусова отряд.
Трудно читать об этом рассказ...

Через два года - все повторилось,
Только уж фрицы в море валились
С круч Фиолента словно осадки
Правда, с присущим немцам порядком
Эвакуация все же планировалась.
И уходящие  баржи с войсками,
На палубах - как живым щитом,
Уцелевшими жителями прикрывались
Женщинами, детьми, стариками!
Их не больше тысячи потом
В освобожденном городе насчитали,
С десяток домов, да одно деревцо,
На Малаховом избитом кургане...
А у лётчиков наших был приказ:
Ни одно из судов врагов,
От этих не выпустить берегов!
И пикируя на вражеские баржи,
Каково им было работать -
На гашетки нажимать пулемётов,
И видеть на палубах кораблей,
Женщин, стариков и детей;
Пережив в оккупации столько горя,
Уходили они с фрицами - на дно моря…