История ночного звонка. Глава 10

Глава 10. Оксана.

В самый канун нового года приехала Оксанка. Больше не захотела оставаться, хотя у них по программе до середины января.
Но умная девочка, соскучившаяся по родному дому, по маме, сказала себе.
Для чего мне ждать, когда я хочу провести свой праздник с мамой. И приехала, не стала участвовать в их празднестве. А вот Кэти наоборот, захотелось встретить новый год и провести русские колядки. Посмотреть всё изнутри, и поучаствовать в таком мероприятии.

Быстро сдружились, хотя сдружились-то они давно, и общались постоянно, обменивались мнениями, подсказывали друг другу в отношении своих одноклассников.  И даже совместный номер подготовили на празднование «встречу нового года». Подготовили попурри из веселой классической и современной музыки.

Как совпало, а может Маришка так подобрала себе воспитанницу на время, но они обе и Оксаночка и Кэти занимались музыкой. Обучались игре на скрипке. Кэти очень понравилась наша музыкальная школа в нашем маленьком городке. Возможно, кому-то и  не сравнить музыкальную школу какого-то маленького городка с Парижским колледжем.  На что Оксана сказала,

– Красив Париж, но я очень скучала по своей школе, по друзьям, и по школе музыки и  по преподавателям, но и тот музыкальный колледж тоже мне понравилась. Необычно всё, но всё мне понравилось, и колледж очень понравился, но мой городок самое лучшее место во всей вселенной. А сам Париж – не очень.

Радостно сообщала  Оксанка. Она раздаривала всем флюиды радости,  и несколько дней носилась по друзьям и знакомым дарила ещё подарки. Бегала в школу, и в общеобразовательную и музыкальную, а уж бабушку, так она называла Елену Сергеевну, маму своей крёстной, зацеловала. Прыгала, возле неё, как когда-то в раннем детстве.

– Бабушка, бабуля, как же я по тебе соскучилась.
 
А позже, когда остались вдвоём дома, Оксаночка вдруг стала грустной. Обняла Ольгу и произнесла.
– Знаешь, мамочка, не знаю даже, как сказать…
– Что? Что случилось? – С испугом спросила Ольга и прижала её к себе.
– Мамуль, успокойся со мной всё прекрасно, я цела и невредима, вот только во мне что-то произошло.
– И что произошло?
– Я стала видеть.
– А раньше, что ты была не зрячей? – Пошутила Ольга.
– Нет, мама, я всегда была зрячей, а это как-то особое зрение. Я стала видеть вперёд. Как со стороны.
– Как это со стороны и что значит вперёд?

– Дома я ещё мало нахожусь, но такого зрения у меня не было. Просто осмотрела в первый день, боялась, что-нибудь увидеть, что-то страшно. но ничего не увидела. А там, в Париже я видела столько смертей, там столько произошло, это уже не тот  Париж, о котором раньше писали поэты и писатели, и изображали художники. Знаешь, мамочка, это оказывается страшно.

– Что солнышко, о чём ты говоришь? Что-то ты путанно говоришь. Яснее рассказать можно?

– Вот идёшь по улице, и идёт тебе навстречу человек, и вдруг он раздваивается, и уже идут два человека рядом. Один обычный, а другой чуть просвечивает. И тот, что просвечивает, он проходит сквозь меня. Первый раз я так испугалась, оглянулась, о тот человек, который плотный раз и умирает. А его двойник дальше идёт, а потом раз и поднимается в небо.

– Бог ты мой! –  Воскликнула Ольга. – Почему умирает?
– Первый раз, когда я увидела, в этого человека, в него стреляли.
– И давно это у тебя?

– Примерно месяца два, может чуть больше. Но я уже научилась не принимать, я уже, если попадается такой человек, смотрю, как бы со стороны. И обхожу его стороной.

– Оксаночка, родненькая. А здесь дома? Хотя, ты всего-то несколько дней  дома.
– Нет, мама, здесь так светло в нашем городке. И я так рада.
– В каком смысле светло?
– Чистый наш город. Вот за городом, там есть загрязнения, а город наш чистый, я не знаю, как это объяснить. Как что-то расширяет свет и дальше за город, как продавливает, продвигает свет. И я вижу радуги над нашим городом.

– Какие радуги доченька? –
С каким-то страхом и удивлением спросила Ольга.

– Сверкающие, мама, такие радужные, полыхают над городом.
– Где? А я не видела.
– Они там, как бы высоко, как бы город закрывают.
– Оксан, небо чистое, и снег идёт.
– И снег идёт радужный. Мам, это как-то на невидимом взором, толи плане, толи, как пространство это. Моргну глазами, они пропадают, но потом снова возникают. Надо в твоей книге прочитать, там ведь есть сказка о радугах мам. Я думала это сказки, а они на самом деле есть.

– Ох, доченька, солнышко, я давно удостоверилась, что в этой книге достоверно всё. Не понимаю, как она пополняется новыми историями.
– Ты тоже заметила? Мама? Я  в детстве думала, это ты делаешь.
– Откуда? Оксан? Как я могла это сделать?  Что я, уж такая прям, развитая? Ну, мелькает кое-что в мыслях, но я, думала, фантазии какие-то…. Ты рассказывай дальше.

– Что, мам рассказывать? Я старалась не смотреть на всё это. Рассказать человеку, чтобы был осторожен, не могла, я уже поздно видела. Только однажды я уберегла господина Бернарда, папу Кэти.
– Да-а-а? И как?
– Мы сидели за чаем, и я увидела, как его машина взрывается.
– Как взрывается?

– Он должен ехать, по улице, куда он должен был повернуть, какие-то люди устроили беспорядок, кидали во всё, что движется какие-то зажигательные предметы. Мне было не рассмотреть, я так сильно испугалась и закричала. Кричала, чтобы он не выходил даже из дома. Вцепилась в него, так, что его пиджак трещал наверное по швам. Он согласился остаться дома, послал своего помощника, и тот погиб. Я так плакала, такой хороший был дядя Готье, ко мне относился, как принцессе. Он так и называл меня «русская принцесса»
Оксана и сейчас расплакалась.

– Моя девочка, сколько ты вытерпела, чуяло моё сердце, что тебе плохо, но ты не говорила и не показывала вида, на экране телефона ты всегда веселая, только изумрудинки твои грустные были. Я думала, ты скучаешь..

– Нет, мама всё было хорошо, и правда, это вот последние два месяца во мне открылось такое. Сама не рада. Как там темно, мама.
– Где темно?
– Там на западе, не везде темно, есть светлые места, но где я была, темно.

«И что это такое? – Думала Ольга. – А батюшка обещал, что с Оксаночкой всё будет хорошо. Ангелочком её называл. Сердце Ольги колотилось в ускоренном ритме, иногда пропускало удары, что ком тошноты подкатывал к горлу. Оксана, словно услышала её мысли, продолжила.

– А дядя Бернард после того случая, всегда интересовался, можно ли сегодня ему выезжать из дома. Но я больше над ним ничего не видела. Он всегда стучал по утрам ко мне в комнату и говорил.

«Ангел мой, доброе утро, как дела у нас?»

Ольга с нежностью прижала к себе Оксанку и произнесла.

– Ты мой ангелочек. Ты всегда была ангелочком. От рождения, тебе случаем  не рассказывала твоё крещение? Твоя крёстная?

– Нет, а, что оно чем-то отличается от крещения всех людей?
– Отличается, ещё, как отличается, солнышко. Оно солнечное, родовое.

И Ольга рассказала дочери всё, и как рождалась она, и о золотом шаре, и как шар произвёл всю процедуру, и озвучил  её имя «Ветрана».
– Как, мамочка? Ветрана?
– Да, солнышко твоё настоящее имя такое. Ветрана. И он назначил крёстной ошалевшую Марину, но она так рада была.

– Ох ты! Мамочка, здорово-то как! Ну, а папа мой, кто? Ты можешь его назвать? Ты говорила, он погиб. Или всё же нет? Он здесь? В нашем городке, или в том городе, где тётя Римма? Всё тот же моряк, о котором твердила тётя Римма, и погиб в море?

– Дочь, вот на этот вопрос, я ещё сама себе не могу ответить, поверь мне. Так сложно всё осмыслить. Мне сейчас тоже стали идти воспоминания, но пока до главного не дошло.
– Так, он моряк или нет? – С обидой в голосе спросила Оксанка.

«Оксиния, будя, будя, осади  гнев и недовольство».

Оксанка ясно услышала в своих мыслях, голос не голос, но такую твёрдую мысль, что она перекрыла все остальные мысли. Оксанка в удивлении, раскрыла рот и смотрела на мать. Ещё не успела ничего спросить. Как услышала продолжение, вновь твёрдой мыслью.
«Верь матери»

И она прозвучала так, что вытеснив всё, оставила после себя тишину. И Оксанка не могла произнести ни одного слова.  И они, мать и дочь долго смотрели в молчании друг на друга. А чуть позже в мыслях Оксанки продолжало.

«Мама твоя, сама ничего не помнит, но верь твой отец не плут и не пройдоха, он настоящий отец. Не его вина, что он не с вами. Его волей, он бы никогда не оставил вас, остался с вами или забрал вас с собой. Но на то воля Всевышнего. Запомни Оксиния!»

– Что с тобой, солнышко, что с тобой? – Ольга трясла за руки дочь.
– Ма-мо-ч-ка!
– Что, что?
– Я слышу какой-то голос. Или это мысли? Мои? Или чьи-то?
– Расскажи, что слышишь.
– Звучит, как будто ты ничего не помнишь.

– Это так. Правда, Оксаночка, как соберу все осколки в единое, я тебе всё  обязательно, всё расскажу. Во сне как-то привиделся силуэт его и всё, лица не разобрать было, да улыбка, нежная и ласковая. Даже глаза не знаю какие у него. Может, как твои? У тебя чистые изумруды, у меня голубые. Может всё же, когда-нибудь откроется и эта тайна. Меня Марина до сих пор теребит, и думает, что я просто скрываю. Однажды она ко мне пристала, что мол женатик меня похитил. Говорит, уж его дети взрослые, нечего страшиться. Может, откроешь тайну? А я, правда, не знаю, одно помню, я пропадала целую неделю, они, Римма и Марина меня долго искали, и нашли на том месте, где пробегали раз сто и не видели.

– Интересно, расскажешь? Мам?
– Я же сказала, как соберу все осколки воспоминаний во едино, так расскажу.
– Может, тебя духи моря утаскивали?
– Ой, не придумывай, скажешь тоже духи. Нет здесь, что-то другое. А сейчас мне другое странно. У меня пошли воспоминания,  ты стала видеть не виденное, и слышать, В чём дело? К чему бы это?
– Мамочка, а ты не видишь и не слышишь?
Ольга отрицательно покачала головой, ответила.

– Мысли? Мысли и должны быть у человека, интуиция, слушать сердце. Но ведь это у каждого человека есть.

Ольга не стала пока посвящать дочь, что часто не во сне, а наяву видела и разговаривала с батюшкой Сергием.

«Успеется ещё, надо с феноменом Оксанки разобраться. Может батюшка нас  посетит ещё раз, да расскажет, что это такое и к чему это».

– Мамочка, а ты помнишь, когда мы были в Волгограде, ездили с крёстной, помнишь?
– А в который раз? Мы несколько раз были там.
– Когда мы стояли возле монумента Родина-мать, ты помнишь, что ты сказала?
– Нет, а что я сказала?
– Вот дословно не скажу, не помню. но ты сказала примерно так, что энергия идёт с небес, через этот монумент и только бесчувственный не сможет почувствовать, какая здесь сила. Какую энергию посылают предки для созидания добра, но мало у кого получается. И ещё ты сказала, что здесь воевали за светлое будущее не только поколение жившего в то время народа. Здесь, во время боёв, были предки из глубокой древности.
Ты ещё подошла совсем близко, я тогда просмотрела, как ты влезла на само подножие монумента, увидела, ты уже стояла там. Ты постояла там дотронулась до её ноги, ты такая маленькая была, просто удивительно. А вокруг монумента бегали какие-то блогеры и предлагали за определённую плату зайти во внутрь и посмотреть. А ты ещё сказала,

«Я вижу и знаю тонкую душу Богини. И для чего видеть каменные дебри, достаточно души. Посторонним вообще не следует лазать там, кроме обслуживающего персонала».

– Я так сказала? Не помню.
– Да, крёстная тоже удивилась, а ты подняла меня за руки к себе, сказала нам. «Лучше примите энергии предков. Они для вас идут».

– Надо же! Не помню. Так сказала? – Удивилась Ольга.

– И ты ещё сказала, что здесь на этом месте, где стоит монумент, кроме последней войны, стоя город. Много тысячелетий назад спустилась с неба Вайтмана, и указала путь и место, где построить град великий. Их уже много стояло на Рассинии, как укрепили шаткость Мидгард. Пять раз подвергалась Земля нападению инопланетных сил. И пять раз предки вставали на её защиту, как воины Света. И много раз, в разных междоусобных войнах помогали воины света. Тогда ещё крёстная сказала.

«Ну, мать, ты поехала в свои облака»

– Не помню. Так говорила?
– Ты много чего говорила. Это я суть самую основную вспомнила и рассказала. Вокруг нас тогда собрался народ, и что удивительно было, тебя спрашивали, а ты отвечала.
– Да ты что? Откуда я могла знать? Ты меня удивляешь.

– Это ты порой удивляешь, мам, ты ещё нам там говорила, что все монументы связаны между собой, все они стоят на месте очень древних Астгардов. И в Трептов-парке монумент солдата с мечом и девочкой на руках, тоже и ещё какой-то называла. Ты даже несколько стихов прочла.
– Я? Ой, да ладно!?
– В книге твоей я потом прочитала, что Астгард, это город, где обитали боги.
– Да? Вероятно.  Ну, раз в книге читала. То это так.

– Мам, а давай после праздника поедем снова к Родине-матери. Может тебе всё вспомнится и мне разъяснится, для чего я стала видеть такое. Я пока летела в самолёте, чего мне только не показывалось.
– Что самолёт был с неполадками?
– Нет, мамуль, самолёт был в исправности, это мне увиделось ещё при посадке на него, он светлый был. И всё было хорошо. Чистые светлые существа окружали нас, как в оболочке светлой летели. Поверить не могу, как мне это всё виделось.

– Ох, значит, правду сказал батюшка, что с ангелочком кроме благодати ничего не случится.
– Какой батюшка? Мамуль?
– Да, это я… во сне видела. Батюшка мой привиделся.
Ответила Ольга с запинкой.
– Дедушка?
– Как бы дедушка, не помню я…, мало ещё сны запоминаю. Хорошо, после нового года поедем, полетим в Волгоград. Я согласна. Надо память восстановить и всё разъяснить. Может и впрямь возле Матери откроется всё.

– А давай и Кэти с собой возьмём.
– Если она ещё захочет остаться, возьмём.
– И крёстную с бабушкой.
– И Римму, она завтра к нам приезжает. Будем все вместе. Хороший новый год у нас начнётся.
– Ура-а-а! –  Закричала Оксанка. – Все вместе!

Мать с дочерью обнялись, и радостно рассмеялись. Они решили, что довольно всё-таки поздно и давно пора уже спать, разошлись по комнатам. Смехом и объятиями мамы, её спокойствием, растворилась печаль у Оксанки. Она с удовольствием легла, посмотрела через окно в звёздное небо, с пожеланиями всем доброй ночи, заснула.
И уже заснула, она услышала в своих мыслях ли, или во сне голос.

– Открой цветок любви в себе, пусть лотос это будет или роза. Ты чистоту выращивай в себе, весь мир, наполняя Дыханьем Бога.

–  Мам! –  Позвала, очнувшись, Оксанка. – Мама! –
Ответа не было. Она соскочила с кровати и побежала к матери в комнату, открыв дверь, видя, мать спит, она всё равно прошла в комнату и произнесла.

–  Мамочка, можно я с тобой лягу? Давно с тобой не спала. Мамочка можно?

–  Конечно, можно. Что ты, солнышко моё? Отчего твоё сердечко так бьётся? Сон, какой увидела?

– Нет мам, просто соскучилась.

Оксанка уткнулась матери в подмышку, как всегда делала в детстве, Ольга обняла дочь, и они заснули чистым здоровым без сновидений сном.

Продолжение следует.....
Таисия-Лиция.
Фото из интернета.