Рецензия на книгу А. Хусаинова Горячий лёд

«ЖИТЬ КАК ГРОЗА ИЛИ ДЕРЕВЬЯ…»
Рецензия на книгу Айдара Хусаинова «Горячий лёд»

Читая книгу Айдара Хусаинова «Горячий лёд» (издательство «ОЭ», Уфа, 2021), невольно сравнивала её с предыдущей его книгой, на которую я тоже писала рецензию, – «Адреналиния». Поскольку в издании собраны стихотворения нескольких последних лет, было интересно понять, что изменилось в авторской позиции, возможно, и мировоззрении, в самоощущении лирического героя. Ведь в какое время живём! Не только каждый год – каждый день непредсказуем и несёт массу перемен, поворотов, спонтанных, зачастую нежелательных сюрпризов.
И почувствовала: да, что-то изменилось. Хотя Айдар по-прежнему как поэт существует в своей лексической раскованной независимости, в своём 3D изображении действительности, в своей отточенной небрежности – но словно голос стал твёрже и жёстче, а интонации сдержанней, словно что-то примирило его с реальностью, и он окинул спокойным взором новые горизонты.
Вот, предположим, стихотворение «Открывая дверь комнаты в общежитие» (кстати, названия хусаиновских стихотворений – это отдельная тема для разговора, они очень говорящие и совершенно не строятся по какому-нибудь одному или уже отработанному принципу!). Здесь через обычную, бытовую ситуацию в общежитии, когда один из жильцов поздно ночью возвращается в комнату и улавливает слухом женский «смертный крик», то есть где-то происходит скандал, какое-то насилие, которому наш герой не в состоянии противостоять – ему проще закрыться в своей комнате, спрятаться, уйти, – так вот через эту ситуацию проводится аллегория агрессии в сегодняшнем мире. Её много, она порой зашкаливает, а бороться с ней почти невозможно. «Эта жизненная лжа / Кровоточит, смертоносит» – так говорит об этом автор. И с горечью добавляет:

В жизни можно жить любя,
Только так оно бывает:
Убивают не тебя –
И тебя не убывает.

Однако вывод в конце совершенно непредсказуемый, очень метафоричный, уводящий нас от зла в иные пределы, туда, где это зло может быть преодолено:

Но растёт – пока от лжи
Ключ в двери не застревает:
Всё на свете – повод жить,
Смертный крик одолевая.

Потому что есть другая действительность, в которую можно уйти – пусть это пока только сон, но надежда всё-таки существует:

И в ночную темноту
Сон приходит осторожно,
Возвращая чистоту,
Сколько – елико – возможно.

Выход в лучшие пределы, ещё не очень осознанный, но уже манящий, прослеживается и в замысловатом, многомерном стихотворении о таланте и бездарности, написанном великолепным, хорошо структурированным верлибром. Всё сложно в этой сфере человеческой жизнедеятельности (хотя, возможно, это и не жизнедеятельность вовсе, а лишь духопарение?) – и в то же время максимально просто: бездарность хороша внешне, аккуратна и вежлива, но постепенно внутреннее уродство проступает всё отчаянней, действует всё разрушительней. Талант – ужасен, неудобен, возможно, асоциален, но день ото дня истинная красота становится всё очевидней. Однако миазмы бездарности настолько отравляют воздух жизни, что талант погибает, не в состоянии дышать этими зловонными испарениями. И вот тогда:

…….
Но в ядовитом воздухе появляются те,
Кто чувствует себя великолепно,
И те, кто мутировал
По какой-то причине.
Это новые бездарности
И будущие таланты.

Неужели же всё так и будет продолжаться по кругу и ничего уже нельзя с этим поделать?.. И вот тут поэт включает луч надежды – одно только финальное слово: «Хотя…»
Вспоминается ответ спартанцев Филиппу Македонскому, который направил им послание с угрозой, что если он захватит Спарту, то уничтожит всё население и сравняет город с землёй. На что, по легенде, спартанцы ответили только одним словом: «Если».
Вот такая же сила таится в этом последнем хусаиновском «Хотя…» – когда, казалось бы, исчерпаны все иллюзии на свет в конце туннеля.
Да, свет зыбкий, и Айдар Хусаинов прекрасно понимает, насколько он зыбкий в нашем меняющемся на глазах, разрываемом противоречиями, охваченном паникой мире. Но и зыбкий – он всё-таки есть. И этот свет надежды ясно прослеживается в новой книге поэта.
Подчас эти обретённые судьбой и мастерством простота и полная свобода, следование за мыслью и движением сюжета выбираются автором вопреки размеру или общей конструкции поэтического произведения. И всё же это не анархия – это осознанная свобода, позволяющая расширять средства выразительности, добиваться абсолютной точности и правдивости высказывания и не прогибаться перед жёсткой формой, зачастую требующей определённых уступок в выборе смысловых единиц. «Никаких смирительных рубашек силлабо-тоники с её прокрустовым ложем размеров!» – словно говорит нам автор, разоблачая строку, уверенно, по-мужски раздевая её и обнажая все её потаённые болевые места и одновременно – вершины.
Эта исключительная свобода позволяет Хусаинову разговаривать с явлениями природы, провидеть прошлое и будущее, а иногда и слышать мысли любого из своих героев – скажем, думать от имени маленького Иисуса (стихотворение «Рождество-2020»):

Дитя обнимает взором
        пространство вокруг себя,
Оно ощущает усталость
        спасавших его любя.
Оно видит всё, что будет,
        а будет немало бед,
Немало оборванных судеб,
        лихих, беспощадных лет –
Того, что хотелось иначе,
        чего бы совсем избежать,
И чтоб между злом и нами
        навеки легла межа.
Дитя, ощущая всё это,
        среди наступающей тьмы
Решается жить на свете.
        За Ним решаемся мы.

И вдруг возникает ощущение, что автор действительно знает и чувствует больше обычного человека – во всяком случае, меня во время чтения не покидало чувство, что книга написана не просто знакомым мне хорошим поэтом, сотоварищем по Литературному институту, но восточным мудрецом, снизошедшим до разговора со мной на понятном нам, простым смертным, языке. И вот это слияние русской метрики с восточной метафизикой придаёт каждому стихотворению воистину невероятный объём.
Айдар Хусаинов уверенно движется в освоении своего собственного стилистического пространства. Это один из лучших известных мне на сегодня мастеров непрямого поэтического высказывания, при этом владеющий искусством простых, близких к разговорному языку, фраз. Вот, предположим:

Знает каждый пионер,
Что Башкирия – карьер.
Из него все тащат соду,
Чтоб вообще жилось народу.

Или:

Раньше был он всем бесплатно,
Но нельзя вернуть обратно
Ни шиханы, ни леса,
И ни конский колбаса.
(Из стихотворения «Знает каждый пионер…»)

Метафоры и смыслы, стоящие за этими открытыми глазу предложениями, таятся гораздо дальше видимой поверхности – для их расшифровки нужно понимать ассоциативные авторские связи и намёки, его ссылки на исторический момент, а главное – необходимо уметь ловить глубоководную рыбку, предназначенную только упорному и терпеливому рыбаку.
Замечательны также различные изобретательные художественные приёмы Айдара – например, его очевидные неочевидности. Вот он говорит открытым текстом:

Если в мире исчезает красота,
Значит, в мире есть какая-то черта,
За которой больше нет ни черта,
Кроме жадного голодного рта.
(«Зимняя песня о шиханах»)

Стёб, пересмешничество, частушечья вседозволенность – всё есть в этом стихотворении, однако за каждым словом, каждым посылом угадывается напряжённейшая современная политическая ситуация, провоцирующая социальное неравенство, нравственное разложение общества и ощущение края, за которым уже мало чего можно ожидать хорошего… Впрочем, концовка стихотворения снова обнадёживает и звучит чрезвычайно возвышенно, призывно и жизнеутверждающе:

Пусть же вечно остаётся красота!
Пусть сияет нам повсюду красота!
Мы хотим, чтоб не исчезла красота.
Так и будет – не исчезнет красота.

И в решении таких непростых художественных задач поэту очень помогает его – безусловно природная! – ироничность и чувство юмора в целом, его лексическая раскрепощённость, его многожанровость – от язвительной сатиры и басенной аллегории до высказывания предельного лиризма и высокой гражданственности. Широка и стилевая гамма: от классической строфы с её чёрно-белыми героями – до романтических перевоссозданий действительности, от социальной публицистики – до импрессионистических образных пятен и сюжетных переплетений, от футуристического эпатажа и абсурдного алогизма – до лирических переживаний сентиментализма. И всё это с завидной лёгкостью и абсолютной непосредственностью соединяется не только в одной книге, но порой и в тексте одного стихотворения! В этом тоже проявляет себя в полной мере неостилистика Хусаинова и в этом звучит его ответ тому литературному наследию, продолжателем которого он является. А наследует он практически всю палитру отечественного стихосложения XIX–XX вв.
Очень показательно стихотворение «Процесс изготовления священного напитка ракии в деревне Плоски в виду горы Беласицы в Болгарии». Написанное в свободной форме, оно читается на одном дыхании и радует опять-таки виртуозным обращением с языком – словно речь течёт сама, нисколько не завися от воли автора. В стихотворении описывается встреча двух немолодых друзей за изготовлением, а затем и распитием домашнего крепкого бренди. Приведу последние строфы, в которых наиболее полно отражается, может быть, поэтическая суть книги:

……………………..
А позже, развязавши языки,
Кричат друг другу,
друга друг не слыша,
И выпускают в воздух имена,
Как птиц на волю в небо выпускают.

Пошла! щекочет спину и хребет,
Как будто ноша сброшена, и в небо
Взлетают дорогие имена,
Обретшие себе приют заветный.

Поэзии извечный самогон
Их обвивает пышными парами,
И у подножья Пирина горы,
В виду горы Беласицы священной
Стоит бессмертие, как древо над колодцем.

Удивительной красоты строки! И поэт не разбрасывается подобными удачами, не подвергает читающего опасности умереть от передозировки прекрасного – но выверенно и заботливо награждает внимательного читателя яркими и сочными формулировками, делясь с ним лучшим и сокровенным. Делясь так, что эти формулировки тут же западают в душу и запоминается навсегда.

В сборнике «Горячий лёд» чуть более сорока страниц, но, кажется, больше и не надо – поскольку каждое стихотворение можно прочитывать как отдельную книгу, настолько они содержательны, эмоционально и смыслово насыщенны и драматичны. Ещё важно: каждое практически стихотворение отражает какую-то важную современную проблему, задевает болевой нерв эпохи, призывает к раздумью, разговору и даже действию. Посмотреть вокруг, изменить себя, развернуть свой взгляд на мир, найти в себе силы жить и верить – это именно действие, к которому способна привести очищающая сила поэзии.
Стихи не связаны между собой сюжетно, не связаны тематически, не связаны жанрово или особенностями построения – но связаны хронологией, тем порядком, что задала им сама жизнь. И в этом есть какая-то особая естественность, присущая всему творчеству Айдара, его (авторская!) спокойная, несуетная ненарочитость, в которой он так непритворно, так свободно (опять – о свободе!) существует и дышит.
И тем интереснее следить, как один стих перетекает в другой, какие связи возникают между стихами, о которых, возможно, изначально и сам автор не догадывался. Ведь известно, что книга – явление мистическое, и стихи, собранные в ней, начинают жить собственной жизнью, взаимодействуя друг с другом и открывая читателю новые смыслы и толкования. Два стихотворения о Рождестве, совершенно не тождественные ни по замыслу, ни по форме, находятся в книге не подряд, словно давая читателю возможность осмыслить тему с разных сторон, подойти к ней дважды из несхожих внутренних состояний. Несколько свежих, ясных, глубоких стихотворений о любви сверкают, словно махонькие алмазы, всеми своими гранями, являясь в самых неожиданных местах – к вящей радости читателя. И в этих внезапных читательских обретениях – тоже часть общего авторского замысла, часть той самой очевидной неочевидности, так свойственной авторскому почерку. Одно из них хочется процитировать целиком:

ПЕРВЫЙ СНЕГ

Ты всё равно что умерла –
сменила номер телефона.
Такие странные дела,
такое сердце из тефлона!

Как целлулоидная кук-
ла в целлофановой обёртке,
когда лишь слышен сердца стук,
такой прерывистый и вёрткий,

как самый первый снегопад –
с дождём печальным мягко смешан…
И как же радостен твой взгляд,
и как же вместе неутешен…

О нет, не должен человек
быть сам с собой в минуты эти!
Но одиночество – сам-третей…
Но ты – и ночь, и первый снег…

Перечитываю, пробую на вкус: как же терпко и современно звучит эта любовная лирика, идущая не от законов жанра, а от самого сердца пишущего! Эти хусаиновские восхитительные простота, душевная обнажённость и одновременно жёсткость правды покоряют.
Ещё нельзя не отметить, сколь любезна Айдару родная Башкирия, как болит о ней душа поэта. Сыновья гордость и горечь, надежда и печаль соседствуют рядом, переходят из стихотворения в стихотворение, наполняя строки то тёплыми нотками любви, то высоким пафосом патриотизма.

…………….
Он поднялся немного повыше,
Словно помощи в деле ища,
И откуда-то, где-то услышал
Хриплый голос: «Куштау, йаша!*»

Он пошёл – и увидел, что люди
Снова здесь, что собрался народ,
Что стоят они намертво, грудью,
И отсюда никто не уйдёт.

И тогда вместе с ними вдруг встал он,
И стоял с ними вместе, и что ж –
И тогда над горою Куштау
Вдруг пролился спасительный дождь.

;;
………………..
И они говорили о чуде,
И светился улыбкою рот...
Шли и шли бесконечные люди,
Всё смелее вливаясь в народ.
(Стихотворение «Чудо на Куштау»)

*«Куштау, живи!» (башк.).
––––––––––––––––––––––––––––
Или вот – из программного стихотворения «Горячий лёд»:

……………………
К добру идущий жить во зле не будет,
Его не сломят горе и беда,
Его труды оценят жизнь и люди,
Земля богов, родная Башкирда!

И пускай эти стихи слагаются на русском, однако в них безусловно присутствует восточный колорит, его ароматные нотки – словно мёд или горячее молоко в башкирском чёрном чае.
Ещё раз повторюсь: характерные для поэта особенности письма – это смелость высказывания, абсолютная свобода мысли, бесстрашие формообразования, независимость в выборе художественных средств. Также ему присущи смешение стилей и жанров, реального и мистического, сегодня и вчера, вымышленного и взаправдашнего.
Сквозь наслоения и нагромождения современных отношений, проблем, деталей, кусков жизни всё время проступает чистое и светлое – проступает человеческое желание красоты и любви, добра и высшего порядка:

Только песня останется,
                что остаётся от нас.
Лишь от песни слеза
              в уголках появляется глаз.
И душа распрямляется,
                зло обращая в добро,
Станет золото – солнцем,
                а звёздами – всё серебро.
(Стихотворение «Отец и сын»)

Основополагающая идея всей книги, пожалуй, заключена и в этой наиважнейшей, изумительной формуле, которой поэт щедро делится с нами в одном из сильнейших стихотворений «Вербное воскресенье 2018 года»:

………………………
Пиши стихи, ходи в музей,
Читай и музыкой целебной
Наполни душу – всё потребно
Для выживания, ей-ей!

И только в этом есть резон
Всей жизни словно бы кочевья:
Жить как гроза или деревья –
Вдыхая, выдохнуть озон!

Резон жизни открыт бесповоротно. И нам, людям, чтобы сегодня выжить, а также чтобы стать счастливее и гармоничнее, остаётся только следовать завету поэта и жить по законам природы, отвечая добром на добро, любовью на любовь и превращая всё, чего касаемся, в высокого полёта лебедей, а не в обглоданные кости…

Валерия САЛТАНОВА,
поэт, литературный критик,
член Союза писателей России
г. Ростов-на-Дону