Один

         Болтаясь по городку, он оказался около клуба Железнодорожников, из приоткрытого окна которого лилась музыка.  Различил голос гитары. Эх, гитара! Давно не играл. Не выдержав, он вошёл в здание. На сцене зала расположилась группа оркестрантов. На  Сашку  внимание  обратили, когда  увидели его около балалайки, стоящей у стены. Сашка  без спроса взял её и забренчал. «Э-э-э!   наш парень!» - улыбнулся ему толстенький гармонист. А на самом деле, это удача улыбнулась Сашке!  Репетиция продолжалась целый час.  Сашка бренчал, не  фальшивя,  уповая на  неплохой музыкальный слух и прошедшие тренировки. После репетиции подошёл  к  Сашке  руководитель оркестра – моложавый старичок и спросил фамилию и  адрес.  Сашка  назвал  фамилию,  а тот опять  про адрес. Сашка встал – и к выходу. Но старичок вслед ему  крикнул,  что он завтра может приходить на репетицию. На улице сыпал дождь.  Вдруг на плечо Сашке легла  чья-то рука. Это был парень из оркестра.
        - Бродяжничаешь? -  спросил и, не  ожидая  ответа:  - Пойдём,  переночуешь,  по дороге поговорим. Кстати, я – Семён, а ты?
        - Санька.
        Разговор получился откровенным; подходя к дому, Семён сказал:
        - Не тужи, придумаем что-нибудь. А на балалаечке ты шаришь  очень здорово!
        Дома у Семёна выпили чай с баранками; его мать,  поворчав,  спать  Сашке  постелила на сером, обшарпанном диване, швырнув под голову скрученную, старую  фуфайку,  а в ноги – такое же суконное одеяло.
        - Семён, скажи, чего это дед про адрес выведывал? - спросил Сашка.
        - А вдруг ты инструмент утянешь. Когда ты ушёл, я ему свой адрес дал.  Так что, дружок, придётся тебе  у меня пожить.
        - Спасибо, конечно. Но я б лучше на гитаре поиграл.
        - Получишь и гитару, да хоть на баяне играй: у нас шибко заядлых музыкантов не много.
        Сашке плохо спалось: досаждали волнующие мысли. Утром он отправился с  Семёном,  ещё  не зная,  куда и  зачем.  «Когда  придём – увидишь» - хитро сказал Семён. Они вошли  в  ограду приземистого здания из двух этажей. Семён вошёл в приоткрытую дверь, а Сашку попросил подождать снаружи. Сашка сел на маленькую скамейку. От здания тянуло  запахом  типографской  краски. Через некоторое время из двери быстро выбежал Семён; он пронёсся  мимо  Сашки  к  лестнице,  которая вела со двора на второй этаж. На нём болтался во все стороны чёрный  фартук.  Сашка  заскучал. Но вот опять появился Семён; вихрем скатившись  сверху, он оказался возле Сашки.
        - Вставай! - радость в голосе. - Директор с тобой  сейчас потолкует. Давай, иди!
        На втором этаже маленький коридор и две двери – налево и направо. Которая налево, была приоткрыта, там располагался кабинет, в котором за  массивным  столом  сидел  человек  с  добродушным лицом, седовласый.
        - Рассказывай, - оглядев Сашку, директор обратился к нему. -  Кто,  откуда, и на  самом  деле   трудовая книжка есть?
        - Есть, - ответил Сашка. – И метрики  есть. Всё со мной.
        Директор полистал документы.
        - Значит,  решил стать печатником?
        Разговор  затянулся; после него Сашку приняли  на  должность  печатника  с неплохим, по мнению Сашки, окладом.  Этого оклада хватило бы вполне, но мамаша Семёна,  как  отрезав,  сказала, что  с него она будет брать пятьдесят рублей квартирных, а  жратва в  оплату не входит.
         Семён похлопотал, чтобы Сашку  прикрепили к нему. Печатать оказалось не так-то просто. Белая бумага, зажимы, барабан.  Семён работал, как  автомат, а Сашка  путался, и если бы не терпенье  друга,  он  бы  не  выдержал,  убежал. Но Семён подначивал: «На струнах играть  намного труднее, тренируйся, и  будешь печатать лучше меня».  Скоро и в самом деле стало у Сашки что-то получаться. Как-то к нему подошёл  мастер – строгий,  очки  на краю носа, и сказал:
        - Молодец, Ерёмин:  брак у тебя уже ниже нормы.
Жизнь бедного Сашки вроде налаживалась. Ох, если бы не перст невезения, который пока что висел над ним.