Маме

Маме

Я помню колыбельную, что пела
Мне мама на немецком языке.
Чтоб вырос сын, прекрасная хотела,
Шел в жизнь бы с «багажом», не налегке,

В первоисточнике читала Гёте
И Ганса Христиана перед сном.
Тогда Хох Дойч у технарей в почёте
Оправданно был в очень пребольшом.

Готический шрифт нравился мальчишке.
На нём ночами Шиллера листал.
Трудны для познаванья были книжки
В тиснёных переплётах. Он мечтал

По Рейну плыть, усилий не жалея
И как нибудь увидеть в ночь скалу,
На неприступной, гордой – Лорелею,
Укутанную в таинства молву.

В утёсы волны билися с разбега,
У златовласки гребень золотой
Показывал, что есть на свете нега
И счастье, и надежда, и покой.

Шалун спокойно засыпал под пенье
И видел сказки, будто наяву,
Такое в них звучало вдохновенье,
Как будто натянули тетиву.

А годы шли и многое забылось.
О том лишь, как в ногах сидела мать,
Оставил мне Всевышний, словно милость,
Чтоб мог сынок любимую видать

И поверять ей тайны и виденья,
Успехи с доброй, ласковой делить,
Решать порой великие сомненья
И, с нею в сердце благодарном жить.

Простая, русовласая, но знала
Европы много разных языков.
Учиться и трудиться завещала
И, честным быть с собою, без оков.

Славянского была происхожденья
И к предкам мудрым привила любовь
Тому, кто написал стихотворенье
О Маме в память. Так решила кровь.
24.12.2021