Разборы полётов

Здесь публикуются мои "разборы полётов", т.е новых текстов - как стихотворных, так и прозаических. Авторы(обозначенные инициалами) - это, как правило, начинающие литераторы, участники литобъединения (одного из старейших в России) при казанском музее М.Горького и Ф.Шаляпина. Но не только.
Вначале повторю то, что обычно говорю новичкам в порядке вступления к разбору: мы уважаем ваши чувства и не покушаемся на них, мы говорим только о способе их передачи, о тексте, о лексике, о синтаксисе, о логике и стилистике, об эпитетах и сравнениях. То есть о языке и стихотворной технике.



16. О СТИЛИСТИКЕ ПРОСТОГО ТЕКСТА

Очередные произведения наших авторов предполагают разговор прежде всего о стилистике – как качестве текста, создающем дополнительные оттенки смысла.

О.В.

Задумался ёжик...

От сильных ветров полысела гора
И в зимних ботинках в лесу детвора.
На старой берёзе дубеет кора.
Задумался ёжик: На отдых пора!

Всё меньше звериных следов на снегу,
Лишь я почему-то уснуть не могу.
Найти бы пристанище в злую пургу
Свернуться калачиком и ни гугу!

Обнаружив в первой строфе ёжика, читатель может подумать, что этот простой и симпатичный в целом текст адресован детям. Что не совсем так.
Определение «сильных» (ветров) кажется избыточным. Если гора полысела, уже понятно, что ветерок был не лёгкий, то есть происходит топтание на месте, - иначе говоря, возникает тавтология. Может быть, просто повторить «зимних»? В любом случае эпитет можно ещё поискать.
«На старой берёзе дубеет кора» звучит отчуждённо по отношению к берёзе; это взгляд мимоходом, от подчёркнуто стороннего  наблюдателя. А вот «У старой берёзы» уже читалось бы как сочувствие – словно автор говорит о человеке, у которого замёрзли щёки. Что совпало бы с общей интонацией, с настроением текста. 
Вторая строфа –  речь от ёжика или от автора? Если от ёжика, то можно  всё – от «На отдых» и по самое «ни гу-гу» - просто закавычить. А если от автора, то нужно взять в кавычки «На отдых пора!». И, кстати, эту словесную формулу тоже желательно уточнить, ведь фразой «ему пора на отдых» преимущественно описывают человека, собирающегося на пенсию. Здесь, на мой взгляд, точнее было бы что-то вроде «в спячку пора», «в норку пора» и т.п.

П.Е.

***
Всё так ярко и странно вокруг:
Подлокотника полукруг.
И бабуля, что ищет подруг.
И заботливый её внук,

Объясняющий, что, увы,
Все подруги давно мертвы.
Что пора перестать искать.
Что весь мир её – лишь кровать.

«Не ходи по квартире, ба, -
Говорит он, - Ведь ты слаба...
Полежи, отдохни, поспи.
Сон разгонит твой горький сплин».

Но не слышит старушка слов.
И давно не видала снов.
Ей бы выпорхнуть из окна,
Словно птице - зовёт весна!

И подруги зовут, и мать.
Отыскать бы их и обнять.
Собирается бабушка в путь...
Каждый день перед тем, как заснуть.

Стихотворение П.Е. в основе своей хорошее – ясное по чувству, трогательное и достоверное психологически. В нашем случае – то есть при разборе –  это означает, что тут есть о чём поговорить (плохие стихи детального разговора, как правило, не требуют) и ради чего нужно постараться устранить некоторые очевидные, на мой взгляд, погрешности текста.
«Бабуля» - обозначение личное, исходящее обыкновенно от близкого человека. Обращение к незнакомой пожилой женщине «бабуля» – фамильярность, как бы ласково оно ни звучало. А к третьей строке мы ещё не знаем никого близкого героине, это  авторская речь, почему «бабуля» и выглядит неуместно;  предпочтительнее нейтральное «старушка». Тем более что это слово есть в тексте (в четвёртой строфе). Полагаю, можно поменять их местами, то есть к «бабуле» перейти позже. Тогда это станет  наименованием, исходящим как бы от уже упомянутого к этому моменту внука.
Кстати, в строчке «И заботливый её внук» присутствует  ненужная инверсия, из-за которой «её» интонационно сливается со следующим словом: «еёвнук». Лучше смотрелся бы прямой порядок слов: «И её заботливый внук». 
Против первых двух строк второй строфы возражений нет. А вот над третьей-четвёртой, по-моему, надо ещё подумать и каким-то образом смягчить, иначе забота внука начинает выглядеть чересчур суровой, даже жестокой: «Что весь мир её – лишь кровать» звучит почти как приговор.
Первые строки третьей строфы. Желательно уточнить степень слабости: «Ты так слаба». Это сделает речь внука более сочувственной, потому что утверждение «Ведь ты слаба» (то есть «слаба вообще», а не «очень слаба сейчас») характеризует ситуацию как безнадёжную, не оставляя ни героине, ни читателям надежды.
Далее. «Полежи, отдохни, поспи // Сон разгонит твой горький сплин»… Стихотворение построено на смежной рифмовке, которая требует особенно полных созвучий, поскольку рифмы расположены совсем рядом. А «поспи» и «сплин» – рифма неважная. К тому же «сплин» принадлежит другому пласту лексики и из общего стиля стихотворения выпадает. Так же, как в следующей строфе выпадает «не видала» – это тоже иная лексика, а именно просторечие,  остальным текстом не поддержанное. И правится просто: «не видела», заданный автором общий ритмический ход это позволяет.
Вот здесь можно вспомнить о «бабуле», потому что речь уже отчасти исходит от внука: «Но не слышит бабуля слов». А в заключительной строфе – поскольку теперь совершенно ясно, о ком речь, – употребить вместо холодноватого «бабушка» местоимение: «И она собирается в путь».
Всё это, с моей точки зрения, позволило бы сделать текст стилистически непротиворечивым, то есть уточнить и усилить его эмоциональный посыл.



15. УТРАЧЕННАЯ ЛЁГКОСТЬ

     Перевод – дело непростое. Хотя, казалось бы, часть работы автор оригинала уже сделал, и тебе не надо думать о фабуле, о последовательности событий, о начале и концовке. Но с другой стороны, литератор, как известно – это прежде всего стиль. А стало быть, помимо сюжетной, фактологической стороны, важной задачей толмача является воспроизведение авторской манеры письма. А манера эта может быть тебе и  чужой, или такого уровня сложности, с каким ты ещё не имел дела, или такой простоты, какой ты в собственных текстах не добивался.
     Последнее – то есть простота – в полной мере относится к детской поэзии и к фольклору. А достичь простоты на самом деле очень непросто. Особо показательны здесь именно фольклорные тексты, вроде той чешской народной песенки, о которой пойдёт речь. По сюжету это обращение  заказчика к кузнецу.

М.Р.

***

Куй, кузнец, железо плавь,
И подковки мне поставь!
Откуёшь ты мне их пару,
Заплачу, прибавь-ка жару.
В день Святого Вита срок,
Ты получишь ржи мешок.
В день Лаврентия Святого
Дам мешок пшеницы новой,
Святой Мартин будет позже,
Ячменя дождёшься тоже,
Ну а в день Святой Варвары
Дам картошки из амбара.

     Поместим рядом – чтобы стал яснее предмет разговора – другую чешскую песенку (в переложении С.Маршака):
    
     Сенокос

Старый заяц сено косит,
А лиса сгребает.
Муха сено к возу носит,
А комар кидает.

Довезли до сеновала.
С воза муха закричала:

- На чердак я не пойду,
Я оттуда упаду.
Ноженьку сломаю.
Буду я хромая!
    
     Разница между двумя этими переводами очевидна, «Сенокос» читается легко, он совершенно прозрачный, и интонационная прибауточность, свойственная такого рода текстам, читаемых на фольклорных праздниках или в процессе игры, передана адекватно. Что касается перевода «Кузнеца», то это текст постоянно «спотыкающийся» и местами даже неясный при всей простоте темы. Вопрос в том, почему именно неясный. Поэтому обратимся непосредственно к строчкам.
     «Железо плавь» - деталь лишняя, в песне разговор идёт уже о другой части работы кузнеца. Тогда к чему этот возврат в недавнее прошлое – только для рифмы с «поставь»?
     «Откуёшь ты мне их пару» - сказано крайне неуклюже, и все три внутренних слова («ты мне их») – здесь избыточны, поскольку из предыдущих строк уже понятно, кто, кому и что должен отковать. Как не менее косноязычное смотрится «В день Святого Вита срок» -  строка синтаксически нелогичная, а последнее слово явлено только для рифмы.
     В тексте слишком много слова «день»,  без половины повторов можно было бы легко обойтись. Например, почему бы вместо «В день Лаврентия Святого» не сказать просто «На Лаврентия Святого»? Дважды «дам», дважды «мешок» - также не помешало бы уполовинить. То же касается и определения «святой», каковое единожды употреблённое затем можно уже опускать (оно теперь само собой подразумевается).
     «Святой Мартин будет позже» - во-первых, здесь есть сбой ритма, а во-вторых, «будет позже» -  это уже не фольклорная присказка, а вполне себе канцелярский оборот, то есть налицо выпадение из стиля
     А наиболее важное –  самая большая ошибка переводчика – на наш взгляд, состоит в неучёте того, что в оригинале песенка о кузнеце – в  отличие от «Сенокоса» - построена на перечислении не действий, а предметов (то есть обещанных кузнецу наград – ржи, пшеницы, ячменя, картошки). А следовательно, глаголов тут необходимо куда меньшее число – может быть, вообще один-единственный.
     Все эти вроде бы мелкие погрешности и приводят в итоге к утяжелению и усложнению авторской речи, она перестаёт восприниматься как народная прибаутка, как считалка или часть другой игры. А как раз лёгкость, радость шутки  и есть основной смысл подобных текстов – ведь он же не может состоять в ознакомлении читателя или слушателя с деталями оплаты труда мастеров молота и наковальни... Потому что факты как таковые – вовсе не цель, а материал для творца, так же как дерево для резчика или звук для музыканта.



14. О "СЕЗОННОЙ" ЛИРИКЕ

Перед нами два стихотворения участников ЛитО на одну  – сезонную, так сказать, - тему; обозначим её так: «Ноябрь, каким мы его видим». Тем любопытнее, как именно её реализуют разные авторы.
Прежде всего: стихи эти совсем не похожи по настроению. Если в первом случае это грусть вперемешку с улыбкой, то второе пытается показать ноябрьскую картинку как оптимистическую.

Н.Т.

ПЕРВЫЙ СНЕГ
 
Снежинки на разведке
В холодном ноябре
Порхают у беседки,
У дома во дворе.

Нам солнце подмигнуло,
Блеснув на пять минут,
А из окна задуло –
У ветра свой маршрут...

Устало спит машина,
Закончив летний бег,
Предзимняя картина,
Где первый робкий снег...

Во-первых, должен поздравить автора с хорошим стихотворением. А во-вторых,  хорошее не значит безупречное, а следовательно, нелишним будет подумать, как этот текст оптимизировать.
Лично я начал бы с изменения названия: «Первый снег» - очень уж традиционно. А ведь стихи с юмором, даже пейзажные, всё же некоторую тайну (или, как сказал бы школьник, «прикол») в наименовании должны содержать. Возможно, это  улыбчивое и слегка загадочное название уже есть у автора: «Снежинки на разведке».
Далее. Мне кажется неточной формулировка «У ветра свой маршрут». Потому что дело не в маршруте, а в изменившемся качестве ветра: он стал холодным. Речь идёт о ноябре, значит, тут должен иметь место именно ноябрьский признак. А направление ветра и его шалости вроде задувания в окна могли быть точно такими же и в мае.
И, наконец, я бы предложил ещё поработать над концовкой. Она объясняет читателю то, что ему и так уже понятно. В первой строфе уже есть намёк, что разговор пойдёт о первом снеге («Снежинки на разведке»), и потому финальное двустишие – повтор, оно не содержит ничего нового. Возможно, стоит сделать её (концовку) не общей, как сейчас, а просто показать ещё одну значимую деталь. То есть предметная цепочка будет такая: «снежинки – ветер – солнце – машины – и ещё что-то».  Этим «чем-то» может стать, например, реакция на ноябрь детей, или птиц, или… Впрочем, сие уже дело автора. В целом же, повторюсь, «Первый снег» - хорошее стихотворение.

В.Л.
***
В ноябре темнеет рано.
Скоро близится закат.
Поздней осени румяной
Завершается парад.

Уж, в садах сметая крохи,
Веселятся снегири!
До зимы осталось трохи
- Две недели или три.
Белоснежные наряды
Надевают парк и сад.
Снегу, снегу, снегопаду
Будет каждый вскоре рад!

Здесь, на мой взгляд, предпочтительнее сразу говорить по строчкам. «Скоро  близится закат». «Скоро» и «близится» - одно и то же, то есть строка содержит повтор, топтание на месте, в хорошем стихотворном тексте нежелательное. Помните хрестоматийный пример тавтологической поговорки: «Тянуть резину в долгий ящик»?
Не мотивировано простонародное «уж» в тексте, написанном в целом в нейтральной или торжественной  ( «Поздней осени румяной // Завершается парад») стилистике. То есть налицо стилевой конфликт. А внезапный украинизм «трохи» («немного») дополняет эту картину общей рассогласованности.
Слово «скоро» («вскоре») в тексте повторяется дважды – в первой и третьей строфах. А зачем? Во-первых, у читателя возникают ощущение, что автору не хватает слов. А во-вторых, ему  к финалу стихотворения уже известно, что нечто будет не когда-нибудь, а именно «скоро».
И, наконец,  главное: в тексте нет никаких, даже маленьких, открытий… То есть он составлен из словесных конструкций, уже многажды бывших в употреблении. Такова, к  примеру, последняя строфа, где «Белоснежные наряды // Надевают парк и сад».
В заключение – задачка для вдумчивых: какая строка в этом тексте всё же кажется мне как рецензенту достаточно удачной? Сделаю паузу. Вот эта: «В ноябре темнеет рано». Но всё зависит от продолжения…





13. О ШУМЕ И ТИШИНЕ

У.Л.

Едины

Струится вуалью табачный дым
Ночь бесшумно тонет во мгле
Мы с тобой давно стали одним,
Если память не изменяет мне.

Обволакивая пространство и время,
Замирая в мгновенье одном,
Словно палочки волшебной движеньем
Лунный свет льётся в моё окно.

В том потоке лучей нет границ,
Очертания едва различимы,
В вечном танце фотонов-частиц
Мы становимся неразделимы.

Больше нет ни тебя, ни меня,
Всё, что было моим, – растворилось.
Есть лишь свет и тепло от огня
И пылающее в небе Светило.

-----------

То, что автор здесь сугубо начинающий, ясно становится сразу. Поэтому скажу то, что обычно говорю всем новичкам в порядке вступления к разбору: мы не трогаем и не собираемся задевать ваши чувства, мы говорим только о способе их передачи, о тексте, о словах, о синтаксисе, о логике, об эпитетах и сравнениях; короче говоря, о языке и стихотворной технике. 
 «Мгле-мне» – плохая рифма, потому что для мало-мальки хорошей нужно, чтобы совпадали не только гласные, но ещё и опорные согласные звуки, в данном случае «н» или «л». То же касается пар «время-движеньем», «растворилось-светило» (слишком неточно), рифма «одном-окно» возможна только как промежуточная (1 –3 строки) – но не как опорная (2 – 4). Такой не стоит закачивать четверостишие.
Единственная строфа, где автор соблюдает принятый им же самим размер, – третья. В остальных и размер, и ритм всё время меняются – видимо, просто потому, что поэту важно высказаться, а  «мелочей» он не замечает и не ставит себе целью соблюдение самых простых канонов. Особенно показательна в этом смысле  первая строфа – там все четыре строки имеют разные ритмические характеристики.
О стиле и логике.
«Струится вуалью табачный дым» - допустим, хотя уверенности в точности именно этого глагола у меня нет. «Ночь бесшумно тонет во мгле» - а что, она может тонуть шумно? К чему эта нулевая информация? Зачем здесь это наречие, если ночь – субстанция тихая по определению? Ведь ни одно обстоятельство, мешающее ей быть бесшумной, предварительно не упомянуто.

Мы с тобой давно стали одним,
Если память не изменяет мне.

Первая строчка  говорит о возвышенном чувстве, а вторая почему-то ставит его под сомнение. Потому что реплика «если память мне не изменяет» - это обычно комментарий к факту, а не к чувству. «Если память мне не изменяет», я работал тогда младшим лаборантом» - можно сказать. А «если память мне не изменяет, я свою первую учительницу обожал» звучит странновато.
Лунный свет, льющийся в окно, на мой взгляд, описан слишком многословно и сложно. «Свет льётся в окно словно движеньем палочки» – это как? Имеется в виду «по мановению волшебной палочки»? Но тогда должно последовать короткое действие: ночь взмахнула палочкой – и свет полился. А у нашего поэта настоящее, продолжительное время – «льётся». И т.д., и т.п.
Автору можно посоветовать внимательнее читать стихи – и классиков, и нынешних  поэтов-профессионалов – обращая при этом большее внимание на правила традиционного стихосложения. Как сказали бы, вероятно, фигуристы, нельзя хорошо станцевать произвольную программу, не освоив как следует обязательной.



12. ЕЩЁ РАЗ О СТИХАХ ДЛЯ ДЕТЕЙ

Начался новый учебный год. Самое время поговорить о детской поэзии.

К.В.

Превращения

Знаете, как киску
В тигра превратить?
Отобрать сосиску
И за хвост схватить.

Но тогда не плачьте,
Не бегите к маме.
Если вас укусят –
Виноваты сами.

Как из злого тигра
Снова сделать киску?
Почеши за ушком
И верни сосиску!

---------

Вполне себе симпатичное, лёгкое стихотворение.
Сначала маленькое предложение по третьей строфе:

Как из злого тигра
Снова сделать киску?
Почесать за ушком
И вернуть сосиску!

Иначе получается, что автор к герою то на "вы", то вдруг на "ты", что как минимум нелогично. Тем более что неопределённой форме глагола уже имеется поддержка в первой строфе. Во второй строфе также желателен заданный началом стихотворения инфинитив.
Пол героя хорошо бы унифицировать, потому что киска скорее превратится в тигрицу, а для тигра нужен кот, в крайнем случае котёнок.
Вот условный, не окончательный вариант – как направление для размышлений:

Знаете, как киску
Превратить в тигрицу?
Отобрать сосиску
И за хвост схватиться.

Но тогда не плакать,
И не мчаться к маме.
Если вас укусят –
Виноваты сами.

Как же из тигрицы
Снова сделать киску?
Почесать за ушком
И вернуть сосиску!

--------------------

Р. Н.

Почему я не волшебник?

Почему я не волшебник?!
Мне бы палочку достать
И магический учебник,
Чтобы всех заколдовать:

Чтоб не ссорились, не злились,
Чтобы стали все добрей...
Чтобы мамы не сердились
Из-за двоек на детей...

Чтобы папа в воскресенье
В зоопарк меня сводил...
Чтобы он на день рожденья
Мне собаку подарил...

Чтобы в школе не дразнились -
Мол, тихоня, размазня...
И Смирнова чтоб влюбилась
Не в Валерку, а в меня!

Симпатичная концовка. Но в тексте есть существенные  неточности. Вот основные:
- вторая строфа несколько выпадает. Потому что всё в ней говорится ВООБЩЕ, а не относится к конкретному мальчику, к конкретной семье. То есть лучше "Чтобы мама не сердилась...", и дальше о конкретных вещах, характерных именно для мамы героя.
- третья лучше. Но тут в близких строчках наличествуют мешающие друг дружке «меня» и «мне», одно из коих желательно убрать – скажем, вместо «мне» назвать породу мечтаемой собаки (нужно слово из четырёх слогов, вроде «фокстерьера»).
- "Мол, тихоня, размазня" звучит грубовато и взрословато. "Мол" вообще не из детской речи, разве что у деревенских девочек, имитирующих маму или бабушку.
Ну и синтаксические частности. Например, прямой порядок слов, как правило, выглядит логичнее и технически крепче, нежели инверсионный. То есть в последней строфе предпочтительнее не «Смирнова чтоб влюбилась», а естественное: «Чтоб Семёнова влюбилась».


11. В КОСМОС НА СТИРАЛЬНОЙ МАШИНЕ

И.И.
Космическая стиральная машина

Сказала мама папе,
Вздыхая то и дело:
«Стиральная машина
Сегодня полетела!»
А я не сомневался
И знал всегда про это:
Стиральная машина —
Немножечко ракета!
Жила однообразно —
Стирала и стирала.
И всё-таки до неба
Надежды простирала!..
Устала, замигала,
Сбавляя обороты.
Умолкла.
Улетела.
И ей не до работы.
---------------
В основе своей это хорошее детское стихотворение. На традиционную детскую тему –  о мечте. В нём есть юмор, есть наблюдательность, правильно найденная интонация, есть неплохая игра слов. Поэту просто нужно исправить некоторые ошибки.

Сказала мама папе,
Вздыхая то и дело:
«Стиральная машина
Сегодня полетела!».

Выражение «то и дело» - означает «не однажды на протяжении достаточно длительного времени». Но ведь этого времени у героини как раз и нет. Согласно тексту она «вздыхает то и дело», только пока произносит фразу «Стиральная машина сегодня полетела». Как уточнить строчку? Ориентировочный вариант:

Сказала мама папе
Сегодня между делом:
«Стиральная машина,
Похоже, полетела!».

Тем более что такие фразы говорятся обычно именно «между делом».
Далее. «Однообразно» - словечко взрословатое, не для маленького детского стихотворения, тем более от лица ребёнка. Фразу желательно заменить.
И, наконец, все заключительные строки начиная со слов «Устала, замигала» можно без сожаления убрать. Стихи ничего не потеряют, поскольку здесь автор повторяет, «разжёвывая», то, что уже сказано ранее. Это делает важную часть  стихотворения тавтологической, а значит – скучной. Тем паче что концовка у него уже есть – и вполне удачная, со словесной игрой («стирала – простирала»).
Из названия лучше убрать первое слово («Космическая»), потому что это спойлер, который сразу выдаёт, чем всё закончится.
Итоговый текст может выглядеть примерно так (оговорюсь: здесь возможна  ещё одна, предпоследняя строфа, рассказывающая о том, как машина копила силы для полёта):

Стиральная машина

Сказала мама папе
Сегодня между делом:
«Стиральная машина,
Похоже, полетела!».

А я не сомневался,
Я знал всегда про это:
Стиральная машина —
Немножечко ракета.

..................
..................
..................
..................

Не подавала виду,
Стирала и стирала –
И всё-таки до неба
Надежды простирала!



10. ВРЕМЯ СТРЕКОЗ

О.В.               

Где это время?

Где это время огромных стрекоз,
Клепаных джинсов и длинных волос,
Первых свиданий в цветение роз,
Ситцевых платьев под кроной берёз?
На танцплощадке, где всё нипочём?
Или в воротах с забытым мячом?
В первом дымке «Лигероса» во рту?
В Омике старом в стихшем порту,
В том, что когда то из сказки увёз?
Всё бы вернул... кроме маминых слёз...

---------------------

Сразу скажу, что это стихотворение у О.В. хорошее. В нём есть чувство, найдены верная интонация и  метафорический ход. Есть эмоциональные подробности, есть, наконец, трогательная концовка. И, кстати, нет ни одной глагольной рифмы, что тоже достойно похвалы.
А дальше, как водится, начинаются частности. Вот некоторые из них.
Многоточие из последней строчки – по крайней мере, второе – желательно убрать. Потому что многозначность при избыточном применении легко превращается в ложную многозначительность.
Неясно, что именно из сказки герой взял с собой. В этой строке, в отличие от соседних, не хватает детали. А местоимение « В том» -  неважная ей замена (можно найти что-то вроде  «В добром словце, что из сказки унёс»). И, кстати, именно не требующее объяснений «унёс», а не «увёз».
Наконец, не всегда понятно, где у автора Вчера и где Сегодня (по строчкам)? Где заканчивается описание минувших событий и начинается поиск этого милого герою прошлого в настоящем? Например, «В том, что когда-то из сказки увёз» - это когда? В том же прошлом или ещё до этого («когда-то»)? Требуется уточнение.


Зимняя рябина

Рябины гроздь пылает на снегу
Промёрзшими плодами яркой осени.
Как зарево на дальнем берегу,
В которое с лихвой огня подбросили.

Как стая снегирей из прошлых дней,
Где санки рядом с валенками брошены.
Напомнив бусы матери моей
Согрели душу сочные горошины.

На мой взгляд, тоже неплохие стихи. Однако…
«Гроздь» и «плоды» – одно и то же. Может быть, сделать «Рябины куст», а не «гроздь»? «Пылает» и «яркой осени» тоже вариант тавтологии, топтания на месте: если «пылает», то осень уже яркая. Может быть, «поздней»?
«Лихва», полагаю, не очень-то сочетается с «огнём». Избыток именно огня обозначают обычно по-иному. Наверно, потому, что слово «лихва» изначально было бухгалтерским, счётным термином (а количество огня в единицах подсчитать сложно) и от этого оттенка ещё не вполне освободилось. Здесь лучше было бы нечто наподобие  «Куда не поскупясь (не пожалев) огня подбросили» - впрочем, пусть это решает сам автор.
«Прошлых» – эпитет стёртый, неэмоциональный. Он ничего не говорит о том, когда, собственно, имело место это прошлое. Почему бы, например, не «давних»?
«Согрели  душу» – словосочетание скорее шансонное, нежели стихотворное.  А шансон – это  обиталище штампов, в отличие от поэзии, от страны открытий. Далее. В прилагательном «сочные» присутствует кулинарный нюанс, что неуместно, когда  речь идёт о чувствах. А в целом концовка «Зимней рябины» выглядит прямолинейной. Если автор не хочет банальности в важной для стихотворения строчке, то не стоит напрямую называть  своё  чувство; желательно, чтобы  читатель его понял через какую-то образную подсказку. Это (да простится мне такое сравнение) как в рекламе: косвенная действеннее прямой.



9. К ВОПРОСУ О ПЬЕСАХ ДЛЯ ДЕТЕЙ

Т.Г.
Сказка о храбром зайце.
      
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Сцена 1
Зима. Ночь. Лес. Заячья нора. Зайчиха-мать укладывает спать детёныша.

Зайчик: (удивлённо) (приподняв левое ухо) Мама, скажи, почему ночь на улице? А почему зимой так холодно? А почему ветер дует? А весна скоро придёт?
Зайчиха: (зевая) Спи давай, завтра тебе расскажу.
Зайчик: А тепло когда будет?
Зайчиха: Какой ты любопытный! Будет, сынок, будет. И весна наступит, и лето придёт.
Зайчик: И мы побежим на поляну? Там тоже всё расцветёт?
Зайчиха: Конечно, расцветёт. (строго) Спи уже!

Зайчик засыпает. Прилетает сова. Садится на ветку дерева.

Сова: Ух! Ух! Ух! Как холодно зимой! И все спят. Мне одной лес ночью караулить приходится. Ух! Ух! Ух!

Сова вертит головой по сторонам. Медленно наступает утро. Сова улетает.

Зайчик: (обращается к матери) Когда снег растает? Когда нам можно будет вылезти?
Зайчиха: Скоро уже, скоро.
Зайчик: (приподняв уши) А что там шумит? (вздрагивает) Ой, боюсь!
Зайчиха: Не бойся! Ветер это.

Зайчиха поглаживает детёныша лапой по спинке.
         
Зайчик: Мама, почему все считают, нас, зайцев, трусами? Неужели в лесу надо всего бояться?
Зайчиха: Всем в лесу нужно быть очень осторожным. Особенно нам. В лесу хищники есть. А нас легко напугать. Поэтому необходимо быть всегда начеку. И уши у нас большие, чтобы всё слышать. В случае опасности надо очень быстро прыгать, чтобы никто не догнал. Понимаешь?
Зайчик: Получается, нас легко напугать, и мы должны от всех убегать. Да?
Зайчиха: Если что-то страшное, то да. Но далеко в лес одному нельзя. После поляны овраг начинается. Там лес очень густой. Заблудиться можно.

Зайчик смотрит на мать и, тяжело вздохнув, грустно опускает уши.

Сцена 2
Лес. Темно. Невдалеке пролетает сова. Маленький заяц осторожно вылезает наружу.

Зайчик: (тихо) Мама говорила, в лесу надо быть осторожным. (пугается) Ой! Кто-то здесь есть? (прислушивается) Нет. Вроде никого. Попрыгаю дальше.
Сова: Кто там? (насторожившись) Ух! Ух! Ух! (удивлённо) Неужели заяц вылез? И чего это он? Полечу, посмотрю. 

Сова бесшумно снимается с ветки. Зайчик достигает поляны. Пробегает ёжик и задевает колючками лапу зайца.

Зайчик: (от боли отпрыгивает в сторону) Ой! Кто здесь?
Ёжик: (пыхтя) Уф! Уф! Уф! Я ёж лесной. А ты как здесь очутился?
Зайчик: (немного дрожит) Я, я, я… из норы вылез. Вот до сюда и доскакал. Я хочу (задумывается) побороть свой страх. Поможешь?
Ёжик: Как?
Зайчик: Скажи, до оврага далеко ещё?
Ёжик: (удивляется) А зачем тебе?
Зайчик: Какой ты непонятливый! Все думают, что мы зайцы - трусы. Но мне хочется доказать, что я ни такой. Понял?
Ёжик: А! Ну тогда понятно. После этой поляны начинается. Покажу. Уф! Уф! Уф!

Ёжик бежит впереди. Заяц за ним.

Ёжик: (вдруг останавливается и оборачивается) Стой! Овраг, говоришь? Я там клад по осени спрятал. А куда, не помню. Поможешь найти?
Зайчик: Конечно.
Ёжик: Уф! Вот и добежали. Но я туда не пойду. Снег пока лежит. Удачи тебе!

Ёжик убегает. На ветке дерева сидит сова. Смотрит вокруг себя.

Сова: Надо же! Заяц вылез. Сам махонький, беленький. Чего он доказать хочет? Ух! Ух! Ух!

Заяц пытается спуститься вниз с оврага. Спотыкается, падает. Снова поднимается.

Сова: Ох-хо-хо! Куда ж его понесло-то! Ветер же начинается.
Начинается ветер. Заяц прыгает из стороны в стороны. Ветер шумит, издавая страшный звук. Заяц замирает. Прижимает уши. Ветер усиливается. Заяц дрожит от испуга. Он прыгает влево, затем вправо и снова оказывается на поляне. Быстро убегает от этого страшного места. В лесу всё также ухает сова.

----------

Пьеса для ребят – жанр не менее сложный, чем любой другой в детской литературе. Независимо от того, на какой возраст рассчитано произведение.
Будущие зрители – младшие дети?  Значит, число ограничений для автора растёт, потому что здесь, например, и лексика не столь богата, и синтаксис куда более сдержанный (фразы предпочтительны короткие, обороты несложные), и т.д.
Если целевая аудитория понятна, нужно определяться с жанром пьесы: cказка? реалистическая история? И с  театром, для которого она предназначена: кукольный или «человеческий»? cамодеятельный или профессиональный? А определиться надо непременно, иначе вы не угадаете даже с размером. Кукольный спектакль длится в среднем около часа. Пьеса здесь – примерно 15-20 страниц (с учётом времени на внешнее сценическое действие). В обычном театре – значительно больше.
Реплики кукольных персонажей должны быть лаконичными, длинных монологов кукла не выдерживает. А актёр без куклы выдерживает. Кукольный герой на ходу, во время собственного действия, почти не разговаривает. А человек – легко. И т.д., и т.п.
И, естественно, у профессионального театра, в отличие от самодеятельного, значительно более высокие требования к оригинальности сюжета и персонажей, к насыщенности материала физическим действием, к индивидуализации речи героев и пр.
Что касается представленной пьесы Т.Г., то уже в силу своего объёма она явно предназначена для театра любительского, скажем, школьного, для представления перед первоклашками или в детском саду. Сюжет её новым не назовёшь, напоминает многое и из литературы, и из мультипликации,  например, «Крошку Енота и того, кто сидит в пруду». С той существенной разницей, что в милой истории Л.Муур найден достаточно интересный ход с отражением, а в нашей сказке всё слишком приземлённо, прямолинейно, без забавного допущения. А ведь именно это допущение и формирует смысл «Крошки Енота».
Не уверен, что  «Сказке о храбром зайце» необходима пятая сцена, где слишком много разговоров, объяснений произошедшего. Театр на то и театр, чтобы показывать, а не просто говорить, и тем более разговаривать вместо действия. То есть событийный ряд недостаточен, движения мало – а ведь дети  ещё больше взрослых любят экшен.
На мой взгляд, даже эту маленькую пьесу, чтобы её было удобнее ставить, нужно сделать более лаконичной, «ужать» и обогатить движением. Что называется – «меньше слов, больше дела»; простой, но в основе своей правильный девиз для большей части драматургии, особенно детской.



8. ИЗ ПЕРЕПИСКИ С АВТОРАМИ

Спроси у Книги
(песня)

Куда уходит солнце по ночам,
Кто изобрёл кефир и простоквашу,
Зачем усы трамваям и китам –
Спроси у Книги, и она расскажет.
Откуда к людям приплывают сны,
Кому со дна морские звёзды светят,
О чём молчат вулканы-молчуны –
Спроси у Книги, и она ответит.

Припев:
Страница как синица:
Вспорхнула – и привет.
Но мысли вереницей
Спешат за книгой вслед.
Спешат за нею следом
Хорошие дела –
А значит, книга эта
Случайной не была!

Она всегда к читателю добра,
Когда навстречу ей открыто сердце.
Она – урок, и чуточку игра,
А может быть – таинственная дверца.
Про дверцу эту в сказке ты читал,
За дверцей этой – сказочный подарок.
Не зря за нею чудо отыскал
Мальчишка озорной из книжки старой.

Припев.

------------

Р.И.

«У меня есть вопросы. Почему "страница, как синица"? Куда она "вспорхнула - и привет"? Ведь книга тем и хороша, что ее всегда можно взять, перелистать, перечитать. Мне кажется, автор здесь пошёл на поводу у рифмы. И рифма "подарок-старой" довольно слабая. К тому же "озорной мальчишка", на мой взгляд, очень уж избитое выражение».

------------
Благодарю Вас за повод поговорить о весьма специфическом виде поэзии – поэзии песенной.
Ваша базовая ошибка состоит в том, что для Вас песенный текст и стихотворение – один жанр. А это разные жанры, и многие правила разные. Потому что поэт-песенник – не сам по себе поэт, а человек команды. Потому что песня в отличие от стихотворения – произведение коллективное, и стихи к ней должны отвечать не абстрактным типовым требованиям, а тем конкретным целям, которые ставят перед собой авторы – композитор, поэт, а также исполнитель, аранжировщик, режиссёр и т.д. И их определённым, известным поэту возможностям. Маленький пример: вокалисты зачастую неважно выпевают заключительный для припева звук «э», но хорошо – «а» или «о». Так вот, даже если слово с «э» поэтически точнее, умелый текстовик поставит слово с «а» или с «о», чтобы у певца всё получилось наилучшим образом.   
Теперь по строчкам.
«Страница-синица». «Прямые лысые мужья / Сидят, как выстрел из ружья» - Вам не кажется, что Заболоцкий здесь «пошёл на поводу у рифмы»? Для сравнения двух предметов достаточно, как известно, всего ОДНОГО совпадающего признака (в данном случае это мгновенность, мимолётность знакомства и со страницей, и с синицей). О книге же в целом в этих двух строках нет ни слова. Зато о ней говорится в следующих строчках, и вывод ваш противоречит всему смыслу припева. 
Дальше. Да, "озорной" – ожидаемое, типовое определение для Буратино. Что естественно. Текст массовой, а именно эстрадно-хоровой песни – как, впрочем, и большинства остальных – не высокая поэзия, а балансирование на грани между поэтическим открытием и штампом (независимо от того, нравится нам это или нет). Балансирование – это если текст хороший. Плохой за пределы штампа не выходит. Например, подавляющее большинство гимнов или, скажем, романсов над густым лесом банальностей не поднимается и на сантиметр.
«Подарок-старой». Не существует «вообще плохой» или «вообще хорошей» рифмы. Вот,  пожалуйста: «боях-зубах», «твоя-моя»… Ужасно? А вся «Гренада» светловская как песня? А как Вам «искоса-высказать» («Подмосковные вечера», М.Матусовский), «верила-берега» «Ночь была с ливнями…», Г.Поженян)  и масса другой песенной классики?
Качество и уместность в опусе конкретной рифмы определяет  только контекст. Ассонансные рифмы в неопорных (1-3) строках песен звучат вполне нормально. А рифмы наивные («тогда-никогда-всегда-иногда») – и в опорных (2-4). В разбираемом случае на затихании, на нисходящем движении вокальной линии, на протяжённом  ударном «а» и почти не слышном последнем слоге «тарой» и «дарок» – хорошая рифма.
 То есть – контекст песни включает в себя всю музыку, весь звук. Поэтому оценка песенного текста вне песни как таковой, вне звучания, - как минимум некорректна. Если не ошибочна в принципе.
Всё написанное выше касается именно разницы между стихами и текстами песен. Существуют, конечно, и  правила, общие для тех и других, – наличие основного метафорического (или неметафорического) хода, единство стиля, легко произносимый звуковой ряд или, например, продуманная логика сюжета. Но это уже тема для отдельного разговора.


7. О ПЕСНЯХ СВЕРЧКА

А.Е.
 
О ЧЁМ ПОЮТ СВЕРЧКИ?

О чём поют сверчки
На пустыре у речки?
Быть может, о луне,
Что дремлет на крылечке,

Об облачных стадах
И о лесах дремучих,
О том, как на цветах
Мерцает солнца лучик…

О чём поют сверчки
Своим сверчковым хором?
О пирожках в печи,
О долгих разговорах,

О запахе травы
И ветерке отважном,
С которым в вышине
Играет змей бумажный,

О сказках у костра,
Тумане на рассвете...
О чём поют сверчки?
Они поют о лете!

В КОРОЛЕВСТВЕ ОДЕЯЛЬНОМ

Я живу в Подушечной стране,
В королевстве Одеяльном славном,
Где летал с драконом наравне
И сражался с троллем-великаном,

Бороздил бескрайний океан,
За уловом флот ведя рыбацкий,
Зной пройдя, и ливни, и туман,
Отыскал в пещере клад пиратский.

Замок неприступный я возвёл
С пушками, стрелками, сотней башен.
На гербе моём парит орёл –
Знак, что враг отечеству не страшен.

Много есть в моей стране чудес –
Бесконечны Одеялодали!
Горы манят, ждёт волшебный лес...
Жалко, на обед меня позвали!

НУМАМ

Дома у меня зверёк живёт,
Я его Нумамом называю.
Хоть и спит он сутки напролёт,
Но порою мне он помогает.

Если мама скажет вдруг: «Не дам
Я тебе десятую конфету!»,
Вылезает из угла Нумам
И решенье отменяет это.

У Нумама красный мокрый нос,
Голос грустный, чуточку тягучий.
Он игрушек кучу мне принёс,
И пирожных, и мультяшек кучу.

Многим я обязана ему,
И кормить-поить его не надо.
Только непонятно, почему
Мама моему зверьку не рада?

ГДЕ ОТДЫХАЕТ СОЛНЫШКО?

Где отдыхает солнышко,
Что землю греет днём?
Наверно, есть с окошками
Резными где-то дом,

У дома, рядом с пальмами, –
Беседка и фонтан,
Неподалёку плещется,
Вздыхает океан,

А солнышко качается
В плетёном гамаке
Или в кровати нежится
С газетою в руке.

Чтобы будить хозяина
На службу поутру.
Часы стоят старинные
В том домике в углу.

...Куда уходит солнышко
По тропке потайной?
Через калитку вечера
Оно идёт домой.

КНИЖНЫЙ ЧЕРВЯЧОК

Чрезвычайно умный червячок
Через луг спешит в библиотеку,
На ходу читая между строк
Древнего философа Сенеку.

На ходу читает червячок,
Ничего вокруг не замечая.
Впереди - «Чирик-чик-чик, чок-чок» - 
Воробьи шумят весёлой стаей.

Он идёт как будто бы во сне,
Шелестят так ласково странички...
Почему-то беспокойно мне:
Вдруг ума совсем не ценят птички?

У МЫШКИ НЭН

У мышки Нэн уютный домик,
В нём пахнет яблочным вареньем.
Приятель давний, старый гномик
К ней ходит в гости в воскресенье.

Он дарит пряники мышатам,
А Нэнси – крупную бруснику,
Рассказывает, как когда-то
На свете жил народ великий,

И в гномьих сказках оживают
Дворцы, моря, леса, долины,
Тенями чудными мерцают
В волшебных отблесках камина.

К ним ночь скребётся мягкой лапой,
Цветов вечерних льётся дрёма,
И сны торопятся к мышатам
Под шёпот вереска знакомый.


***

Спасибо нашему автору: разговор о поэзии для детей в канун Первого июня очень кстати. Сразу скажу, что стихи в основе своей хорошие.
А.Е. автор молодой и уже в этом статусе, безусловно, выделяется из массы сочиняющих для ребят нечто в рифму людей – поскольку понимает, в чём состоит разница между поэзией детской и всей остальной. И что такое интонация детского поэта. Решительно отличающаяся, замечу, от интонации поэта взрослого и по большей части этому последнему – как бы он ни старался – недоступная.
Разумеется, ошибки можно найти практически у любого начинающего, да и у далеко не начинающего автора. Но в данном случае, мне кажется, лучше не искать частные погрешности, а поговорить о главном.
У А.Е. немало интересных метафор:

 Куда уходит солнышко
 По тропке потайной?
 Через калитку вечера
 Оно идёт домой;

симпатичных поворотов традиционных тем:

Если мама скажет вдруг: «Не дам
Я тебе десятую конфету!»,
Вылезает из угла Нумам
И решенье отменяет это;

опыт сочинения фэнтезийного текста, где, что называется, «переночевала» целая компания британских сказочников, от Диккенса до Толкина:

…И в гномьих сказках оживают
Дворцы, моря, леса, долины,
Тенями чудными мерцают
В волшебных отблесках камина;

игра с языком и довольно удачные окказионализмы:

Много есть в моей стране чудес –
Бесконечны Одеялодали!..

Автор умеет создавать то, что обычно именуется «подтекстом» и, собственно, определяет, присутствует ли в стихах искомое лирическое начало, «поэтичность» («О чём поют сверчки?»).
Но вот вопрос: достаточно ли всего этого, чтобы поэт отчётливо выделялся из некоторого числа условно таких же как он?
Полагаю, что наш автор при несомненных его достоинствах  пока находится на этапе обретения собственного голоса в таком редком и сложном жанре, как стихи для детей. На данный момент в общем корпусе его текстов рядом с замечательно неожиданными, выразительными, точными  строчками живут и строки, например, избыточно красивые. А тематика и основные художественные ходы могли бы и почаще выходить за пределы уже привычных. Я бы очень приветствовал возрастание авторской дерзости и в том и в другом –  во имя успешного преодоления стереотипов (которые есть в любом жанре, только везде свои). 
Что касается совета по конкретному  направлению, точке приложения сил поэта в дальнейшем, то в этой подборке присутствует стихотворение, которое я считаю своего рода вектором  возможного развития. Это «Книжный червячок», нечасто встречающиеся в детской поэзии стихи на тему – говорю совершенно серьёзно – судеб интеллигенции. Можно вспомнить, конечно, хармсовское «Из дома вышел человек…» или «Жил на свете один человечек…» Эммы Мошковской, и т.д., но так или иначе количество подобных текстов невелико. 
В любом случае не забудем, что высокой детской поэзии подвластны любые – от слова «абсолютно» - темы. Остаётся только пожелать молодому автору успеха на этом многотрудном пути.


6. О ЖИЗНИ ВОДОМЕРОК

С.В.
Водомерка

Лилейное лето ещё не померкло,
И счастье пока навсегда...
Скользи, водомерка, лети, водомерка,
Над ласковой гладью пруда!

Води свои игры, черти свои иглы
И клинья на лике воды,
Не думай, не думай, на век ли, на миг ли
Останутся эти следы.

Ни верхнее нечто, орущее в кроне,
Ни тайное снизу житье,
Конечно, не тронет, не тронет, не тронет
Клопиное сердце твое.

Приятное жженье простого движенья...
Уже ни глубин, ни высот...
Но жизни поверхностное натяженье
От бездны тебя упасёт...

-------------------
Ясно, что это – на мой вкус, очень симпатичное – стихотворение вовсе не про водомерок, а про самых обычных людей, про обывателей, которые проживают свой век ни о чём  особенно не задумываясь, не витая в эмпиреях, не опускаясь на дно. Которых  на поверхности прочно удерживают простые житейские связи – «жизни поверхностное натяженье», как формулирует поэт. Которым этого достаточно и с которыми лирический герой отождествляет и самого себя, словно убеждая себя:  да, вот так и надо жить.
Читается «Водомерка» на редкость легко. Почти невесомые строки – как песенка в высшем бардовском духе. Стихотворение могло бы стать совершенно замечательным, если устранить некоторые – с моей, конечно, точки зрения – погрешности.

Ни верхнее нечто, орущее в кроне,
Ни тайное снизу житье,
Конечно, не тронет, не тронет, не тронет
Клопиное сердце твое.

Поскольку автором описывается существо, обитающее и хорошо себя чувствующее вне крайностей нашего мира, то, мне кажется, избыточно сильной  лексики желательно избегать. «Орущее», на мой взгляд, - слишком резкое словечко. Может быть, «галдящее» или что-то в этом роде?
«Конечно» - случай противоположный. Это вводное слово, во-первых, довольно холодное, этакая безразличная сторонняя оценка происходящего. А во-вторых, подразумевающаяся здесь пауза  приводит к потере темпа, к секундной утрате упомянутой уже лёгкости, романтического упоения автора героем, сюжетом, эмоциональным смыслом событий.
«Клопиное» - определение, имеющее дурную репутацию, и житейскую, и литературную. Притом что автор вовсе не ставит своей целью каким-то образом осудить героя, наоборот, он ему сочувствует. Уместен ли тогда практически неизбежно возникающий при употреблении корня «клоп» обвинительный уклон?  А винительным падежом вместо ожидаемого и более мягкого родительного (не тронет сердцА) всё это усиливается. А ещё при данной падежной форме строфа воленс-ноленс читается и в обратном направлении (кто кого «не тронет» -  сердце кого-то или кто-то сердце?).

Приятное жженье простого движенья...
Уже ни глубин, ни высот...
Но жизни поверхностное натяженье
От бездны тебя упасёт...

«Уже» говорит о том, что лирический герой ранее существовал в другой, не обывательской парадигме. Но стихи получились не столько о временном – может быть, минутном – самоощущении автора, сколько о весьма широко распространённом человеческом типаже. И, наконец, глагол «упасёт», пришедший из иного стилистического ряда, плохо поддерживается всем остальным (разве только словом «лик» во второй строфе), то есть из принятого стиля выпадает. Возможно, лучше бы смотрелось просто «спасёт» или «сохранит» - тем более что неточность в концовке всегда более уязвима, нежели в середине текста.


5. "КАК ДЛЯ ВЗРОСЛЫХ, ТОЛЬКО ЛУЧШЕ"

М.Р.

***
Ем немного – только крохи,
Но резва я на бегу,
Хоть коротенькие ноги,
Мигом скрыться я могу
От глазастых и носатых,
И сквозь щели проберусь.
А усатых-полосатых
Я и вовсе не боюсь.

***
Я с людьми живу давно,
Так природой мне дано,
И хотя мои усы
Как у дяди не густы,
На хвосте печати нет,
Много есть других примет.
И нельзя меня дразнить –
Когти в ход могу пустить.

-------------

Читатели (или тем более писатели), полагающие, что для детей писать проще, чем для взрослых, ошибаются. И это потому, что они либо принимают за настоящую детскую поэзию пустую подделку – то есть неумелые вирши далёкого на самом деле от литературы человека, либо в принципе неспособны разглядеть, какой смысл ( а тем более какая работа) скрывается за кажущейся простотой известных строк Агнии Барто, Владимира Орлова или Генриха Сапгира.
Когда-то давно, начинающим автором, я получил небольшое письмо от Бориса Заходера, где он, характеризуя  работу детского поэта, употребил словосочетание «адский труд». Которое лично я вполне понял только спустя годы. А получить представление о том, что это вообще за труд, можно, скажем, по воспоминаниям Корнея Чуковского об истории создания «Мойдодыра», где он приводит первые, приблизительные, записанные им на обоях на даче (вдохновение мест не выбирает) строки: «Панталоны, как вороны, Улетели на балкон. Воротитесь, панталоны, Мне нельзя без панталон!». Не узнали? Сегодня это хрестоматия: «Одеяло убежало, Улетела простыня, И подушка, как лягушка, Ускакала от меня…». Ясно, что между начальной и конечной версиями – пропасть, которую Чуковскому удалось преодолеть. А большинству авторов, что тогдашних, что нынешних, не удаётся. Многие из них так и публикуют первые или вторые никуда не годные  варианты. А надо добираться до «годных», даже если они будут пятидесятые или сотые. Это тяжело, но для профессионала это норма. И только безнадёжный дилетант может спросить «А зачем?».
Существует неплохое, хотя и косвенное, подтверждение того, что на самом деле для детей писать гораздо сложнее, чем для взрослых. Если хороший детский поэт берётся за взрослые стихи, то у него, как правило, получается. А вот если вполне себе хороший, состоявшийся «взрослый» поэт пробует писать  детское, у него получается крайне редко.   
Теперь по текстам.
М.Р. автор начинающий, и все ошибки, которые он совершает в своём маленьком цикле о мышках и кошках, в равной степени присущи всем неофитам. И в первую очередь это синтаксические и логические небрежности, «рваная» речь:

Ем немного – только крохи,
         Но резва я на бегу…

«Крохи» не тождественны «крошкам», потому что крошки конкретны и  понятны любому ребёнку, а крохи (от чего крохи?) нет. Краткие прилагательные («резва») в стихах для маленьких нежелательны, дети к этому возрасту осваивают только полную форму.

От глазастых и носатых,
И сквозь щели проберусь.
А усатых-полосатых
Я и вовсе не боюсь.

Кто такие «глазастые и носатые»? Вероятно, собаки, но авторское описание звучит крайне загадочно. И уж совсем непонятно, почему мышь не боится кошки, от которой ей скрыться куда сложнее, чем от пса.

Я с людьми живу давно,
Так природой мне дано,

Вторая строка очень неловкая. Лучше было бы что-то вроде «Так у нас заведено». Потому что природой кошке даны «мяу», когти и усы, но вовсе не привычка жить вместе с человеком.
Кстати, об усах.

И хотя мои усы
Как у дяди не густы

У какого «дяди»? Здесь явно требуется объект, для коего густые усы – обязательный признак, а «дяди» бывают и с редкими усиками, и, страшно сказать, вовсе безусые.

На хвосте печати нет,
         Много есть других примет.

Откуда тут возникла «печать»? У кого она вообще бывает на хвосте? Остаётся только гадать. Вторая строка – слишком общая, ни о чём (каких «других»?). И, наконец, завершение:

И нельзя меня дразнить –
Когти в ход могу пустить.

Что дети в конце концов узнают? Что кошка может поцарапать? Так они этот урок  из личного общения с усатыми-полосатыми давно уже извлекли.  И самое главное:  автор в этих текстах не сказал ничего нового, не сделал даже малюсенького открытия. А такое открытие – «квант истины», как сформулировала однажды наша критика, – и делает стихи стихами, а не скучным повторением пройденного.
И в заключение – два примера: один про кошек, другой про мышек.

Удивительная кошка
(Даниил Хармс)

Несчастная кошка порезала лапу,
Сидит и ни шагу не может ступить.
Скорей, чтобы вылечить кошкину лапу,
Воздушные шарики нужно купить.

И сразу столпился народ у дороги,
Стоит и кричит, и на кошку глядит.
А кошка отчасти идёт по дороге,
Отчасти по воздуху плавно летит.

Наши мыши
(Владимир Степанов)

Наши мыши
Ваших тише:
Не шуршат по погребам.
К вам не ходят
Наши мыши –
Не пускайте ваших
К нам.

 
4. ТАМ, КУДА НЕЛЬЗЯ

Т.Н.
Этюды
Из осточертевшего уюта
Залететь туда, куда нельзя.
От форштевня через бак до юта
Чуть дойти, по палубе скользя,

У штурвала выпрямившись гордо,
Как заветный, долгожданный дар,
Зюйда, Веста, Оста или Норда
Встретить упреждающий удар…

И в порыве бесшабашной воли
Галс заложит дерзкая рука,
Обрекая сердце новой доле,
Никому не ведомой пока!

***
Как призывны шорохи прибоя,
Берега заманчивы вдали!
Как свободны в небе эти двое,
Уносясь от суетной земли!

Даже если чей-то ствол прицелен
И вот-вот закончится полёт,
Опыт счастья их уже бесценен,
И никто его не отберёт!

---------

Это хорошие стихи, у автора лёгкий слог, тексты его сюжетно и эмоционально логичны, грамматически и в стилевом отношении выверены, структурно продуманы, и совершенно очевидно, что задачи, которые он должен решать в дальнейшем – это не задачи начинающего.
Практическая цель, которую в таком случае, на таком этапе саморазвития поэт перед собой обязан ставить – это неотступное следование собственному голосу, «самость», первичность. То есть твоё художественное высказывание в идеале должно восприниматься читателем  как только твоё, но не как подражание, не как следование – если применить морской термин – в чьём-то фарватере. Что не исключает, разумеется, существование в прошлом, настоящем и будущем близких по манере и темам пиитов.
Оба представленных стихотворения принадлежат к романтической поэзии в её мореплавательской ипостаси. Мечта о море вдохновляла многих достойных авторов (достаточно вспомнить раннего Николая Гумилёва), и эти тексты нередко становились любимым чтением молодой, даже, я бы сказал, юношеской аудитории.
Приподнятость, неизбежно свойственная таким стихам, наиболее убедительна не там, где просто присутствует высокая лексика, а  там, где эта лексика подкрепляется конкретными деталями, то есть сочетается со знанием дела, например, мореходного дела. Как у того же Гумилёва, где капитан, «…бунт на борту обнаружив// Из-за пояса рвёт пистолет // Так, что сыплется золото с кружев // С розоватых брабантских манжет». Или, как у нашего автора,

«От форштевня через бак до юта
Чуть дойти, по палубе скользя…».

Синтаксические обороты, свойственные  старой литературной речи, в стихах Т.Н. («Обрекая сердце новой доле») -  ещё одно хорошо работающее средство «возвысить» язык.
Тем не менее есть в данных текстах автора и строки, над коими, на мой взгляд, стоит ещё подумать. Например,
 
«Зюйда, Веста, Оста или Норда
Встретить упреждающий удар…»

Перечисление всех сторон света мне кажется здесь избыточным. Полагаю, для большей достоверности выбрать нужно – как примеры –  одну или две (что, естественно, потребует введения в строку дополнительных определений или обстоятельств).
И, наконец, предпоследняя строка второго стихотворения видится мне  как чересчур общая: «Опыт счастья их уже бесценен…».  Думаю, мысль не вполне точно сформулирована. Автор как бы уходит от конкретной ситуации и рассуждает вообще. А дело не в том, что опыт героев вообще, для всех нас бесценен, а просто в том, что птицы (или, скажем, влюблённые Шагала)  это счастье уже пережили – и именно поэтому его «никто не отберёт».



3. ХАЙБУН И ОКОЛО

С.Ю.

ГОСТЬ

1
Сварила кофе.
Уютно устроилась в кресле.
Вдруг, откуда ни возьмись – мотылёк!
Кружится над чашкой,  пикирует прямо в пар и  скользит чуть ли не по поверхности кипятка, а затем приземляется на внутреннюю  стенку чашки.
Не беспокою его. Наслаждаюсь чудом.  Не улетает. И крылышки  - молочного оттенка с коричневыми узорами.

Полет не во сне, а наяву,
А всего лишь –
Глоточек кофе.

2
Мою посуду после ужина.
И снова – он!
Вьётся у лица! Путается в волосах!  Летит ко дну раковины, чуть ли не в брызги и капли воды ныряет! И вновь – к лицу и волосам – счастливый и такой торжественный!
А ночью,  мне приснилась бабушка…

Луна
Светло серебристый мотылёк
На стебельке ночи

3
Вечер следующего дня.
Вернулась домой. Разобрала сумки с покупками. Села за письменный стол .
 А мотылёк мой  – тут как тут!
 Радостно ткнулся  в щёку! Словно – привет, это я, доброго тебе вечера!
Тепло,  хорошо на душе стало…

Бабочка вьётся
у чернильницы –
Знает, что хайку о ней.

4
Да. Знает.
И я знаю, что пишу эти строчки по прошествии некоторых дней, а где-то здесь -  дома  - мой кофейный мотылёк.

Осенний вечер.
Скользят над кофе
Мысли о тебе.

-------------
«Гость» С.Ю. – это цикл хайбунов, объединённых и темой, и героями. Событийный сюжет в этой истории минимальный, а персонажей всего два: автор (то бишь лирическое «я» автора) и мотылёк.
Когда автор выбирает в наперсники главному герою кого-то из братьев наших меньших – мышонка, как в известной песне Шуфутинского (текст которой написал, между прочим, наш бывший земляк Евгений Муравьёв) или  муху (которой, если вспомнить эпизод из «Крутого маршрута» Гинзбург, даже дали имя – Машка), то читатель неизбежно приходит к мысли, что далее  речь пойдёт об одиночестве. Если действие происходит в тюремной камере – а в обоих моих примерах так и есть – то всё понятно: человек попал в драматическую ситуацию, где общаться не с кем («кому повем печаль мою?»), и любой «товарищ по несчастью» может хоть как-то, хоть на минуту смягчить грусть.
В «Госте» всё не столь драматично, тем более что предыстория здесь выведена за скобки. Тем не менее тема просматривается та же – поскольку обыкновенно люди заняты своей жизнью и не уделяют особого внимания ни бабочке, ни божьей коровке. А поэт или прозаик, выбирающие этих последних в качестве стороны диалога, незаметно помещают себя в ситуацию одиночества – только  длящегося всего мгновение и скрытого, не акцентированного.
Теперь непосредственно по тексту. Общие советы: обратить внимание на знаки препинания, в небольшом произведении они сразу бросаются в глаза. Может быть, уменьшить число восклицаний. Убрать лишние (и грамматически, и по темпоритму) запятые – «Вдруг, откуда ни возьмись – мотылёк!», «А ночью,  мне приснилась бабушка…» и пр. Минимизировать количество словесных определений – наречий качества действия или степени признака, а также прилагательных – так, как будто текст предназначен детям (детская проза или поэзия на младший возраст, как правило, избегает определений). И не стоит называть чувства напрямую, пусть читатель сам догадывается.

1.«Скользит чуть ли не по поверхности кипятка». «Кипятка»  - лишнее слово, так как до того уже упоминался горячий пар. Как и второе упоминание чашки.
Важное правило таких структурно сходных жанров, как хайбун или анекдот, – избегать повторения однокоренных слов в зачине и в финале (в первом хайбуне это слова с корнем «лет»: «улетает» – «полёт»). Нужно постараться найти лексические или синтаксические синонимы.
2. Не уверен в точности определения «торжественный». Стоит поискать смежные варианты – «гордый» и пр. А в хайку, с моей точки зрения, стоит убрать «светло» – это избыточное подчёркивание, достаточно «серебристого».
3. Убрать надо и «словно» - как излишнюю подсказку. Читатель и так догадается, что это речь от лица мотылька. Последняя фраза хайбуна не нужна вообще – как уже говорилось, в жанре, опирающемся на недосказанность, не стоит прямо называть чувство.
4. Может быть, лучше «дописывая» и ««некоторого времени»?

В целом «Гость» - вполне оптимистичный  цикл. И всё же слегка грустный, пускай в подтексте его не печаль одиночества, а лёгкая рефлексия героя, пребывающего в силу обстоятельств «наедине с собой».



2. ПЕСНЯ СКИТАЛЬЦА

М.Р.

Песня скитальца Энгуса
(Перевод из Уильяма Йейтса)

Вошёл в орешниковый лес,
Чтоб там в глуши умерить пыл
И прут очистил, сделав срез,
На нить наживку нацепил.
В тот час летали мотыльки,
И блеск от звезд всё убывал
Я на излучине реки
Форель жемчужную поймал.

Оставил на земле сырой,
Отправился добыть огня.
Вдруг слышу голос за спиной,
Как будто кто-то звал меня.
Увидел девушку с цветком
В её прекрасных волосах;
Меня окликнула, бегом
Исчезла  в утренних лучах.

Хоть я заметно постарел,
Кочуя по брегам, холмам,
Найду её и буду смел,
Свои все  ласки ей отдам.
Пойду сквозь заросли травы
До окончанья всех времён,
В ночи срывать сребро луны,
Плоды златые солнца днём.

Йейтс – не самый простой поэт для выработки начинающим переводчиком профессиональных навыков. Хотя, несомненно, его известное романтическое стихотворение  весьма притягательно как для читателя, так и для литератора, пробующего себя в искусстве перевода.
Скажу в качестве вводного замечания, что М.Р. сразу существенно усложнил себе задачу, начав рифмовать, помимо опорных (2 – 4), и неопорные строки.

Вошёл в орешниковый лес,
Чтоб там в глуши умерить пыл
И прут очистил, сделав срез,
На нить наживку нацепил.

Первая же строка вызывает вопрос: кто вошёл? Здесь не хватает местоимения «я»; иначе можно подумать, что речь ведётся от третьего лица. И какой пыл герою нужно умерить? Это требует пояснения либо замены «пыла» более точным и более «частным», не требующим такого пояснения словом.
Далее. Если прут уже очищен, уточнение «сделав срез» избыточно, поскольку не срезав не очистишь.

В тот час летали мотыльки,
И блеск от звезд всё убывал.
Я на излучине реки
Форель жемчужную поймал.

«Тот час» из-за отсутствия ударения на первом слове сливается в «тотчас». Далее следует неуклюжее словосочетание «блеск от звёзд». Возможно, «звёздный блеск» было бы лучше, и в любом случае совсем не вредно поискать варианты.

Оставил на земле сырой,
Отправился добыть огня.
Вдруг слышу голос за спиной,
Как будто кто-то звал меня.

Словосочетание «земле сырой» являет нам очевидную и неуместную в данном тексте  фольклорность, причём не ирландскую, а нашу отечественную. Как и  «брегам», «сребро» или «златые» в третьей строфе.
Далее налицо рассогласованность по времени: с одной стороны «слышу», с  другой – «звал». То есть требуется привести глаголы к единому знаменателю – время либо настоящее, либо прошедшее.

Увидел девушку с цветком
В её прекрасных волосах;
Меня окликнула, бегом
Исчезла  в утренних лучах.

После «девушку» обязательна запятая, или получается, что не цветок, а сама девушка была в собственных волосах. Далее снова не хватает местоимения (на сей раз третьего лица – «она»). И «исчезнуть бегом» нельзя, ровно как и «исчезнуть шагом».

Хоть я заметно постарел,
Кочуя по брегам, холмам,
Найду её и буду смел,
Свои все  ласки ей отдам.

«Заметно постарел» о себе не говорят, это оценка, исходящая от другого человека. Заключительная же строчка – «Свои все ласки ей отдам»» - стилистически явно принадлежит шансону («Приходи ко мне, рыбачка, я любовь тебе отдам»), а никак не высокой поэзии.

Пойду сквозь заросли травы
До окончанья всех времён,
В ночи срывать сребро луны,
Плоды златые солнца днём.

Не вполне понятно, что это за «заросли травы» и почему пройти сквозь них – героизм. И если «сребро луны» ясная традиционная метафора («достать с неба луну»), то «Плоды златые солнца днём» строчка логически очень неловкая, (например, почему у луны один «плод», а у солнца – много?).

И в заключение – перевод «Песни скитальца Энгуса», принадлежащий одному из лучших российских мастеров жанра – Григорию Кружкову: 

Я вышел в темный лес ночной,
Чтоб лоб горящий остудить,
Орешниковый срезал прут,
Содрал кору, приладил нить.
И в час, когда светлела мгла
И гасли звезды-мотыльки,
Я серебристую форель
Поймал на быстрине реки.

Я положил ее в траву
И стал раскладывать костер,
Как вдруг услышал чей-то смех,
Невнятный тихий разговор.
Предстала дева предо мной,
Светясь, как яблоневый цвет,
Окликнула — и скрылась прочь,
В прозрачный канула рассвет.
 
Пускай я стар, пускай устал
От косогоров и холмов,
Но чтоб ее поцеловать,
Я снова мир пройти готов,
И травы мять, и с неба рвать,
Плоды земные разлюбив,
Серебряный налив луны
И солнца золотой налив.



1.ХАЙКУ И НЕ ТОЛЬКО

М.Е.

ХАЙКУ

Заедаю шоколад
метформином...
Приятное с полезным.

(метформин — лекарство от сахарного диабета)

 * * *
Солнце дразнит
в магазин.
Карантин.

Люди в клетке,
Птицы на свободе...
Карантин...

   ***
Карантин...
Сидим дома
Как цветы в горшках

Карантин...
Ждет своих пешеходов
Одинокий асфальт

Карантин
Ждут своих деток
Одинокие парки

------

Хайку – жанр, который кажется очень простым. Простым и  технически (потому что рифма не требуется), и лексически, и синтаксически. На самом же деле простота эта именно кажущаяся – как, например, стихи для малышей. Поскольку здесь мало сказать просто, надо ещё сказать глубоко, нужен подтекст, спрятанное, открыто не выраженное, но ясное чувство.
Подтекст в данном случае – ключевое слово. Именно он и создаёт то, что именуется поэзией. Потому что она возникает только при несводимости смысла – точнее, эмоционального смысла – к тексту. 
Теперь обратимся непосредственно к текстам М. Е.
Коротко скажем об одной грамматической неправильности: «Солнце дразнит в магазин…». Понятно  желание автора совместить в одном слове «дразнит» и «зовёт», но «дразнить куда-то», оставаясь в границах русского языка, нельзя, можно только приглашать, звать или, например, тянуть.

Заедаю шоколад
метформином*...
Приятное с полезным.

*Метформин — лекарство от сахарного диабета.

Нечто вроде вывода или заключения в последней строке  (часто встречающееся у хайдзинов-новичков) – приём для хайку не самый лучший: в силу своей однозначности он не оставляет места для загадки, для тайны.

Люди в клетке,
Птицы на свободе...
Карантин...

Недостаток тот же, но здесь прямолинейны и тяготеют скорее к афористике, нежели к поэзии, первые две строки.

Карантин...
Ждет своих пешеходов
Одинокий асфальт

Карантин
Ждут своих деток
Одинокие парки

Из двух вариантов одного стихотворения, мне кажется, предпочтителен первый. Потому что производные от понятия «одиночество», как правило, бывают достовернее в единственном числе. То есть «одинокий прохожий» убедительнее, чем «одинокие прохожие» (если их несколько, то они уже не вполне одиноки). Хотя, разумеется, в конечном счёте всё решает контекст.
К тому же во втором хайку есть «парки», и в силу неожиданного появления персонажей древнеримской мифологии (богинь судьбы) возникает второй смысл – чуждый, насколько я понимаю, задумке автора.
Лучшим же трёхстишием в данной подборке я считаю вот это:

Карантин...
Сидим дома
Как цветы в горшках

Последняя строка здесь не вывод, а метафора, что существенно мягче. Можно посоветовать автору для усиления подтекста графически записать текст чуть иначе, оставив больше свободы читательскому воображению – то есть, во-первых, убрать все заглавные буквы и знаки препинания, а во-вторых, избежать словечка «как». Ибо оно прямо указывает, что за ним последует сравнение, – а прямолинейность, как я уже говорил, хайку противопоказана.

карантин
сидим дома
цветы в горшках

Получилось вполне симпатичное сэнрю, то есть ироническое хайку.

------------------------------------------------

Н.И.

ОДА ОРЛУ

Мой друг лишь вольный ветер
Моя стихия – воздух гор,
И пища мне - сырое мясо
Вода из горных снежных рек.

Я только отдохнуть сажусь на скалы,
И снова вверх, и снова на крыло.
Нет у меня врагов вверху,
И лишь внизу боюсь я человека.

Он слаб и немощен, нет крыльев,
И клюва нет и нет когтей,
И лишь коварство и обман
Он почитает доблестью и силой

-------

Понятно, что стихи как собственное занятие автору внове. И дело не только в отсутствии рифмы – в конце концов существует немало видов нерифмованной поэзии. Но такая поэзия всегда предполагает какой-то способ организации художественного текста. Либо чёткий размер – например, в случае с белыми стихами –  либо свободно текущую речь с органичным переходом из строки в строку, от мысли к мысли – как  в верлибре. Здесь же нет ни того, ни другого.
Помимо очевидного ритмического разнобоя в тексте есть необязательные звуковые и смысловые повторы (два корня «верх» в соседних строчках), сливающиеся (из-за отсутствия ударения на одном из них) слова: «нет крыльев» – и другие признаки слабого на данный момент умения организовать стихотворную речь.
В пользу автора говорит достаточное число деталей. Но  детали в стихах – только материал, и дело в том, как именно они подаются. Мысль не новая: «как» в искусстве важнее, чем «что». К тому же все подробности здесь вторичны, то есть они уже использовались многажды другими авторами. И свежего поворота мысли, свежего художественного хода тоже нет. А стихи – это открытие, без коего поэтического текста просто не существует.
Почти всякий начинающий поэт проходит стадию подражания. Возможно, автору тоже было бы небесполезно начать с такого подражания – любимому и при этом профессиональному стихотворцу.