Из поэмы Лётные отряды 28

Сельцов любил своих курсантов
и голоса не повышал.
Он нашей дружбы был гарантом,
всех лётчиками называл.
Показывал, как видеть землю,
и проверял курсантов в небе,
как выполняют пилотаж,
не проявляют ли кураж.
Порой одёргивал за дело,
а мы же были оё ёй,
считал он нас своей семьёй.
В полемику вступал он смело.
Хвалил всегда, но не ругал
и с нами в подкидной играл.

На Як-двенадцатом летая,
он в санитарном был звене.
Я, записи свои листая,
вдруг обнаружил, что он мне
желал удачи и успехов,
полёты все не для потехи,
они всегда имеют цель,
недопустима канитель,
без спешки и без суматохи,
всегда смотри во всём вперёд,
не подводи свой древний род,
знай, опыт копится по крохам,
а растранжирить можешь враз,
пилоты – бриллиант, не страз.

Один из них, конечно, Слава,
который Стефан Трухачёв.
Полёт на Яке как забава,
крутись, вертись, всё нипочём,
поиммельманил он на славу,
вот потому прозвали Славой.
Летал отчаянно всегда
в свои созрелые года.
Давал он допуск многим слева,
всё по программе – командир.
– До завтра! – всем он говорил, –
летать, ребята, надо смело,
теперь идите отдыхать,
вам завтра рано всем вставать.

Снимал на видео однажды,
поведал случай он такой,
как взял он “языка”, тот важным
мне показался немчурой.
При нём планшет, в планшете карта,
не ожидал такого фарта.
Я к лейтенанту приволок,
его поранил снайпер в бок.
А я разведчиков возглавил.
Отлёживался лейтенант,
с училища он прибыл, франт.
К наградам группу всю представил.
Себя товарищ не забыл,
звезду героя получил.