последний

                Красив, неувядаемый старик,
                Двенадцатый апостол мирозданья,
                Припорошён снегами тёмный лик,
                Из под бровей полярное сиянье.
               
                И мерный ход тяжеловесных спиц,
                И время неуклонное по кругу,
                Кормлю с ладони глупеньких синиц,
                И в гости жду полуночную вьюгу.

                А надо мною вековая ель,
                Стоит архиереем в белой ризе,
                Под скудным солнцем вспыхнет канитель,
                Жемчужиною в авторском эскизе.
               
                И сам я с этим веком наравне,
                Декабрь молчаливый, мне за брата,
                И каждое мгновение в цене,
                И каждое мгновение утрата.

                Морозным утром, молодым щенком,
                Не побежать, как прежде по тропинке,
                И не ловить горячим языком,
                Летящие наискосок снежинки.

                Ни сном, ни духом - не предугадать,
                Осталась лишь томительная дрёма,
                Лебяжьим пухом, зимняя кровать,
                И холодна декабрьская истома.