Свеча. Январь

СВЕЧА
Сколько зим  в   нищете
                мне  маяться?
Месяц дыней съеденной
                улыбается,
И  стою я  кроткая,
                как  свеча,
В  мерзлых  валенках 
                и  ни  чья.
Между  полным  мраком
                и  сиянием
Там,  где  небо и  река
                в  слияние.
Брошенной луне 
             на  осмеяние,
Перепутавшая черные
           да  святые  числа,
Отлюбившая прекрасную
                Отчизну.
1.1.22.

Милостыня

Кирзу  ты  чистил  пучком  травы,
Насаживал  червя на  самодур,
Твой  взгляд вдруг  становился хмур,
Но  позабыла я  тебя,  увы,

Сжимала  пальцы я  от  сглаза,
Когда  вдыхала  запах  роз,
Ты  груб  и  нежен  становился  разом,
Но  я забыла  горький  привкус  слёз.

...Но  не  забуду  сбивчивые  речи,
Очки раздавленные  близоруко,
Дрожащие  покорно плечи,
И  в  милостыни твою руку.
2.1.22.
Поминальное

Мы  поклоны били  битым  руинам
Мы  хранимы были  Богом  единым.
Помяни нас храм золотой  во  славе
Помяни устоявших  под пытками,

Луч падет на  лжицу в руцах  аввы,
Приобщаясь  к  Таинству  с  улыбкой.
Шли  мы  хлябями, колкими трактами,
Мы  цингу лечили лыком  коры,

Нас овчарками травили,покрывали  матами,
Нас  живыми сбрасывали  во  рвы.
Помяните нас,  православные, спасенные,
Возрожденные  храмы  снесённые...
3.1.22.
Рок

Танец мой неистовый, отчаянный,
Как  после допроса - с откоса,
В  веселье нетрезвом  печальный,
Припомнит  на  утро  едва  ли

Вот  тот, что  с  черной розою  в бокале.
А  я  взлетаю  не жеребой   кобылицей
Под озверевший и   нестройный рок
А  мне  бы  наклониться над  криницей,

                Умыться  впрок.
И  смыть нечеловечью  маску,
Взглянуть  на  небо без  опаски.
4.1.22.
Кони в снегу

Кони  плывут  по  заснеженным  травам,
Снег на нестриженных гривах, на бархатных  спинах,
Здравицу тихо читает в  часовенке авва,-
Всё  суета  и  когда-нибудь  мИнет...

Но неусыпна  молитва  сугубая,
Снегом смочу пересохшие  губы  я
И  научусь исправленью  помарок
Ближе  к  цветенью  мимозному марта.

Кончился  ты в ледяном  помрачение,
Как  я  любила  тебя, мой растратчик,
Над  ледяным  и  возвратным  течением
Птица, от  стаи  отставшая,  плачет...
5.1.22.
Мимоза

Мне,  нераскаянной  колдунье
Призыв небесных  чаек  внятен,
Зовущих в  пену, на  попятный,
Как  только южный  ветер  дунет.

Я  унесу  с  собой  кустарник,
Так  оглушительно  зацветший,
Что  запоет тюремный  ватник,
В  котором  рвет  мимозу  леший.

И  поплывут  цветы  по  морю,
Как солнце к золотому   маю,
А  истина  не там, где  спорят
А  где---  не  знаю...   
 6.1.22. 

Поэт
река  в  гранит  закована
как арестованная,нераскаянная,
в  ней  город  мой  перелицован
в  глубь  вырастает...

снежинки  падают  на чернь воды,
помню  тебя молодым яснолицым,
еще без  хемингуэевской бороды,
только шагнувшим  в  столицу.

я  мерзла,  слушая твое  распевное
 чтение только  написанных  строк,
ты  не отпускал  меня  в  тепло  нервно,
будто  глотая снеговой,  ледяной сок.

теперь  ты  лучший  поэт  года,
а  я  не  веду  счет  годам,
но  ту  нашу  прогулку  по  городу,
я  никому  не  отдам!
7.1.22.
Несонет
Мне бы только  опохмелиться
После  застолья,
С  ссорами  примириться
За  рассыпанной  солью.

А  вечор бранилась дуреха,
Перемазанная помадой,
А  сегодня  мне  так  плохо,
Но мне так  и  надо.

Мне  спокойней с маринованной пепельницей
С надкусанной  сигаретой,
Чем лясы  точить  со сплетницами-
Не  писать  сонетов.

И  не  поможет мне   аптека
С  моим  стыдом  полу залеченным,
Была б магометанкой- в Мекку
Пешком- беглянкой  изувеченной.
 9.1.22.      

Уроки
Солнце  красит снежинки  венчальные,
На столе  моем  белый  лист,
Слово найденное  отчаливает,
Снег  крахмальный  за  окнами  чист.

Но  пройдет скоро  первый  прохожий
От  бессонницы бледнолицый,
День погожий,  сияет храм Божий
Звон  несётся  над  зимней  столицей.

Как мне  жаль не  доживших  предков,
Убиенных  за  веру  в  Бога.
Бой  гражданский. Целился  метко
В  брата  брат с  выражением  строгим.

Стерегла  их  в  безбожье   беда
Равнодушье звезды падучей,
Кровь крондштатского тяжкого  льда-
Никого неужели не  учат?
10.1.22.
Больничный
Я  брала  твое  запястье
Вслушивалась  в  пульс,
За окошками ненастье-
Путникам  искус...

И, казалось, нет  важнее
Синеватой  жилки,
Я  не  видела  нежнее,
Чем  твоя  улыбка.

И делиться было  нечем,
Выяснять,  решать,
Сын болезный  человечий,
Только  б ты  дышал...
11.1.22.

Новогодний город

Город  новогодний
Был  когда-то  знакомым,
Здесь  к  реке по  сходням
В лолку  -  слезы  комом...

Бреду  без оправдания,
По  набережной  булыжной,
В  воде  перевернуты  здания,
Праздник мне  душу  выжег
Бешенным  сияньем,

Не  окинуть  взглядом
Снопов раскаленных  громады...
И  куда  снежный тракт  завез
Меня? -Здесь  не  увидишь  звёзд.

12.1.22.

Литавры
Казни веселые
             бубны,
Праздник  среди
            безумья-
Летальные  литавры
Масок  шарахаются.

Что-то будет
            завтра?
Велики  у  страха
Пустые  глазницы,
Что  там в  конце
               снится?

Слеза из  всевидящего
                глаза,
Всё по земле  ищет
        воскресшего Лазаря.
13.1.22.
Реликт
Для  твоих стихов нет -" рано  или  поздно",
Они,  как  Воскресенский  перезвон,
Написанные  кровушкой  венозной,
Окрасившей нездешний горизонт.

Кричишь  у  неба  под  глазами
И  ловишь цвет земли  гортанью,
Как  тот  в скиту  за образами,
За гранью несказанной  ранью.

Все  раны исцелит  родник там,
Ты  землю с  небом  породнил,
Стихи  свои в  земле  похоронил,
Они  взойдут взыскуемым  реликтом.

14.1.22.

Я была
Не обвините  меня  в  мраморе  в  крови
Была я безрассудна  и  беспечна-
Не  знала я  ни  славы, ни  любви,
По черному у  русской  печки.

Полны  все  наволочки раненых  стихов,
Я  строки  с  легкостью дарила,
Дымится печка  отсыревших  дров,
Что  не  сложила, хоть  и  нарубила.
 
Я  плохо  знала  смыслы  запятых,
Слезой  запятнана  страница,
Я только  с  Богом  может быть  на "Ты",
Других  мне  вечно  сторониться.
15.1.22.
Лефорт

Широким  лицом  улыбнулся  закат
И  повернулся  спиной,
Поморщась, его  отразила  река,
Играя со  мной.

И  парус холщовый в опаснейший  крен
Раздувшись,  по  речке пошёл,
А  мне  написать  стихотворный  катрен
Пользительно  и  хорошо!

Мечтала  я  с  детства  освоить  офорт-
Потратилась  на  прокламации,
Грозит  казематом Франтишек  Лефорт,
Летящий  над  Русью в прострации.
16.1.22.
Новогодний привет!

           Н.Н.Ерёмину
СнегА  медвежьих  молитв,
Чефир  по  кружкам  разлит-
Прирастает Россия Сибирью
Разрумяненной снегирьей,

Заячьей да зечьей,
Разбойничьей  да  человечьей,
Сбивает  кедровник в чащах,
Белку бьёт метко  в  глаз

Улететь  бы  к  ней, настоящей,
Только  б Всевышний  спас!
К  поэту  краснояру
Что душу растопит  жаром!
 17.1.22.

Зеркало
Стремилось  зеркало  к  нулю,
Стирая  все  подобья,
Меня ты бросил  к  февралю,
Казня  подробно.

Но устоял  хрустящий  наст,
Под  валенками без размера,
Жизнь продолжалась  без  прикрас
В  избе  трёхмерной.

Забылись  и больные  числа,
Скрип  деревянных лестниц,
И  сплетни  призрачных  предместий,
И  тайна  смысла.
18.1.22.
Одинокий Новый год
Я пьянею  перед  зеркалом,
Собутыльница трезвеет,
В  банке огуречик  зреет-
Взгляд печален в зазеркалье  мерклом.

Лучше лезть с тобой  в бутылку,
Чем с конвойными  в  Бутырку,
Несговорчивый  двойник,
К  амальгаме  ты  приник
И  слезу  роняешь на  паркет,
Будто в  плоть  вошедший,

Непристойнейший  куплет
С пляской  сумасшедшей
Пропою я  про  весну
И  под  ёлочкой  засну.
19.1.22.

Пророк
Не  отогреть,  не  переплавить
Заснеженную  память:

Атеистический  Сочельник,
Проносится  веселый  ельник,
А  в  электричке  пьяный  бред
Сограждан  утомлённых,
Обрывки  женских  стонов,

И вдруг -  нездешний  свет-
Родившийся на  лавочке  ребёнок...

Держава проржавевших  рельсов,
Где  вместо "Верь!"  царило,-"Целься!"
Не  знала,  что  её  пророк,
Которого здесь тайно  кличут,
Лежал теперь  у  материнских ног
в продрогшей электричке.

 20.1.22.

Ночь перед...
Ты  звал  куда-то  в  Абиссинию
Мы  пили  уже  пятый  час,
В снегах  заснеженной  России,
Всё  крепче, а  не только  квас.

Привидится  не  то  в бессоннице,
Там,  где блестит  подлунный лёд.
Голубка  хохлилась  на звоннице,
Стремясь  в  рождественский  полёт,

Быть  может  ждали  нас опасности-
Война, сума и  лагеря...
Ты говорил,-Замнем  для  ясности!
К  печи  поставив  прохоря.
21.1.22.

Первый день
Первый день  без тебя на  земле  был  зимним
все  металась  метель казнимой
душой неприкаянной
я  утопила  в  сугробе  валенок

и  леденящий крышу  смех
летел  ко  мне  с  небес
и  псиной  пах песцовый  мех
и  голоногий  лес

хрустел  заснеженно
и  улетала  твоя  нежность
к  незримой  стороне  Луны
И  звезды  были  не  видны
 сквозь  слёзы
и больше были  не  страшны
            угрозы.
22.1.22.

Из Гомера
и  что-то бормочет  слепец  престарелый
под  звуки  кифары
на  паперти шепчет о заповедях  Илиона,
буржуй  освещает просящего бешенной  фарой
гордящийся  сделкой  успешной в  свой  бизнес  влюблённый.
а  старая шлюха беззубостью  скалясь, хохочет
её гомерический  смех в  небеса  улетает,
и  кто  её знает,  чего  она завтра  захочет,
когда снег на  веках  её  не растает.
23.1.22.

Дымы
Смерть Блока  и  Гумилева,
Скрип  Пушкина мерзлых  салазок,
Запили  мы  водкой  палёной
Под гром похоронных  сказок.

Удушливость  слишком  серьезных,
Казнящих  вселенский  абсурд,
Разлившийся  кровью  венозной,
Не  верящих  в  страшный  Суд.

Лишь с нищими мне на паперти
Пропеть неземные  Псалмы-
Поля там под  снежной скатертью,
И  дышат печные дымы.
24.1.22.


На краю

Хватило бы  мне  знаний  и начальных,
Чтобы  наплакаться  ночами,
Не  слышала  историй  беспечальных-
На  всём  печать отчаянья.

Кричали  в  спину мне,-"Народоволка!"
Всех  изб  горящих не  спасти!
К  ответу  призывали-  мало  толка
Лишь  пепел  с  тех  времён  в  горсти.

У шторма стыну  смоляного на  краю,
В  ночи  как  будто  табуны  купают,
И  ангелы  незримые  поют
О  невозможности земного Рая.

25.1.21.

Счастливый  случай

Я  жду  тебя,  счастливый  случай,
Я  собираю  незабудки из  ледяных  зеркал,
И,  может  быть, там у  излучины
Слиянья с  Тигром древнего Евфрата-
                Пройдут  века
В  обратной  перспективе,
Я  снова  притворюсь  красивой,

Ни  в  чём  не  виноватой.
Между  цветением  и  тленьем
Успею различить сиянье,
И запишу  стихотворенье
Вам,  на прощанье.
26.1.22.

Беспамятство
Всё  изойдёт,  всё  минется,
Забылось  даже  имя,
Простится,   не  простится,
Глаза   я  помню  синие,

Мой смех как  будто деревянный
В  заснеженной акации,
Снегирь пугливый  и   румяный.
Нас  заставлял  смеяться

На  санках рушились  мы  с  горки.
Играя снежной  пылью,
Неслись  иль  к  радости,  иль  к  горю,
А  может,  мы  любили?

Теперь  мне  вовсе  не  поётся,
Не  грезится,  не  снится...
Водой  из  мёрзлого  колодца
Нам  больше  не  напиться.
 
27.1.22.

Кружка
Невдомек  этим  утром  простым
На  рассвете  морозном,
Что твой  голос за  речкой  простыл
Под  заснеженною березой.

Серебрится березовый  снег,
Не  бывать  нам  с  тобою  равными,
Я  закрою  скрипучие  ставни,
Что б  не  слышался  времени бег.

У  икон  оплывает  свеча,
Кот  оставленный по  завещанью,
Спит  на  печке, не  место  отчаянью,
Коли  в  кружке  вода   горяча.
28.1.22.

 начале славных дел
А ты,  повешенным  стрельцом
у окон арестованной  царицы,
Качаешься  красивым мертвецом,
А  лебедь отражается  в  водице,

Скользит  ладья  резная,
И  с  бритой  бородой  гребец
Гребет, куда  не  знает,
И  плачет  преданный  отец,
И  мать в  старинной  кацавейке  ноской.
Такой привычной  допетровской...

А  я  заламываю  руки
Под  сенью  Новодевичьего,
Который  никогда не  рухнет
В  молитве  неусыпной  вечной.

В начале славных дел

А ты,  повешенным  стрельцом
у окон арестованной  царицы,
Качаешься  красивым мертвецом,
А  лебедь отражается  в  водице,

Скользит  ладья  резная,
И  с  бритой  бородой  гребец
Гребет, куда  не  знает,
И  плачет  преданный  отец,
И  мать в  старинной  кацавейке  ноской.
Такой привычной  допетровской...

А  я  заламываю  руки
Под  сенью  Новодевичьего,
Который  никогда не  рухнет
В  молитве  неусыпной  вечной.
29.1.22.

Прощание с Кавказом

"Поломавшейся лютни
Кратковременный шум.
Верность слову минутней
Наших клятв наобум."
/Перси Шелли/пер. Пастернака.

Не до  Шумана,  не  до  Шелли
С  ними  жить - мне  теперь  едва  ли,
Златоглавая  раскошелит,
Расклюет, снегами завалит.

Мне б  пропеть  из  царя  Давида
В  смертоносном  дыханье  толпы,
Псалмовец  излечит  обиды,
И  забудешься пьяный  ты.

Оставляю  тебя  на  Кавказе
За  заснеженным мощным  хребтом,
Не хватает  чего-то  в  рассказе-
Не  скажу  никому о  том.
30.1.22.

Вегетарианство
Там, где  уши лопухов  наслушались
Сплетен  дикого  винограда,
Где  весной выползает  на  сушу
Из  реки туч  серебряных  стадо.

Стану  жить я до  самой  Купальницы,
Никого  не  неволя, не радуя,
Буду  крестиком  шить  на  пяльцах  я
Под дугой многоцветною радуги.
 
Но не быть мне невольницей   в  племени,
Что меньшИх наших туши в  пламени,
Средь  полей и душистых, и  клеверных
Жарят  душами  на  заклание.
31.1.22.