В декабре все короче деньки

В декабре все короче деньки,
И пурга за окном канителится,
А в заветные кущи тайги
Только лыжная тропочка стелется.

Уважаю декабрь все равно.
Старику я обязан известием:
«Та, чье сердце познать суждено,
Родилась под стрельцовым созвездием.

Сполох Севера в чувствах ее,
Там растет она, верная, строгая.
Бьет крылами ее воронье,
А вот волки девченку не трогают…»

Я иных с той поры отвергал,
А декабрь звездопадом подмигивал,
Наливая мне грусти в бокал:
«Занимаяйся стихами да книгами».

Так прошло сорок лет… Сорок лет!
Истомилась душа, озаботилась.
Стал я сед и задумчив, как дед,
И оприкло мне громкое ботало…

Но однажды я встретил стихи,
Не обыденные, не случайные,
И витые, как ветви ольхи,
Будто сам написал их в отчаянье.

И я понял: сложила она
Эту песню больную и грустную,
И ее со свечею одна
Вышла выслать, как птицу, на Русь мою.

Декабря неуемная дочь
Хочет отклик услышать мой с Севера:
Там, как день, даже снежная ночь,
Там есть люди – с надеждой и верою…

Там живет ее черный монах,
Что во сне юной деве привиделся…
И прогнал я сомненья и страх:
«Не «монах» я, но стану ей «витязем».

И признался декабрь: «Угадал…
Это – дочь моя, внучка стрелецкая.
Синеокая, словно опал
В дымке огненной неба Донецкого.

Ты ей нужен – теперь поспеши:
Дни грядут неспокойные, ратные…»
И открылось пространство души,
Чтоб в таежную снежность вобрать ее,
Безмятежную нежность даря…
И забыть про метель декабря.