Старик и манная каша

Прошепчу тихонько:
«Эх, мать вашу…»
Сил всё меньше и слабеет ум.
По тарелке я размажу кашу.
Манную? Ага, а в ней изюм.

Вкусная?
Наверно. На, попробуй.
В ней, смотри, - четыре, пять… - изюм.
Отгоняет он тоску-хворобу,
Гасит в голове плешивой шум.

Жилка на виске, запавшем, бьётся.
Масла бы добавить в чашку мне.
«Вашу мать…», рука чего трясётся?
И зачем туман стоит в окне?

Тополя, кажись, несут там стражу.
Может, это ёлки? Может быть.
По тарелке кашу я размажу
И услышу: «Чай-то будешь пить?»

Это кто спросил? Да и не знаю.
Понимаю – надо кашу съесть.
Тропочка закончилась земная.
Думаю: «А в небе тропки есть?»

Кто-то смотрит на меня угрюмо.
Понимаю – надо бы доесть…
Хорошо, когда она с изюмом, -
Три, четыре, пять…, а было шесть.

Мир перед глазами мал и зыбок.
И когда таким сумел он стать?
Прошепчу тихонечко: «Спасибо»,
Высморкаюсь в тряпку: «Вашу мать…»

Встану, в закуточек похромаю,
Лягу, полумрак приятный здесь.
Надо было съесть – я понимаю…
Думаю: «А в небе тропки есть?»