Владимир Карпеко

ВЛАДИМИР КАРПЕКО
(1922 - 1993)

Открой журнальную страницу —
В стихах там жалуется всяк:
Один — что опоздал родиться,
Другой — что рано родился.
Но я за них не беспокоюсь,
Пройдут года — таков закон:
Один из них освоит полюс,
Другой взнуздает электрон.
И времени, пройдя обточку,
Вдруг удивится человек,
Что он родился точка в точку.
В тот самый миг.
В тот самый век.

2 МАЯ 1945 ГОДА В БЕРЛИНЕ

Ещё невнятна тишина,
Ещё в патронниках патроны,
И по привычке старшина
Бежит, пригнувшись к батальону.
Еще косится автомат
На окон темные провалы,
Еще «цивильные» дрожат
И не выходят из подвалов.
И, тишиною потрясен,
Солдат, открывший миру двери,
Не верит в день, в который он
Четыре долгих года верил.

КОГДА БЫ Я МИНИСТРОМ БЫЛ…

Есть на примете у меня
геройский человек.
За ним слежу день изо дня
Почти что целый век.

Когда бы я министром был,
тогда б само собой
уж я его бы наградил
наградою любой.

Я «За отвагу» б приказал
Медаль ему вручить –
ведь он отвагу проявлял
начальнику не льстить.

Я пламя б знамени простёр
хотя б за то над ним,
что он не взяточник, не вор,
не лжец, не подхалим.

Пожалуй, «Знак почёта» б дал
товарищу тому,
за то, что здраво рассуждал
он вопреки всему.

Когда бы я министром был,
вполне познав свой век,
такой бы орден учредил:
«Нормальный человек».

И награждённому одну
велел бы льготу дать:
чтоб жить, как он живёт, ему
никто не смел мешать!

***

Мне говорят, что я напрасно
Связал судьбу с твоей судьбой,
Что с беспокойною и страстной,
Не знать покоя мне с тобой.
Но мне не надобно покоя, —
Пути тревожные любя,
Мне лучше мучиться с тобою,
Чем быть спокойным без тебя.

* * *

Шли мы с другом просекой лесною,
Где весна уже вошла в права.
Пела, пробуждённая весною,
Молодая, звонкая листва!

В пении листвы и в птичьем гаме,
Восхищённо замедляя шаг,
Шли, не слыша, как под сапогами
Листья прошлогодние шуршат.

И заметил мне мой друг в печали:
- Видно, так сложилось на веку –
Топчем тех, которые упали,
Воспеваем тех, кто наверху!

***

Так бывает порою – навалится
ворох мелких и суетных дел,
и душа неприкаянно мается,
проклиная свой жалкий удел.
И, устав бесполезно сутулиться,
над рифмованной грудой муры.
звездной полночью выйдя на улицу,
я гляжу на иные миры.
Сколько их на ночном небосводе!
Размерцалась разверстая высь…
И в усталую голову входит
стародавней занозою мысль:
может, тоже кому-то не спится
где-то там, где черна высота?
Или впрямь одиноко кружится
во Вселенной Земля-сирота?
Переливчато звезды искрятся,
неизведанной тайной маня.
И уже начинает казаться,
Что оттуда глядят на меня,
в любопытстве своем откровенны,
миллионы нацеленных глаз…
Настороженно смотрит Вселенная
изучающим глазом на нас.
Как пытливо глаза её светятся!
Над Землею, раздумьем полна,
вопросительный взгляд Медведицы
нерешительно чертит она.