Война и мир. 1-1-23б

1-1-23б

— Андре;, — сказала робко Маша, —
Большая просьба есть к тебе,
Семейная защита наша
Поможет в битвах на войне.

Она с волненьем протянула
Ему овальный образок,
С любовью братскою взглянула
И молвила: «Ну, дай-то бог!»

Спасителя с изображеньем,
Работы — древней старины,
И с чёрным ликом выраженья,
В оправе чудной красоты.

— Он охранит тебя в ненастьях,
Его носил ещё наш дед,
В нём истина и доля счастья,
Он — даже вестник всех побед.

Из глаз светились стопы света,
Его поцеловала в лоб,
Свершив, как долг волну обета,
Саму, при этом, бил озноб.

Озноб — ведь были опасенья,
Что не возьмёт он амулет,
Что не помогут убежденья,
Не примет он её совет.

Но он остался благодарен,
Сквозила нежность на лице;
Ему, потомку рода дарен,
В кругу семейном, их кольце.

— Андрей, будь добр, великодушен,
И Лизу строго не суди,
Она — добра, мила, ей нужен…
Её теперь ты лишь пойми.

— Знай, Маша, я не упрекаю,
Ни в чём себя и не жену,
Но, счастлив с нею? Я не знаю!
И, всё же: «Нет! Тебе скажу!»

— Она ли счастлива? Нет — тоже!
Не знаю — всё так — от чего,
И — нам обоим всё — негоже,
Сейчас мне и не до того!

Поцеловал сестру он нежно,
Светился добрый блеск в глазах,
С женой прощанье неизбежно,
Конечно, будет вся в слезах.

Слова прощания с сестрицей:
— Коль в бога верил бы, Андрей,
То лучше было помолиться,
Уладить отношенья с ней.

Подарит бог любовь к супруге,
И в ней взаимность расцветёт,
А чувства ваши друг ко другу
Любовью крепкою сошьёт.

— Иди к ней, Маша дорогая,
К прощанью подготовь её,
Я в игры с богом не играю,
Меж нами что-то есть ещё.

Идя к жене по галерее,
Соединяющей дома,
Мамзель Бурьен в прекрасном теле
Навстречу шла ему одна.

Она с восторженной улыбкой,
В теченье дня, уж третий раз,
Ему навязанной, как пыткой,
Мелькала в сей, отъезда час.

— Спешу отдать Вам извиненья,
Я думала, Вы у себя, —
Краснея, молвила с томленьем,
И опуская вниз глаза.

В нём вспыхнуло лишь озлобленье,
Она поймала строгий взгляд,
Прервавший всё её томленье,
Любовный отвергал он яд.

Уже к покоям, на подходе
Услышал голосок жены,
Она в своей манере-моде,
Как будто все слова важны:

— Представь, та Зубова, графиня,
Уже стара, как прошлый век,
Где зубы, локоны — фальшивы,
Как будто тех годов и нет,
И пятый раз — те фразы, смех.

Она смеялась над старухой,
Что не давало ей покой,
Казалось бы, другою мукой
Должна страдать в момент такой.

Вязала и сидела в кресле,
Не прекращая разговор,
Перебирая сплетни, вести
Столичных прежних дней и пор.

Князь, видя Лизы настроенье,
Она — свежа и весела,
К воспоминаньям прежним рвенье,
Как будто мужа не ждала.

Спросил: «Устала ли с дороги
И отдохнула ли она?» —
Но покидает он пороги,
А впереди — одна война.

Стояли люди с фонарями,
Осенняя стояло ночь,
Упряжка, стоя «под парами»,
Сейчас «потянет князя прочь»!