Александр Акимов - За Валом Чингисхана 15-16

Публикуется с разрешения по первоисточнику http://stihi.ru/avtor/aleks50
в обработке авторов Александр Вишерский


За Валом Чингисхана ч - 15

Дезертирство, стыдливо именуемое
«Самовольным оставлением части»,
(Хрен, – редьки не слаще),
Позорное явление,
Которое доставало нас - всё чаще…

По слухам, достигшим моего уха,
Ребята из нашего разведбата,
Что технику в Борзе сдавали,
Но - так и не сдав, – поутекали,
Получили - по два года дисбата!
Больше остальных - лейтенантам влупили,
Быстренько хлопчикам объяснили,
Что - не за деньги Отчизне служили!

Подчиненные наказаны сильнее, чем звенья,
Создавшие предпосылки для преступления,
Потеряли - свободу-погоны!
И совесть моя, издавала стоны:
Может устаканилось бы все без звона
Те, что самовольно по домам разбежались,
Переженились, детей нарожали,
А технику - после бы и списали
Да на металлолом потихоньку сдали...

Но тех беглецов ловили-судили
Уже просторах Советской России,
И запах Родины они хоть вкусили.
Здесь же, за надёжно закрытой границей,
Бегункам - просто негде укрыться!

Очень скрытные все Китайцы,-
Никогда вслух не скажут
О чём думают, вам;
Кого - посылают подалее,
А перед кем – преклоняются,
Можно понять лишь по их интонации,
Ну и, - конечно же, - по делам!

В предгорьях Китая наш вертолёт
Аварийную посадку тогда совершил,
Его экипаж хватают за шиворот,
В проведении разведки обвинив,
Целый год возят потом на арбе
Как обезьян в клетке по деревням,
Где закидывают их – камнями!
Из еды - горсть риса и воду давали,
По нужде-то и той - не всегда пускали.
Спали зимой и летом
Под открытым небом.
И уже совсем их, сошедших с ума,
Вернули - нам…

Прочесть об этом в те года
Можно было, да не везде,
«Известия» с «Правдой» молчали -
Как - воды в рот набрали,
Но - нельзя было не верить тогда
"Красной Звезде"…
На Даманском бывшее столкновение
За десяток лет не стирается,
И тем более продолжаются
Те китайцев поползновения:
Наших бегунков-перебежчиков
Так же, заподозрив - в шпионаже,
В живых они - не оставляли.
А те - всё равно бежали,
Лучшей из жизней, видно, - искали!

Былого дружелюбия китайцы
Давно уже к нам не питают!
В жестокости им -
Лишь с японцами состязаться:
Попавших к ним в плен -
Долго жестко пытают!
На поросли побегов бамбука,
Растущего дециметр в сутки,
На колышках - распинают
И, лузгая семечки, наблюдают,
Как сквозь тело бамбук прорастает.
А то -  к заднице примотают,
Кастрюлю с крысой,
И на день-другой оставляют,
Ждут когда она оголодает…
До финала того представления,
Не у всякого нервов-терпения,
Зрителя да истязателя хватит.
Но - даже и эти «страшилки - на ночь»,
Справиться с таковым явлением,
Как «бегунки», не могли помочь!

Больше недели в поисках дезертира
Шарил по пустыне- злой-голодный народ,
Всех донимал вопрос:
«Где же прячется этот урод?»
Политрабочие – устроили «соревнование»
Кто – скорее найдет!
Нет бы, вместо ослов -
С длинными плётками пастухов,
Догадались прислать нам в помощь,
Хотя бы одну - розыскную собаку!
Пусть даже - без проводников...

В конце концов, научились и мы
Преследовать с оружием беглецов,
А их надо обязательно взять – живыми;
И чтобы напрочь исключить
Похороны своих бойцов,
Терпеливо выжидать -
Когда патроны закончатся боевые.

Пойманных - мы контрикам отдавали.
Что они с ними делали,
Сие - нам не известно,
Да, если честно - и не интересно…
И какое ещё «Через час -
Построение на плацу»?
Нам - не до ваших смотрин!
Пойманному, отстреливавшемуся беглецу,
Сейчас мы устроим - экстрим!
И не надо - кричать
И топать ногами в ярости!
Крик, это - признак слабости.
Надо говорить - шёпотом,
Но так, чтоб он отдавался -
В ушах провинившихся слоновьим топотом!

За Валом Чингисхана ч - 16
Отпуск

Общеизвестно, что многие вместо
Службы и в отпусках – прозябают,
Их не очень-то огорчает,
Что, долгожданные, те отпуска,
Лишь один раз в году бывают,
И быстротечно так пролетают!
Себя не отношу к данной категории,
Потому что отдыхал - один, без жены,
На самом синем моём Чёрном море…

По приезду в Севастополь,
И - пред расставанием,
Спешу - сюда я:
Для меня это место – сакральное -
Скалы-камни возле
Памятника Затопленным Кораблям!
Серебристые крымские деревья миндальные,
Навевают - милые детские воспоминания…
Самолетами Аэрофлота и ВэТэА*,
Я уже столько сот километров -
Вдоль и поперёк страны налетал,
А лучше этого места -
Нигде не встречал...
Наша молодость военная,
На танкодромах-стрельбищах проходила,
А гражданская, - лишь в отпусках,
Походя-издаля, рукой помахав
Манила…

*военно-транспортная авиация

Тех, кто пишет книги, мало,
Тех, кто их поглощает, неизмеримо больше,
Особенно тех, кто в них кроме фиги,
Ничего и не видит;
Тех же, кто читая,
Выводы извлекает, -
Гораздо меньше!...
Я здесь имею в виду с детства начитанных,
А потому - очень умных,
Незаурядных, женщин…

Спускаясь по лестнице к морю
На Учкуевском пляже,
Я заприметил - одну
С большой книжкой на ковре лежащей,
А рядом с нею - "мартовский кот"
С вещами подмышкой стоящий,
И сразу смекнул:
Бонус из нас получит - тот,
Кто первый рядом место займёт!
Народу вокруг - не пробиться и я,
Раздевая себя на ходу,
На коврик её приземлился,
И только потом спросил разрешенья
На краешке рядышком разместиться:
Хау-ду-ю-ду! -
Ведь не зря говорится,
Что наглость - второе счастье!
Я весьма удивлен был тому,
Что ответили мне - на английском!

"Мартовский кот"
Постоял ещё рядом,
Прощаясь со своими мечтами,
Поскрипел от злости зубами,
Пожалел, что - на секунду всего опоздал,
И - куда-то пропал...
А мы познакомились-разговорились,
Разоткровенничались-подружились:
Оказалась она - экскурсоводом,
Из Ленинграда,
Любящей книги, но не мужчин
От которых перегар тянется один
Так как с мужем-забулдыгой, изрядным гадом,
Полгода разводилась она до седин.

Героем Таниной книжки, -
Чудак был один, из Ламанчи,
У такой начитанной - не могло быть иначе!
В училище такое мы не проходили,
И в школьной программе,
Другие писатели были,
Но мы с ней на эту тему
Почти час проговорили.
Ну и - сорванец был тот СервантЕс!
Молодец - смешно и не пошло,
Ведь столько веков прошло,
А наши умы - до сих пор занимает,
То что он с Санчо-Пансой своим
С мельницами и прочими там вытворяет!...

Не любитель я многотысячных пляжей,
В песке подцепить новую заразу,
Такую как СПИД – очень просто даже,
Наступив на наркомановский шприц…
Мне по нраву - море открытое - синее чистое
И обрывистый берег скалистый,
Дикие чайки кричащие над головой,
Глухой монотонный и ровный прибой,
Чтоб было вдоволь с собой хорошей еды и питья,
Только - не водки!
Но там - не встречаются
Одинокие начитанные такие красотки,
А эта мне - очень нравится!

Но тут некуда даже - ногой ступить,
Чтобы на отдыхающего не наступить,
В этом кишащем людском муравейнике,
Именуемом - пляжем!
То, о чём начали мы говорить,
Тут же уши заставило навострить
Многих лежащих рядом.
И мне удалось её убедить,
Завтра - в чудесное место уплыть,
Не сравнимое - с многоголосым зоосадом.
Рассказ мой, вызвал у нее интерес,
И мы договорились завтра вместе
Успеть - на первый утренний рейс…

Но тут в голове моей высветило:
У этой красавицы - образование,
Квартира в Ленинграде,  трёх языков - знание!
Ничего мне с ней - не светило!
Но со мной была - скала в Голубой,
И открытое, самое синее в мире Чёрное море,
Лечащее (причём - радикально)
Любое сердечное горе!
День - без неё, весь - на нервах!
И одна только мысль - о ней
Возбуждающе будоражит кровь -
Знающий скажет: "Это, - конечно, - любовь!"…

В кипящем водовороте вспыхнувших вдруг,
Любовно-романтических отношений,
Примеряешь свою избранницу
На роль своей будущей жены.
Она даже может не быть раскрасавицей,
Чтобы всем нравиться,
(Длинноногую для любовных утех,
Можно завести и - на стороне,
И тешить с ней самолюбие, в тайне от всех).
Но именно - во взаимопонимании
Заключается семейной жизни успех
Во - всяком случае, издревле - так считается…