Евгений Тищенко

ЕВГЕНИЙ ТИЩЕНКО
(1954 – 2006)

Весна! Раскуплены билеты.
Не опоздай, душа! Скорей!..
Деревьев чёрных силуэты
нас повстречают у дверей.
Едва намечены пунктиры
природой созданных миров.
Ещё неясно в этом мире,
кто будет мёртв, кто жив-здоров.
Ещё душа полувоздушна
и первозданна ткань её,
ещё взирает равнодушно
она на это бытиё...
Но в клейком воздухе разлитый
полунамёк, полупризыв!
Но этот нами позабытый,
бог весть каких времён, язык!
Но сонной рощи колыханье,
где пальцы воздуха легки,
но это свежее дыханье,
но эти чистые стихи!..

***

Как много пишут!
Как безлико
слова качаются в мозгу.
А я хочу писать без крика,
но не умею, не могу.

А я хочу усталым мозгом
слагать строфу из хладных плит,
но это просто невозможно
пока душа твоя болит.

Пока с тобой толпится рядом
потерь и болей скорбный ряд –
от электрических разрядов
предохранители горят.

Моя душа уже дымится,
паленым издали несет...
И надо бы остановиться,
но это душу не спасет.

***

Наши взоры в воздухе не тают,
не стихают наши голоса,
а с годами плотность обретают
и впадают в реки и леса.
Ничего в безвестности не канет –
боги эту жизнь не зря дают.
Распахните сердце – даже камни
нашими словами вопиют.
И когда бормочут что-то реки
и леса роняют шепоток –
это не они, а человеки,
что вкусили вечности глоток.
И когда стенает глухо ветер,
не пугайтесь: даже в смертный час
есть ещё заступники на свете,
что скорбят и молятся за вас.

***

Шинами щебень укатан.
Молча дорогой иду.
Розовый лебедь заката
плавает в синем пруду.
Южное пыльное лето
дадено нам на двоих.
Желтые ласточки света
тают в ладонях твоих.
Кто тебя создал, такую,
терпкую, словно вино?
В клетку любви золотую
сердце стремится само.
Красные капельки вишен
прячутся в листьях тугих.
Сколь мне дано еще слышать
песен твоих, не других?.
Мягкие всполохи света.
Сладок искус бытия.
Много ли сердцу поэта
нужно, родная моя?
Весь он блаженством охвачен,
словно апостол в раю…
Сердце воробышком скачет
прямо в ладошку твою.

***

Адвокатом подсунута купчая –
подпишись, безразличье храня,
потому что распродано лучшее,
что могло только быть у меня.

За улыбки и слезы заплачено,
за дома, за леса, города...
Лишь душа еще вами не схвачена –
это главный прокол, господа!

Ей и песни даны, и парение,
и видение света во мгле,
ибо там, в неземном измерении
по иной нас измерят шкале.