Сказка поди туда не знаю куда на новый лад

Поди туда,-не знаю куда, принеси то, -не знаю что на новый лад

Понравилась мне идея американского журналиста -еврея Марка Миллера, который переиначил знаменитую сказку «Три поросёнка», сделав одного поросенка евреем, ну и, разумеется, главным  позитивным героем. И я решил последовать его примеру и «переписать» русскую народную сказку «Поди туда,-не знаю куда, принеси то, -не знаю что», сделав её главным героем царя-батюшку. Вот только не знаю, какой из царя герой получился: положительный или отрицательный?.... Впрочем, судите сами....

В некотором государстве жил-был царь. В расцвете сил, он вдруг развёлся со своей женой, оставив ей «домик в деревне» и двух взрослых дочерей, одна из которых была замужем за китайцем, а другая, - была за малайцем. Свой неожиданный развод царь всем объяснил очень просто и понятно: «Мол, царица не переносит езду в царской карете. Её в карете так сильно укачивает, что даже начинает тошнить, и я, царь,  приезжаю на официальные государственные визиты весь облёванный с головы до ног.» Понятное дело, что царь не стерпел такого безобразия (*а кто ж стерпит?) и развёлся! Вообщем поступил, как настоящий мужик!
Царь так сильно любил свой народ, так сильно заботился о том, чтобы его народ не помер с голоду, что  сам, лично, каждый день ходил на охоту, в надежде подстрелить какую-нибудь жалкую дичь, чтобы накормить народ.
Как-то раз, пошел, ходил, ходил целый день по лесу—не посчастливилось, не мог на дичь напасть. Время было к вечеру, идет он обратно — кручинится. Видит — сидит на дереве горлица. «Дай, — думает, — стрельну хоть эту».
Стрельнул и ранил ее, — свалилась горлица с дерева на сырую землю. Поднял ее царь-батюшка, хотел свернуть ей голову и положить в сумку,  а горлица говорит ему человеческим голосом:
«Не губи меня, царь-батюшка, не руби моей головы, возьми меня живую, принеси домой, посади на окошко. Да смотри, как найдет на меня дремота — в ту пору бей меня правой рукой наотмашь: добудешь себе великое счастье».
Удивился царь: что такое? С виду совсем птица, а говорит человеческим голосом. Принес он горлицу домой, посадил на окошко, а сам стоит дожидается, когда наступит время, чтобы врезать....
Прошло немного времени, горлица положила головку под крылышко и задремала. И тут царь ударил ее правой рукой наотмашь. Упала горлица наземь и обернулась девицей, Алиной-царевной, да такой прекрасной, что ни вздумать, ни взгадать, только в сказке сказать, - одни её пышные груди любого царя с ума свести могут....
И тут Алина, продемонстрировав царю свои соблазнительные формы, говорит ему:
« Сумел меня взять, умей и удержать — неспешным пирком да за свадебку. Буду тебе честной да веселой женой».
Царь занервничал., оказавшись в положении, когда «И хочется, и колется». Ну не поймёт же народ того, что царь развёлся со своей законной царицей ради молодой пышногрудой голубки? И всё же царь сыграл свадьбу с голубкой, но тайную... А голубка слово своё сдержала и стала для царя «весёлой женой» и стала рожать ему детишек, одного за другим. И такое тайное положение дел вполне устраивало царя.
 Пока его тайная жена рожала и детей растила, царь продолжал заботиться о том, чтобы его народ с голоду не помер, и каждый день занимался охотой» то на щуку, то на серого кита. Как-то раз, подстрелил царь оленя в своём заповедном лесу, Разумеется, что всё, что добыто царём в заповедном лесу, народу не принадлежит, а предназначено только для самого царя.  Пришел царь  на царскую кухню, где Алина собиралась накормить царя яичницей (*обычной царской едой), а тайная царица и говорит ему:
« Как же  бедно живешь ты, царь — батюшка!»
«Да, как сама видишь! Живу на скромную царскую зарплату! Даже извозом приходилось заниматься!»
А тайная царица Алина говорит ему:  «Добудь -ка рублей сотню, купи на эти деньги разного шелку, я все дело поправлю».
Послушался царь, пошел к товарищам, у кого рубль, у кого два занял, накупил разного шелку и принес тайной жене. Алина-царевна взяла шелк и говорит:
«А теперь,  ложись спать, утро вечера мудренее»
Ну царь и лёг спасть: хотел с Алиной, но вышло — с самим с собой.
 Лёг царь спать, а Алина-царевна села ткать. Всю ночь ткала и выткала ковер, какого в целом свете не видывали: на нем все царство расписано, с городами и деревнями, с лесами и нивами, и птицы в небе, и звери на горах, и рыбы в морях; кругом луна и солнце ходят…Наутро тайная царевна отдает ковер  тайному мужу и говорит:
«Понеси  ковёр на гостиный двор, продай купцам, да смотри — своей цены не запрашивай, а что дадут, то и бери!».
Царь, загримировался под «народ», взял ковер, повесил на руку и пошел по гостиным рядам. Подбегает к нему один купец:
«Послушай, почтенный, сколько спрашиваешь?»
«Ты торговый человек, ты и цену давай».
Вот купец думал, думал — не может оценить ковра. Подскочил другой, за ним — еще. Собралась купцов толпа великая, смотрят на ковер, дивуются, а оценить не могут.
В то время проезжал мимо рядов царский советник Усач, и захотелось ему узнать, про что толкует купечество. Вышел из кареты, насилу пропихался через великую толпу и спрашивает:
« Здравствуйте, купцы, заморские гости! О чем речь у вас?»
«Так и так, ковра оценить не можем».
Царский советник посмотрел на ковер и сам дался диву, и обратился к продавцу:
«Скажи, мужик, скажи по правде истинной: откуда добыл такой славный ковер? Случаем не своровал?»
«Я не вор! Ковёр  моя жена вышила»
«Сколько же тебе дать за него?»
« А я и сам не знаю. Жена наказала не торговаться: сколько дадут, то и наше».
«Ну, вот тебе, мужик, десять тысяч».
Царь взял деньги, отдал ковер и пошел домой, но только успел до царского дома дойти и переодеться в царские олежды, как  к нему пожаловал его  советник  Усач с ковром. Царь взглянул—на ковре все его царство как на ладони. Он так и ахнул: «Ну, что хочешь, а ковра я тебе не отдам! Вот, держи 20 тысяч рублей!» Усач взял деньги и подумал: «А не плохо я заработал!»
Когда Усач покинул царское убежище, к царю пришла его тайная жена Алина и сказала: «Деньги давай!»
«Какие деньги?» - «удивился царь».
«Да те, что за ковёр мой выручил!»
«Так я сначала продал ковёр за десять тыщ, а потом выкупил его за двадцать... Уж больно он мне понравился! Тепереча буду любоваться своим царством, не вылезая из царской постели!»
«Господи! Какой же непутёвый мужик мне попался!  Нормальные цари на семью должны работать, а не швыряться семейными деньгами!»
«Так я же не из семейного бюджета деньги потратил, а из царского! Из царской казны! У меня, как у царской особы, есть привилегия такая: могу тратить царскую казну на что угодно и сколько угодно!»
«Это конечно замечательная привилегия, но я хочу, чтобы мой муж зарабатывал для семьи своим собственным трудом!»
«Так я же охотой занимаюсь! Птичек добываю...»
«Так это ты для народа жратву добываешь, - грачей да голубей, - а мне белого лебедя подавай!! Я же царица, а не какая-нибудь колхозница!»
«А лебедей в моём царстве нельзя убивать!»
«А мне плевать! Всем нельзя, а тебе можно! Ты же царь!»
«Кхе!... Дорогая, я должен тебе признаться, что я давно уже перебил всех лебедей в моём царстве...»
«И когда же ты успел это сделать?» - удивилась Алина.
«Ну в те короткие часы отдыха, которые у меня иногда появлялись, несмотря на мой чрезмерно напряженный график работы....»
«Ну нет уж! Ты не отвертишься у меня! Раз ты не хочешь порадовать меня белым лебедем, тогда порадуй чем-то особенным, если ты меня любишь?...»
«Конечно люблю? Так чем же тебя порадовать?»
«Я не знаю....  так что пойди туда, не знаю куда и принеси мне то, не знаю что! И без этого не возвращайся, а то всему свету поведаю, что у тебя есть тайная жена!»
Сильно озадаченный царь сел на коня и направился туда, не знаю куда, чтобы найти то, не знаю что, для своей любимой тайной женушки....Говорят, что до сих пор ищет и никак не найдёт...
А как же народ стал жить без царя-батюшки, который кормил народ грачами да голубями, да обещаниями  достойной жизни? А народ как узнал, что царь уехал в неизвестном направлении, неизвестно зачем, и незнамо вернётся ли назад, так вышел весь на улицы и потребовал от царских жирных министров, чтобы те царские продовольственные склады открыли для народа! Пришлось министрам открыть эти склады, в которых всевозможной еды было видимо невидимо и хватило бы народу на тыщу лет, а то и более! И стал жить народ сытно и достойно!






 .