Ночная гостья

Совещание в силу каких-то обстоятельств затянулось надолго.  За окном уже изрядно потемнело, и город начал медленно заливаться светом фонарей, а генеральный директор объединения не распускал собравшихся, переливая «из пустого в порожнее».
- Только бы не опоздать, только бы не опоздать, - билась одна и та же мысль в голове Татьяны. Она уже совершенно не слушала выступавшего, потому что сидела как на иголках. Последний автобус из Орла уходил в половине седьмого вечера, на часах уже был шестой час, а до автовокзала нужно ехать на троллейбусе минут пятнадцать, и то если он придет сразу. Перспектива остаться в городе Татьяну не очень устраивала, потому что ни родни, ни знакомых, у кого можно было бы переночевать, в Орле у нее не было, а в гостинице почти никогда не было свободных мест. Оставался только один вариант – ночь на вокзале сидя на скамейке. Но это еще не так страшно, как ее волновало то, что дома муж и маленькие дети будут за нее сильно переживать, если она не вернется домой сегодня.
Когда уже и терпение, и нервы были на пределе, их распустили по домам. Татьяна, что есть силы, бросилась на троллейбусную остановку. Ждала троллейбус к счастью совсем не долго. На автовокзале ей тоже несказанно повезло, потому что в кассах не было никаких очередей. Успокоилась только тогда, когда заветный билет был в руке. До посадки в автобус оставалось всего несколько минут.
Народу в автобусе было не много, человек семь-восемь. Почти все расселись на отдельные сиденья. Татьяна устроилась поудобнее, поближе к «печке», от которой шло тепло, и решила, что за те два с половиной часа в дороге, она еще и подремать успеет.
Мелькнула мысль, что она ничего не успела купить в областном центре детям в гостинец, но что поделать, придется извиниться, объяснить, что это не ее вина, а просто так сложились обстоятельства.
На улице было очень холодно, и пока те несколько минут Татьяна стояла перед посадкой в автобус, у нее успели замерзнуть ноги, хотя сапожки были на натуральном меху. Теперь ноги начинали потихоньку согреваться, и Татьяну действительно сморила дрема.  Она не слышала, как автобус останавливался в соседнем по пути домой райцентре – там он обычно стоял минут десять, не слышала, как входили и выходили пассажиры на остановках. Видимо сказалось то, что ей пришлось проснуться в пять утра, проделать двух-с половиной часовую дорогу в Орел, просидеть целый день на совещании.
Проснулась Татьяна от того, что автобус стоял, мотор в автобусе не работал, а пассажиры что-то громко обсуждали.
- Не знаю я, когда мы поедем,- раздраженно  говорил водитель, видимо отвечая на чей-то вопрос. – Как сделаю, тогда и поедем.
Свет в автобусе был выключен, и хотя на улице угадывался яркий свет луны, сквозь замерзшие окна было даже не разглядеть, где находится автобус. Татьяна подышала на стекло, потерла шерстяной варежкой окно и выглянула в образовавшуюся проталинку. Луна действительно светила во всю мощь, и Татьяна разглядела, что автобус стоит посреди поля. Сквозь проталинку свет луны немного просачивался в окно, Татьяна поднесла к проталинке руку с часами, подставила часы так, чтобы хоть как-то можно было разглядеть время. Долго присматривалась, и, наконец, поняла, что на часах уже половина десятого.
- Ничего себе, - ужаснулась Татьяна. – Автобус должен был прийти в полдевятого, мои теперь волнуются.
- Детка, сколько время сейчас, - взволнованным голосом спросила сидевшая на соседнем сиденье старушка, по-деревенски подвязанная  клетчатой шалью.
- Полдесятого, - ответила ей Татьяна.
Старушка, ничего не сказав, покачала головой из стороны в сторону. Видимо Татьянин ответ озадачил ее.
Татьяна снова принялась дышать на стекло, потому что проталинка стремительно затянулась, а смотреть в окно – было хоть каким-то отвлечением от тревожных мыслей.
- И надо же было угораздить меня ехать последним, - будто самой себе говорила старушка. – Уехала бы пораньше, не волновалась бы сейчас.
Водитель открыл одну створку дверей, и в автобус ворвалась ледяная струя мороза. В салоне становилось довольно холодно.
- А, может, Вы отопление включите? А то холодновато становится.
- Так мотор же не заводится, а откуда я вам тепло добуду. Печки на дровах у меня нет, - зло пошутил водитель.
-Где мы хоть сейчас находимся?
- Да килОметров тридцать до города, - ответил водитель.
- Ничего себе! – подумала Татьяна. – Это мы еще и до Лубянок не доехали. А ехать еще больше тридцати километров. Даже если он скоро с поломкой справится, то ехать по такой дороге минут сорок. Ночью приедем. Ну да ладно, лишь бы сделал.
- Ох-хо-хо, - начала вздыхать бабушка и снова принялась раскачивать головой из стороны в сторону.  – Как же я домой-то попаду?
Нервозность среди пассажиров начинала нарастать. В салоне уже становилось холодно почти так же, как и на улице. Водитель то заскакивал в салон, чтобы видимо взять необходимый для ремонта инструмент, то, сняв варежки и потерев для согрева ладони, через пару минут опять выскакивал на мороз, впустив в салон очередную порцию холода.
Время для всех, кроме водителя наверно, остановилось.  Казалось, он копается целую вечность. Надежда на то, что они когда-нибудь смогут поехать домой, таяла с каждой минутой. То ли поломка была слишком серьезной, то ли водитель ее вообще не может обнаружить, но процесс ремонта затягивался на неопределенный период. Водитель несколько раз садился за руль, поворачивал ключ зажигания, пытаясь завести мотор, но тот не подавал никаких признаков жизни.
Двое мужчин вызвались помочь завести с рукоятки, но эта попытка тоже не увенчалась успехом.
Ремонт затянулся больше, чем на два часа. Когда водитель, в очередной раз сев за руль, повернул ключ зажигания и мотор заработал, старушка начала креститься, приговаривая:
- Слава тебе, Господи! Помоги, Господи, нам доехать благополучно.
- Сильно-то не радуйтесь, - разочаровал водитель. - Может и опять заглохнуть.
Несколько минут мотор работал на согрев, а потом автобус потихоньку тронулся. В чем была причина поломки, для пассажиров осталось тайной, но для них это было и не важно. Важно было то, что в салоне мало-помалу опять становилось тепло, и пускай медленно, но они все же ехали домой.
- Сколько времени, детка? - снова озабоченно спросила старушка.
- Наверно около часа, - ответила Татьяна.
-Ой-ё-ёй, головушка горькая, - чуть не плача завздыхала старушка. Где ж я теперь ночевать-то буду?
- А Вы разве не в городе живете? – спросила Татьяна.
- Кабы в городе…- вздохнула старушка. – Мне еще до дому килОметров двадцать топать…
- Ночью! Как же Вы пойдете?
- Да я бы не домой пошла. Кабы рано приехали, дак я бы у знакомых остановилась. Они в деревне, что возле города, живут, до них не так далеко. Я бы до ночи успела. А так-то теперь и до них боязно. Чего делать?
Татьяна вдруг представила, что эта старушка выходит из автобуса на мороз, который градусов двадцать пять, не меньше, стоит растерянно на темной площади автостанции, и не знает, куда ей идти. Все кругом закрыто, свет на улицах городка давно выключен. Она стоит одиноко, жмется от проникающего под плюшевый полушубок холода, и по щекам начинают то ль от мороза, то ли от досады, течь слезы.
- А если бы это была моя бабушка или мама? – вдруг подумала Татьяна. У нее от волнения аж заныло под ложечкой.
- А пойдемте ко мне, переночуете. А завтра утром и домой.
- Ой, детка, да ведь семья у тебя наверно, стесню ведь… - старушка, как будто повеселела, но все же отказывалась верить в такое везение.
- Нет-нет, не стесните. У меня большая квартира, места хватит, - успокоила ее Татьяна.
- Дай тебе, Господи, здоровья, детка, - опять перекрестилась старушка. – Уж если не стесню, дак переночую. Ты не беспокойся, я рано-рано уйду.
- Да мы тоже не поздно уходим. На работу к восьми, так и встаем тоже рано. Правда и спать осталось мало, - грустно пошутила Татьяна.
Город спал безмятежным глубоким сном, в два часа ночи желающих прогуливаться в такую морозную погоду не нашлось. Света в домах тоже не было. Только у Татьяны в квартире окно в зале тускло мерцало от экрана работающего телевизора.
- Не спят, волнуются, - заключила старушка.
- Ага. Муж наверно извелся весь. Никогда еще такого не было, чтоб так поздно из Орла приезжала.
- Что случилось? Чего так долго? – муж, видимо услышав шаги в подъезде, вышел в прихожую в одних трусах. Но увидев за спиной Татьяны незнакомую бабушку, быстро метнулся в зал, и вышел уже в трико и футболке.
- Коля, не волнуйся, автобус сломался, вот мы и задержались. В поле больше двух часов простояли, замерзли как собаки, – шепотом, раздеваясь, пояснила Татьяна.  – Вот бабушка даже домой не смогла попасть, у нас переночует, - поймав вопросительный взгляд мужа, сказала Татьяна.
- Ну, так я сейчас чайник поставлю.
- Давай. А Вы раздевайтесь, не стесняйтесь, - обратилась Татьяна к старушке. – Вас как зовут?
- Люба я, бабушка Люба.
- А я Таня, а муж – Коля. Пойдемте-ка чайку попьем. А то голодные мы с Вами. Да и согреемся чуток.
- Да неудобно мне, детка. Ночевать вот напросилась, да еще и хлопочете из-за меня ночью.
- Удобно. Все удобно.
Только теперь, когда бабушка разделась, Татьяна разглядела ее как следует. Старушке было лет семьдесят, или чуть больше. Теперь, без своей «плюшки», она оказалась сухонькой, с шершавыми натруженными морщинистыми руками, которые отдавали синевой от холода. Лицо ее было милым и добродушным.
Пока чайник закипал, Татьяна метнулась в спальню, где спали дети. Ей было конечно жалко тревожить их, разоспавшихся, среди ночи, но надо было приготовить постель для бабушки. У дочки кровать была чуть шире, чем у сына, и она решила их положить вместе на дочкиной кровати. Ничего, одну ночь переночуют. Ведь спали же они несколько лет валетом, когда в спальне была одна кровать. Правда, им тогда лет было меньше, чем теперь.
Татьяна осторожно разбудила дочку, та спросонок еле поняла, что от нее требуется. Но потом до нее дошло, что надо подвинуться так, чтобы уместить брата. Спящего сына Татьяна перенесла на руках, и снова уложила их валетом. Он даже не проснулся. Татьяна быстренько перестелила кровать и пошла на кухню - пить чай. Спать оставалось чуть больше трех часов.
Когда утром прозвенел будильник, и Татьяна вошла в спальню, чтоб разбудить детей к завтраку, бабушка Люба уже сидела на кровати одетая.
- Доброе утро. А Вы уже не спите? – удивилась Татьяна.
- Да я ухожу сейчас. Вот жду, пока вы проснетесь, а чтоб не задерживаться, я уж оделась.
- Нет уж. Я Вас без завтрака не отпущу. Вам еще такая дорога предстоит.
- Ой, детка, да стыдно мне. И так-то уж не знаю, как благодарить тебя за все. А ты еще и завтраком меня кормить собралась.
- Даже не возражайте, - решительно сказала Татьяна. - Сейчас вот пожарю яичницу, и поедим.
Дети с изумлением рассматривали незнакомую бабушку. У них своей бабушки близко не было, да и не такая старенькая она была. «И откуда эта бабушка появилась?» - читался в их глазах немой вопрос.
Позавтракав, дети пошли одеваться в садик и в школу, Татьяна с мужем стали собираться на работу, а бабушка Люба, миллион раз поблагодарив Татьяну за приют, попрощалась и отправилась на автостанцию – авось автобус будет в сторону ее деревни.
- Таня, детка, - Татьяна слышала незнакомый голос, который назвал ее имя, но подумала, что это не  ее окликнули, и не обернулась. – Таня, детка, - зов снова повторился. Теперь Татьяна засомневалась, а вдруг это все-таки зовут ее. Она повернулась на голос, и увидела на противоположной стороне улицы двух старушек. - Нет, это не меня звали, - подумала Татьяна. Старушки-то незнакомые.
Но старушки, убедившись, что проезжая часть улицы свободна от машин, направились в ее сторону. Татьяна остановилась.
- Ну, если они не ко мне идут, сделаю вид, что тоже хочу перейти улицу.
Но поблизости с ней никакой женщины или девушки не было, а старушки с радостными улыбками приближались явно к ней.
- Таня, ты меня наверно не узнала, или забыла, - начала одна.
Татьяна стала лихорадочно вспоминать, где и когда она могла видеть эту, в общем-то, незнакомую старушку.
- Да я же бабушка Люба. Забыла? Из автобуса, ну тогда, зимой-то ты меня к себе ночевать позвала…
- Ой, здравствуйте, - обрадованно сказала Татьяна. – Я узнала не сразу…
-Конечно, столько-то лет прошло, можно и не узнать. Да и постарела я
- Нет, не постарели Вы… - будто оправдываясь, залепетала Татьяна.
- А я, детка, все эти годы за тебя Богу молюсь. Ведь, кабы не твое доброе сердечко, я не знаю, чего и быть могло.  Помнишь, Маня, я тебе про девочку-то рассказывала, которая меня к себе привела ночевать? Ведь если б не она, я бы надумала домой ночью идти, а морозяка страшенный был, могла и замерзнуть, и на лихого человека нарваться, да и волки тоже могли встретиться. А она мне почитай жизнь спасла. Дай Бог здоровья тебе и всем твоим близким, детка, за доброту твою. До смерти молиться за вас буду.
Бабушка Люба смахнула рукой невесть откуда появившуюся слезу. У Татьяны тоже предательски защипало глаза, она, слегка отвернувшись в сторону, начала часто моргать, чтобы не позволить слезинкам прорваться наружу.
- А ведь я, бессовестная, не спросила ни ее фамилию, ни про деревню, где она живет, - с горечью подумала Татьяна, когда старушки, заторопившись на автобус, попрощались с ней и ушли.
14.12.2021