Курлово. Родом из детства

.
Мой посёлок родной
.
Притаились в лесах и болотах Мещёры
мой посёлок родной, моя Родина, дом,
соловьиные песни, луга и просторы,
и «Мальцовская гута» с тяжёлым трудом.
.
Здесь живут: моя Русь с глухариной зарёю,
радость, вера, любовь, синеокая даль,
тепловозный гудок над трубой заводскою,
буйной юности смех, добрых улиц печаль.
.
Деревянная церковь хранит православный
преподобного старца смиренный завет
дух стяжать и… любить. Жизни дар самый главный –
верой сердца лелеять Божественный свет.
.
Снятся Курлово, скромной Отчизны посёлок,
старой улицы детства отеческий дом,
через Насмур до боли знакомый просёлок
и грибные места за тенистым прудом,
.
тихий лес под морозной, январской вуалью,
предосенняя грусть, лета знойного гром,
плечи мамы под тёплой цветастою шалью
и журавль за окном с проржавевшим ведром.
.
Я желаю тебе, островок мой мещёрский,
чтоб опять благодать разлилась над тобой,
чтоб заводчик Мальцов и директор Капёрский
созерцали из далей вновь век золотой…
.
Притаились в лесах и болотах Мещёры
моя Родина, ветхий, отеческий дом,
соловьиные песни, синь неба, просторы,
и стекольный заводик с тяжёлым трудом.
.
      ***
Вечность дышит Небес над родной стороною,
зори мирно плывут, ветры песни поют...
Родом в род память вечна. Сосной вековою
обретёт здесь душа злачный, тихий приют.


.
.
Курлово – росинки капля
на Златом Кольце Руси!
На лугу у речки цапля
пьёт туман… Слегка грустит
дом отеческий в проулке.
Солнца дар – мещёрский свет –
с неба розовой шкатулки
шлёт рассветный мне привет.
Соловьиной песней звонкий
одарил родимый лес.
Зов рожка пастуший громкий
манит клад открыть чудес:
земляника и малина,
и черника, и грибы…
Помню, девочка Галинка
вон из старой той избы
в детстве убегала в сени,
лишь завидев грибников…
Только вётел ветхих тени
помнят сказки прежних снов.
На Златом Кольце России
капли курловской росы:
вешний трепет, морок зимний,
осень-грусть и гром грозы.


.
.
Восьмилетка, родная моя!
Детства дом, бесшабашная юность.
Тополя у крыльца не стоят.
Память курловской грустью проснулась.
.
Класс талантов большой, озорной.
Валентина Петровна директор.
Вне уроков штрафной – под конвой
заставляла смотреть нас проектор.
.
За углом покурить до звонка,
ущипнуть ли под партой соседку,
муху мячиком сбить с потолка,
бросить кнопку на стул иль конфетку?
.
Красный здания старый кирпич,
окна новые классов, спортзала.
Нам в портрете когда-то Ильич
путь рукой указал с пьедестала.
.
Долгий, дальний, свободный полёт…
Снова встретились мы, восьмилетка.
Мне казалось: удача зовёт…
Жизнь распята: то поле, то клетка.
.
Педагог твой, соседка моя,
что за партой давала мне сдачи,
провожая в чужие края,
пожелала здоровья, удачи.
.
Детства, юности милый мой дом…
Поцелуй перемены последней…
Я оставлю дела на потом,
мимо  школы пройдусь восьмилетней.
.
.

 --  Чтецам Владимирской земли  --
.      
Чтецы Владимирской земли,   
(Чтецы Российской всей земли)   
со сцены, с площади, из класса      
вновь ваши рифмы растеклись,
в груди чтоб клятвою остаться.
.
Несёт стихотворений зов
ваш пульса ритм родной России!
Душа, слова, небесный кров
Отчизны дорогой красивы.
.
Мы славим Родину и Русь!
Они – заветные, святые,
незаменимые, и пусть
останутся всегда такие.
.
Вновь каждый город, каждый дом
(Вновь Курловский Культуры Дом)
услышат(ит): юность голосами,
стихами славится, трудом –
поёт с Отечеством и с нами.
.
Владимирской земли чтецам
(Российской всей земли чтецам)
успехов творческих желаю.
Пусть в добрых, искренних сердцах
всегда любовь и честь пылают.
.

.
.
 -- Как в поле мёрзлом колос --
.
Метель пугала, в проводах
тревожно ночью бредил ветер,    
потушены огни в домах,
фитиль у лампы еле светел.
Посёлок   Курловский.      Снега…
Сверчок давно уснул за печкой.
Во сне июля берега
шептали травами над речкой.
.
В ночи иконы строгий лик
внимал, мерцая, песне тихой.
Мир кроткий замкнут, невелик,
дремотой полон сладкой, липкой.
И голос мамы в сон клонил;
подпевкой стон калитки хлипкой.
На пол вязанье уронив,
клубок игрался мягкой ниткой.
.
Июльский жар. Владимир мой.
Привык...     Прохладная квартира.
Вода  и свет. Уют с плитой.
Шашлык из ближнего трактира.
Мне снятся ветер и метель,
и мамы нежный, милый голос,
сверчок, свет лампы, скрип петель…
Ушла…      
Как в поле мёрзлом колос.


.


.
.
.

 --  Гусь - Хрустальный  –
Здравствуй, город мой…   Хрустальной
Славишься стекла слезой
И Мещёрской первозданной
Леса чистою красой.
Над озёрами, полями
КрУжат гуси –  в дальний край
Провожаю грустным взглядом…
Родину не забывай.
Где бы ни был,  все дороги
Приведут опять домой
В город мой,  пусть  храмы хором
Льют  хрустальный  чистый  звон.
Пью в святой российской  дали
Дивный воздух леса…       Что
Мне заменит крик  печальный
Птиц, вернувшихся домой.
Шумных городов чужбина
Опостылела вконец;
Я вернулся в город милый –
Здесь хрустальный мой венец.

.
.
.

Мой дедушка погиб.

В Калининграде

могилы братской камень давит грудь.

Представлен к самой высшей был награде:

в бою окончил свой тяжёлый путь.

.

Ударом кулака быка валил он.

Разрыв снаряда смог его согнуть,

но в миг последний ветром опалило,

как будто запах Родины дано вдохнуть...

.

Тот леса аромат, где народился

под грома перекат мещерских гроз,

где русский православный дух водился,

лесничий-прадед службу гордо нёс...

.

Казённые слова у похоронки,

и краткость треугольника письма.

От Курлова до черной той воронки,

от жизни к смерти тонкая тесьма.

.

Отец мой на могиле так и не был.

И я, похоже, тоже не смогу.

Но в марте правнук три росточка вербы

с мещерской Родины поставил на снегу.

.
.
.
.
 --  Лес  --
.
Отчизна. Родины безбрежной
велик, красив и дорог край!
Мне милой, доброй, тихой, нежной
Мещёры лес – дом-крепость, Рай!
От детства дух земли лелеял,
питал с терпением трудом,
дела и время верой мерил,
творя покой и мир кругом.
.
Шли годы. Быстро, неизбежно
менялся лик людей, земли.
Сердца подвластны воле грешной.
Набатом новый век гремит.
От мала до велика души
погружены в потоки лжи.
Народ тельцу златому служит:
и князь, и нищий… Тьма спешит.
.
Я помню шумные дубравы
и корабельных сосен бор,
берёзок рощи… Строгий, бравый
лесник служил – молчал топор.
Руси богатство – крепкий, правый
дух православный, как затвор,
оберегал благие нравы.
Бессильны были враг и вор.
.
Что вижу… Мертвая, Мещёра?!
Рассечены душа и лес!
Проклятье людям злобой чёрта –
наживы бес везде пролез.
Сгноили правду. Совесть стёрта.
Пеньки да гарь. Мой дух отверст.
Болота чернью – крест простора…
Воздет небесный судный перст.
.
Звереют ветры. Рваны раны.
Долины стонут. Тракт пылит:
рубли, вагонов караваны,
смерть лесовозами рычит.
Порушены природы храмы.
Порядок Божий пал, разбит?
Бульдозеры, лебёдки, краны.
Агонией душа храпит.
.
На дыбе племя распиная,
хохочет злобный ада царь.
Отравы ядом власть иная
плюёт в Отечества алтарь.
«Князья», «бояре», не икая,
подачки жрут. Алкает тварь.
Чумой рвёт пир, вопя, спиваясь.
Всё круче в небе хаос, хмарь.
.
Доколе?! Где страны защитник,
попиленной России страж?
Восстанет чести зов забытый,
проснётся в сердце Божий страх?
Топор возмездья, столп гранитный,
стон перед плахой – взвоет враг.
Продажный, смрадный слой «элитки» –
вон, прочь в истории овраг!
.
Я верю! Встанут скрепы лесом:
деревья, дети, совесть, дух!
Воспрянет добрым дивным веком
Россия. Пусть лелеет слух
дубравы шум, природы смехом
разносится Мещёры гул.
Надежда девственным подлеском
с Любовью, с Верой ввысь растут.
.


.
.
.

Пришла во сне привычно детства радость:

Зима, поход на лыжах, лес, усталость,

Привал, костёр, чай с дымом и беседы…

Мужское воспитанье непоседы:

.
Деревни быт, терпенье, труд примером,

Мозоли, пот, любовь великой мерой,

Тяжёлый хлеб – печать войны суровой,

Желанье счастья, жизни сытой, новой,

.
Отцовский смех, и добрых глаз смешинки,

Забота, мудрость, колкие снежинки

Смолистой ели в новогодней сказке,

Подарок – акварельная раскраска.

.
И снова в доме отчем смех и радость:

Звезда на палочке – из детства сладость,

Над ёлкой ангел из стекла сияет,

На фото старых память проявляет…
.
.
.
.
      ***
.
В своём Отечестве пророка нет.
Владимирская область, Русь родная.
Не молод… Не достиг порога лет.
Пороком смЕртным рифма озорная?
.
Владимир, Александров, Суздаль, Гусь...
Цепь русская, веками завитая.
Гадалка звонкая, кукушка-грусть,
считает дни, венками заплетая.
.
Скворец поёт о Золотом Кольце
под Солнцем, пред подружкою играя.
Весенний слышит радостно концерт
Мещёры даль, просторам подпевая.
.
Я счастлив здесь, в Отечестве своём.
И не нужны подмостки златоглавой.
Скворечник ставлю новый. Мы вдвоём
споём молитву зорьке православной.
.
Когда почит день краткий в сумрак-ночь,
зима сосну опеленает снегом,
душа покинет землю в вечность, прочь…
Мещёра вспомнит ласковым (курловским) приветом.
.
.
    ***
Что с лучшей книгой? Праздник. Заболел.
Стишками мутная бежит водица.
(Союзно чёрт-те что опять творится.)
Восток рассветом тускло заалел.
Тенями блеклыми рой туч толпится.
.
.
.
.

 - - Свято-Троицкий храм.  Город Гусь-Хрустальный - -
.
Корабль небесный – дом мой, мир мой…
Ковчег нетленный жизни хрупкой.
Хранимый Богом и молитвой,
врачуешь скорби…  Гулкой гутой*
зовёшь.  Любовию разлитой
венчаешь каждою минутой.
Сердец распахнутой калиткой
встречаешь… Вечность вьётся ниткой.
.
Хрустальных зорь, болот – без меры.
Иоакима,  Анны первый
из камня храм…      Защитник смелый.
В гусиный крик день сгинул скверны.
Мой вздох Мещерский         вечной веры.
Дом Троицы Святой.           Заветный
корабль небесный – дом мой, мир мой –
оберегаешь нас молитвой.
.
(*) Гута – стекловаренная печь
.


.
.
.