***

ИЗ ДАЛЁКОГО...

— Тррлрллл.... тррлллл... тлллл... громко картавил я, брызгая слюнями. Целясь в горшки да кувшины, которые прокаливались солнцем, я косил левым глазом на приближающиеся ко мне со стороны дороги — нечто. Правым же  глазом видел, как горшки, то есть немецкие каски, взмахивали руками и валились за плетень. Нечто — было одето в красное платьице, в белый горошшек и обуто в белые, с красной полосочкой носочки и, красные же сандалики. Остановилось, это нечто, у городьбы, возле меня — под лопухом репейника:
— Эй! Ты чего там делаешь?
— Не видис? Флицев кокаю!
— И где твои фрицы?
—А вон — за плетнём сплятались!
— Нет там никого!
— Дула! Иглаю я!
—— Подумаешь! — девочка отошла было, потопталась и — вприпрыжку — опять ко мне:
— А я тебя знаю!
—Ну...
— Ты Толя! Мне папа сказывал. А меня Алей зовут. - сообщила девочка.
— Ну...
— Вот занукал!  А давай вместе играть!
— Не! Зенсин не белём!
— Давай-же! Давай! Тебе жалко что ли? Я тоже стрелять умею! — нетерпеливо топнула ножкой Аля.
— Залко, не залко... ну ладно, давай — будто нехотя согласился я, зауважав девчонку за звучное произношение буквы  "Р" и всех шипящих.
— Ура! Уррраааа! Чур ты будешь фрицем!
Такого коварства я не ожидал. Вот навязалась на мою голову!

Вдоль завалинки заскрипели высокие, яловые сапоги и, сухой, надтреснутый голос позвал:
— Натолий! Поиграй с моей дочкой — я к матери зайду.
К тому времени я уже знал, что голос принадлежит моему дяде, брату моего отца. Знал также, что они вместе партизанили, потом вместе воевали и у обоих были ордена и медали.
Я выдернул из-под лопухов палку-автомат, вскочил и, выпятив грудь, подняв руку к воображаемому козырьку офицерской фуражки, встал во фрунт:
— Есть, поиглать, дядь Мить! — И Альке: — Айда  за мной!

Подошли к плетню, на кольях которого горшки висели:
— Этих я узе убил! Айда длугих стлелять.
— Как других... мы что, вместе будем?
— Ну да! Ты сто, думаес я в немцы пойду?
— Я первая зачурилась! Я — русская, а ты — фриц! — девчонка-то, не простяк... знает правила. И, чтобы оттянуть неизбежное превращение во фрица, предложил:
— Слусай, а давай вместе! Я знаю где много голсков — беэым к тёть Дуне, у неё полно немцев! — и мы взапуски побежали к соседскому дому.
Играли мы долго, пока её отец не позвал. Провожая, навсегда и до-смерти влюбленный, с надеждой спросил:
— А ессо плидёс?

Сейчас мы, с двоюродной сестрой живём в одном городе, но в разных мирах. Давно не виделись... хорошо хоть созваниванмся иногда...