Николай Бурашников

НИКОЛАЙ БУРАШНИКОВ
(1952 - 1999)

Дороге нашей не было конца.
Бил снег в лицо. Мы гроб несли отца.
Без горьких слез из-под опухших век
Отца несли, проваливаясь в снег.
Хотелось нам упасть и не вставать.
Но тяжело дышала в спину мать.
Так на ее дыхании и шли:
Бил снег в лицо, и мы отца несли.

* * *

Когда часы пробили полночь
И был я голоден, как волк,
В окошко постучала сволочь,
Чтоб я вернул ей старый долг.
Её мне только не хватало.
И носит же таких земля:
– А вдруг умрёшь, – она сказала, –
и не вернёшь мне три рубля?

* * *

В открытое окно шумит осенний дождь.
На улице темно и в комнате темно.
И плачу я, ну что с меня возьмешь:
Так хорошо в душе, как не было давно.
Я не кричу: "Подать сюда огня!"
Не надо ничего и лучше ни гугу.
Я счастлив тем, что слёзы у меня,
А я-то думал - плакать не могу...

* * *

В полночь глухую в старинном квартале
Мокрой листвой тополя облетали.
Ветры кричали в расщелинах зданий
До потрясенья души, до рыданий.
Ни от кого я не ждал утешенья.
Жаль только было, что в час потрясенья
Люди в квартирах бесчувственно спали,
А за окном тополя умирали...

* * *

И устал мужик, и лёг в траву,
Не желая ни воды, ни хлеба.
И увидел наконец-то небо.
Не во сне увидел – наяву.
Удивился – что за благодать!
Плыли облака над ним, как в детстве.
Выпорхнуло жаворонком сердце,
Поднялось и стало трепетать.
Пело, трепетало, и в селе
Поднимали головы старухи.
А мужик лежал, раскинув руки,
Словно крест на горестной земле...