Владимир Шуваев

ВЛАДИМИР ШУВАЕВ
(1946 - 2014)

МОЛИТВА

В северной заброшенной деревне,
У реки, за крайнею избой,
Храм стоит бревенчатый и древний,
Подпирая небо головой.
Там, в глуши,
Среди снегов огромных,
За окном, желтеющим в ночи,
Три свечи мерцают на амвоне,
Три простые ясные свечи.
Ночь темна за тёмною калиткой.
Но чем ближе к храму, тем светлей.
Там идёт полночная молитва
Во спасенье Родины моей.
Звёздный свод над низенькой церквушкой.
Никого... На сотни вёрст леса.
Только ворон кружит над опушкой,
Не смыкает древние глаза.
Чёрный ворон!
Что ты в сердце носишь?
Чем ты греешь вечные глаза?
За кого ты, Русь, прощенья просишь?
За кого целуешь образа?
Было всё... Трагедии и битвы.
Наши беды мчатся по кольцу.
Выноси ж, Последняя Молитва,
Возвращай к исходному крыльцу!
Где стоит Россия — у откоса...
И в ночи, от самого крыльца,
Сыплет снег, как белые колосья,
На могилы деда и отца.

ВДАЛИ ОТ СТОЛИЦ

Вдали от столиц, где столбы покосились,
Где мыслят свободно и горькую пьют,
Вдали от столиц, в настоящей России
Копают картошку и песни поют!

Давно коммунизма остыла дорога
И капитализм не прижился вполне.
И нет здесь властей никаких, кроме Бога,
И серого неба, что стынет в окне...

РУССКАЯ ДОРОГА

Стынет тьма над русскою дорогой.
Интернет на бабкиной Руси.
Ветеран, считающий налоги,
“Ситроен”, буксующий в грязи.
Ничего не изменилось с нами!
С деревенской церкви, как в войну,
Смотрит Бог усталыми глазами
На свою любимую страну.
Эти круче звёзд, а эти спились!
Слева — ад, а справа — благодать.
Жить мы до сих пор не научились,
Научились — только умирать...
Прошлое клянём, воруем люто.
Греем газом с нефтью пол-Земли.
Поменяв идею на валюту,
Никакой замены не нашли.
Льётся дождь сквозь серенькое сито
На страну, уставшую от ран.
Голубой улыбкой трансвестита
Ублажает жизнь телеэкран.
Наверху правительство сменилось,
А внизу приказчики всё те ж...
Маленькому мальчику приснилась
Жизнь большая, полная надежд...

СОВЕТСКАЯ ЭПОХА

По большому ни с кем не спорила,
Погасив маяки огней,
Отшумела, уйдя в историю,
Атлантида советских дней.

И хотел бы я, не хотел бы я,
Никого совсем не виня,
В этой бездне, покрывшись стеблями,
Затонула и часть меня.

Толща вод над твоими башнями.
С каждым годом – вода темней.
Но нет-нет да и тронет за душу
Дальний отсвет твоих огней!

Пусть развеяны твои истины
И затёрты слова идей, –
Помню лица, такие чистые,
Бескорыстных твоих детей…

РУССКОЕ ЛЕТО

Сияет холодное лето.
Гремят над откосами дни.
И ветры летят без ответов.
И в далях – волшебны огни.

И каждый цветок – как планета.
И каждый листок – как душа.
И даль межпланетного света
Дробится в кустах камыша.

Космической тайны остуда.
Бездомный костёр вдалеке.
И страхом великого чуда
Рука замирает в руке…

По счастью – на каждого брата.
И право – навеки любить.
Какою же страшною платой
За всё это будем платить?

От ландышей – до листопада
Пирует несчастная Русь!
Но большего сердцу не надо!
И этим вот-вот захлебнусь…

ПОСЛЕДНИЙ ПАРОХОД

Прощай, моя страна! Прощай, литература!
Как белая метель, как высшая звезда,
По высохшим морям, по сгнившей конъюнктуре
Твой белый пароход уходит навсегда.
Отчаянье со мной. Я к холоду готовлюсь.
Но на моём пути мне не дадут упасть
Толстой и Чехов, Шолохов, Твардовский —
Какие имена! Какая благодать!
Уходят, как в туман, поэзия и проза,
Великая страна, что Космосу сродни.
А что там впереди? Бездушные морозы,
Безверием и льдом подёрнутые дни.
Последний пароход уходит в неизвестность,
И вслед ему глядят забвенья берега.
Последний пароход — российская словесность —
Уходит в никуда, сокровища храня.
На этот пароход я взял билет случайный.
Мне доставалась болью каждая строка.
Здесь бунинский отсвет — далёкий и печальный —
Ещё таит в себе бессрочная тоска.
На палубах твоих, шумихи избегая,
Где не изведал я ни славы, ни вина,
Судьбу трагичную с Россией разделяя,
Я кофе свой допью и расплачусь сполна.
Уходит, как душа, покинувшая тело,
Как Гоголь и Куприн, Цветаева и Блок,
Вечерний пароход, когда уж солнце село,
Торопится уйти — к рассвету на исток.
Мои надежды здесь, и творчество, и годы,
И дальние мечты, и счастье бытия.
На пушкинском родном последнем пароходе
Уходит суть всего: и это вижу я.
Кругом хохочет сброд и скалят зубы дуры.
И катит, словно вал, рублёвая волна...
Без сердца своего — своей литературы —
Куда же ты придёшь, безумная страна?.