Александр Мосинцев

АЛЕКСАНДР МОСИНЦЕВ
(1938 - 2010)

За Моздоком трава зеленым-зелена
И воронии гнёзда на стынущих вязах,
А в душе у меня прорастает война,
Где и сам я, как все, безнадёжно завязан.
У меня никого нет на этой земле –
Ни друзей, ни знакомых, и всё-таки еду:
Там худые мальчишки, в боях обозлев,
Добывают кому-то престиж и победу.
Сколько их полегло, лопоухих ребят,
У чеченских селений, объятых пожаром,
Чтоб какая-то гнида, не зная утрат,
Загорала потом где-нибудь на Канарах.
Дорогие мои, наших слёз не собрать,
Понабрякли от них гулевые просторы.
Отчего ж мы судьбу доверяем опять
Самозваным вождям, прощелыгам и ворам?
За Моздоком – окопы, кое-где – зеленя,
Запах дикой тоски и войны оголтелой,
Упаси нас, Господь, как от судного дня,
От свободы с кровавым её беспределом.

***

Мне мать с рожденьем подарила лето,
Где смуглым зноем налиты зрачки,
Где вдоль просёлков в зелени кюветов
Зорюют озорные сквозняки.
Там сохнут клочья сена у обочин,
Поля на взгорках бредят молотьбой.
Дни – до упаду, до побачки – ночи,
Как промельк звёзд, сгоревших над водой.
Метался свет в садовом беспорядке,
От птичьих криков вздрагивал затон.
И я невольно замирал в догадке
О том, что мир прекрасно сотворён.
Как неподдельно сердце ликовало,
Но это было всё-таки начало.
И открывался новый круг познанья,
И потому вгоняли душу в дрожь –
Томительная прелесть увяданья,
Надсада журавлиного рыданья,
Гусиный или галочий галдёж.
А следом шёл стеклянный блеск мороза,
А там ещё весёлый хруст снежка,
Разбег саней, простор, стихи и проза,
Восторг и боль под сенью лозняка.
Теперь мне в пору самую признаться,
Уже без обольщения собой,
Что жизнь – удача, ей не примелькаться,
Как звёздам, пролетевшим над землёй.

* * *

Ещё дождей студёные помарки
Не растеряла осень по садам,
И дни стоят так праздничны и ярки,
Как эхо лета, памятного нам.
Святое равновесие в природе,
Когда жара и холод, притомясь,
Друг друга не осиливают вроде
И вроде не оспаривают власть.
И даже ветер, ветер переменный,
Не трогает устойчивость миров
От Волги и до набережных Сены,
От Балтики до крымских берегов.
Сухая осень, солнечная осень.
И вдруг очнёшься:
Спичку только брось,
И запылают свечи рыжих сосен,
Где на ходу прикуривать пришлось.
На всю Европу,
может, спички хватит.
Вот и тебя охватывает дрожь,
Когда ты понимаешь, друг-приятель,
В каком тревожном мире ты живёшь.

Провинция

Теплы они, несуетные сумерки
В сухом оцепененье сентября.
Сверчки перекликаются – не умерли,
Живут себе, судьбу благодаря.
Пиликают не более не менее,
В глубинах палисадов и аллей.
Осыпано их умиротворение
Окалиной горящих тополей.
Провинция, сверчковая окраина,
С усердием каким и без него
Стократно ты воспета и охаяна
На перепутьях века моего.
Ядрёная, хвалёная, клеймёная,
Видавшая беду и торжества,
Медами и отравою поёная,
Радетелями наспех погребённая,
Провинция, ты всё-таки жива!
Не сбитая пустыми разговорами,
Державными заботами полна,
Кормилицей, надеждой и опорою
Осталась, как в былые времена.
В пыли, пропахнув хлебом и соляркою,
То на краю района, то – страны,
Ты заново охвачена запаркою
Проблем и сроков, что не учтены.
Отстраиваешь мир, как полагается,
Перемолов посулы и тычки,
Пока земля согретая вращается
И в сумерках пиликают сверчки.

* * *

На всё в России есть резон
И повод свой для песнопений:
То пятилетка похорон,
То пятилетка потрясений.
Вот так мы планово живём.
А если, в сущности, признаться,
То мы – не мы, наш дом – не дом,
Вся жизнь – поток галлюцинаций.
Сплошь – ожидание вестей,
Надежд, отчаянья и смуты.
И лики новые вождей
На гвозди старые приткнуты.
Затерянный в своей стране,
И я надеюсь на удачу,
На ясный день, на свет в окне.
О, Господи! А как иначе …