Александр Филатов

АЛЕКСАНДР ФИЛАТОВ
(1943 - 1988)

Звени, звени не уставая,
Струя, которая струна —
Души солома полевая,
Души колючая стерня.
Звени над временным затишьем,
Дразни, упорствуй и шали,
И вознесись над обесстишьем
И черностишием земли!

* * *

В моей деревне — так легко,
В моей деревне — всё по-русски:
Тут сало есть и молоко,
И редька черная — к закуске.
Тут стол накроют. Угостят
Медовой легкою настойкой.
Покажут яблоневый сад
И все надворные постройки.
Расспросят про отца и мать,
Поговорят об урожае...
И долго будут обнимать,
В дорогу гостя провожая.
Потом обсудят, кто бы мог
Бродить без дела в глухомани...
Вот так, без видимых тревог,
Живут мои односельчане.

***

Я сохраню всё это в памяти,
Вот только выздоровлю чуть,—
Все эти наледи и намети,
Все эти «гулюшки» и «уть!».
Все эти «баюшки» и «ладушки»,
Теперь не модные в строке,
И простомольные оладушки,
Замоченные в молоке.
Всё сохраню. На деревенскую
Не покушаясь наготу,
Я сохраню её вселенскую
И чистоту, и доброту.
Ее сарайную, навозную
Необоримую тоску.
Я жатву сохраню колхозную —
С буртами хлеба на току.
И пронесу, как знамя алое,
Пока совсем не упаду,
Её великое и малое,
Не подлежащее суду!

* * *

Все меньше горячих поэтов.
Откуда такая беда?
Над миром, как прежде рассветы,
И в балках, как прежде, стада.
Как прежде, над чёрною пашней,
Мерцая, дрожит светотень...
И отблеск, и отсвет вчерашний
Рождает сегодняшний день.
Откуда ж угрюмость? Откуда
Вселенский сквозной неуют?
Рождается юное чудо,
Коль ветры над нами поют,
Коль травы цветут и коль птицы
Гнездятся на ветках берёз,
И звёзды в открытые лица
Все смотрят и смотрят всерьёз.
Откуда знобящие речи,
Когда умирает душа
При виде отравленной речки
И гибельном всплеске ерша?
Откуда?..

* * *

Дом разрушен. И околица
Передвинулась слегка.
Солнце как-то резче клонится
На поля и облака.
Пруд нейтральный между сёлами
Стал чужой. И фонари
Освещают невесёлые
И глухие пустыри,
Где впритык с колхозной пашнею,
Одурев от хрипоты,
Доживают по-домашнему
На развалинах коты.

* * *

Говорят, тюльпаны из Европы
Привезли в Россию в старину...
Засажу тюльпанами окопы,
Укрощу зловещую войну.
Расцветут — я срежу осторожно
Красную слезиночку войны
И пошлю с казённой подорожной
Редкий долг забытой старины,
Чтобы долго помнила Европа
Теплоту российского цветка
И что рана старого окопа
До сих пор — бездонно глубока.

* * *

Я в последней траве засиделся до ночи,
Не писалось в ночи, всё мешал паровоз,
Лишь слагались стихи из простых многоточий,
То ли в шутку слагались, а то ли всерьёз.
Вот строка. И всего одно слово — криница,
Умирающих звуков немыслимый строй.
Но когда-то я бегал к кринице напиться,
Повисая над бездною вниз головой.
И не жажда гнала, и не горечь полыни,
А неясный призыв моей тихой души.
Я, как путник усталый, бродил по пустыне
И на сердце пожар непонятный тушил
Вот два слова ещё, вот строка без начала,
Вот сиротски глядит на меня из-за строк
Неказистого кустика
Прут краснотала.
Я таким же в ночное гонял табунок...
Где криница теперь, и послушные кони,
И картошка в ночном, и движенье ночей,
И смешной старикашка в рубахе посконной
С портупеею накрест взамен помочей?..