Леонид Чашечников

ЛЕОНИД ЧАШЕЧНИКОВ
(1933 - 1999)

Не путай с пустоцветом красоту,
Осу с пчелой, смотри, не перепутай!
Когда весна, когда ты сам в цвету,
Легко всю жизнь перечеркнуть минутой.

***

Отцветает душа, как июльские травы.
Сорок лет –
словно сорок дорожных столбов.
Повороты налево,
развилки направо,
На двадцатой версте остановка –
Любовь.
На двадцатой версте
возле речки Васюшки
Укрывали меня краснотала кусты…
В твои чёрные косы
вплетали подружки
Васильки да ромашки,
да кашки цветы.
На цветах не гадал –
точно знал, что не любит,
Безответно страдал
да стишата кропал,
За спиною шушукались добрые люди,
Мол, пропал гармонист…
Я и вправду пропал.
Сколько брёл – не обрёл ни семьи, ни покоя,
Гладил чёрные косы –
да всё не твои.
Над рекой Иртышом
и над Волгой-рекою
Пели мне о любви не мои соловьи.
Сердце нежно хранит ту любовь без ответа.
Это чувство в крови –
хоть отравой трави!
… На земле очень мало счастливых поэтов,
Оттого-то так много стихов о любви.

О КОРНЯХ

От дум тревожных пухнет голова,
Сижу, в ладонях сжав виски до боли.
Кричат во мне отчаянно слова,
Кричат и просят выпустить на волю.

Но я слова безжалостно давлю,
Воюю с ними, напрягая жилы.
Они бескровны и лукаво лживы,
Они спешат сказать: «Я вас люблю!»

Да, я люблю - пронзительно люблю
Угрюмый лес и пасмурное поле,
Да, я скорблю - который год скорблю
О родине моей, о вольной воле.

Завидно мне, что деды и дядья -
И на погосте посреди знакомых.
От матери частенько слышал я:
«Здесь хорошо, а помирать бы дома...»

Как пепел, сивой стала голова -
Тот пепел не с родного пепелища...
... Я не люблю бескровные слова.
Я не терплю людей без корневища.

ДЕРЕВЕНСКИЕ ОКНА

Я люблю окошки деревенские
И старух, сидящих у окна.
Я люблю произносить и женские,
Словно Русь, простые имена:
Домна, Пелагея, Серафима…
С детства их запомнил наизусть.
Я иду, и проплывает мимо
Мудрая, несуетная Русь.
Русь с ее надеждой и печалью.
Памятью, впечатанной давно,
Русь, которую ещё встречаю
В деревнях и, изредка, в кино.
Матери, печальницы Державы! —
Будет Русь по-прежнему статна.
За Любовь и Веру уважаю
Я старух, сидящих у окна.

МОСКОВСКИЕ ПОЭТЫ

Много их, мужиков от сохи,
Из иного земного предела,
Что не пашут, а пишут стихи –
Разве это мужицкое дело?
Словесами платя за уют,
За судьбу изолгаться
и спиться, -
То ли плачут они, то ль поют
Потому, что с похмелья
не спится.
За какие такие грехи
Унесло от родного порога
Мужиков от креста и сохи,
Позабывших и Совесть,
и Бога?..

ЛЮБЛЮ ГЛУБИННУЮ РОССИЮ

Люблю глубинную Россию:
Чтоб сразу за селом - леса,
Чтоб по утрам дымки косые
Завинчивались в небеса.
Чтоб от росы на зорьке дрогнуть,
Вожжами шлепать по шлее,
Чтобы подрагивали дроги
На допотопной колее.
Шагать дорогою, которой
Шагал за возом прадед мой,
Чтоб ни трамвая, ни мотора,
Ни толчеи в пути домой.
Чтоб после бани на крылечке
Курить и думать не спеша,
И слушать, как жуют овечки,
Трухой душистой шебурша.
Потом, при тусклом свете сидя,
В кругу семьи гонять чаи.
Но обречен любить и видеть
Глубинку ту из толчеи,
Издалека. Манит и дразнит,
Знать, оттого и дорога
Россия та, что давний праздник
Заносят памяти снега.
На гребне лет, крутой и нервный,
У века бурного в долгу,
Я в тишине такой, наверно,
Не долго выдержу - сбегу!
Но в час, когда закрутит лихо -
И ссоре быть, и быть беде -
Вздыхаю о России тихой,
Которой нет почти нигде.

* * *

Клён сгорел. Рябина догорает.
Бред тумана тянется с реки.
Я ль не нарекал Россию раем,
Оглушённый яростью строки.
Я ль не пел великую Державу
И её бестрепетную рать –
Не за право жить, а лишь по праву
На миру достойно умирать?!
Тишина предзимняя над краем.
Видится сквозь мертвенную мреть:
Клён сгорел. Рябина догорает.
Впереди – и Родине гореть…

* * *

Живу не свято, не богато -
То тароват, то скуповат;
Не виновачу виноватых -
Сам перед кем-то виноват.

Вину забудут. Канут в Лету
Пороки, слава и слова.
Не важно, как живут поэты,
Была б поэзия жива!