Геннадий Гайда

ГЕННАДИЙ ГАЙДА
(1947 - 2008)

Поле Куликово

Нам от веку тяжело,
будет тяжелее.
Но себя врагу назло
мы не пожалеем.
Нас баюкает пурга,
отпевает вьюга.
Пусть мы радуем врага,
не щадя друг друга.
И врага не пощадим
в годы роковые,
чтоб родных пожарищ дым,
очи нам не выел.
Богатырь для страшной тризны
спустится с полатей.
Мы сполна ценою жизни
смерть врага оплатим.
Нечисть силы группирует…
Мы, натруженной до боли
дланью, – помним, как пирует
меч в открытом поле.

* * *
Его призвали всеблагие
Как собеседника на пир.
Ф.И.Тютчев

Меняя взгляды ежегодно,
теряй связующую нить,
суди, ряди о чём угодно…
Но прошлого не изменить.
Была великая вина,
была великая война,
была великая беда,
но и великая Победа.
Не ты был призван в те года,
да и не ты о них поведал.
Господь достойных призывает
и принимает их молитвы.
А зависть злобно презирает
и суесловит
(после битвы).

* * *

Как дом снесли, так двор перекосило.
Здесь сеет семя сорная трава.
Здесь темная таинственная сила
вступила в заповедные права.
Бесхозностью пространство исказило,
была усадьба, а теперь – пустырь.
Шипом шиповника мне память занозило.
Двор – выпустил,
пустырь – не отпустил.

Окраина

Перламутровым перистым облаком
небосклон живописно горит.
Вечереющий город всем обликом
о покое мирском говорит.
И забытая патриархальность
с нами делит янтарный уют.
И над ним, хлопотливо порхая,
нимфы быта, как пчелы, снуют.
В этот час в переулках укромных
тишина принимает парад.
Тополей непроглядные кроны
выше крыш неподвижно парят.
...И повеет страною иною,
и провеет укладом иным
в эту брешь между спешкой дневною
и разбойным разгулом ночным.

Росстань

Осени меня, осина,
не перстами, так листвой,
проводи меня, как сына,
у обочины постой.
Горе – горем,
счастье – счастьем,
доли и юдоли вдоволь.
Я согрет твоим участьем
и твоей заботой вдовьей.
Расставанье – не поминки,
ты не мать и не жена,
что ж твои листы поникли,
словно ты обожжена
зимним воздухом? Разлука
иль осенняя разруха
вдруг твоих коснулась веток?
Но не в силах дать ответа,
не всплакнет она, не всхлипнет,
на ветру вздохнет – и стихнет.
В шуме лиственном смешалась
с болью нежность или жалость.
У осины к человеку
бабья нежность, бабья жалость.
Так уж принято от веку,
чтобы кто-то провожал вас,
не сосна, так пусть осина
или пусть безвестный куст,
не Сибирь, так пусть Россия,
не Москва, так пусть Иркутск...
Осени меня, осина,
не перстами, так листвой,
поводи меня, как сына,
у обочины постой.