Выдержки Из Курсовой Работы

Выдержки из курсовой работы на тему "Фандрейзинг".

16+ Все имена, домены литплощадок и названия издательств из текста убраны, так как обсуждается явление повсеместное и не требующее лишних уточнений.
Актуальность исследования - наиболее животрепещущий, болезненный вопрос культурной сферы - нехватка финансирования и пути решения задачи, поскольку речь в практической половине работы ведётся о литературном сегменте как части пространства искусства, то немаловажной второстепенной целью автор ставит предупредить о реальном положении дел сотни тысяч действующих и будущих писателей, имеющих изначально неверную картину перспектив своего творчества и направляющих огромное количество часов и усилий в ремесло, не приносящее должного результата, вопрос далеко не досужий, учитывая, что на одном только литпортале для прозы публикуются более 300000 авторов, на сходном сайте для стихов представлены работы 800000 поэтов, из которых весомая часть действительно планирует связать с литературным делом свою судьбу.
Объектом исследования определена проблематика нехватки финансирования с поиском путей разрешения данных трудностей, в качестве эмпирической базы использована работа с издательским агентством, краудфандинговой платформой, результаты общения с десятками российских издательств, опросные и сетевые изыскания, накопленные за годы литературной деятельности.
Практическая часть курсовой работы осуществлена методом эксперимента, а именно реализацией краудфандинговой схемы финансового сбора для переиздания двух книг под авторством обучающегося, выполнявшего курсовую работу, поскольку данный субъект является писателем с 16-летним стажем в своём ремесле, и теория и практика дополнены весьма широким спектром опытных комментариев относительно его сферы деятельности, что имеет прямое касательство к причинам необходимости фандрейзинга и вопросам обоснованности финансовых сборов как таковых.

Невооружённым глазом наблюдаются чудовищные различия между людьми культуры и искусства по отношению к творчеству, будто это два противоположных вида существ: если люди искусства занимаются своим делом, чтобы разрушать барьеры, ломать пределы возможностей, драться с любыми обстоятельствами в поисках ответов на мучающие их проблемы, стремиться всё время взлететь и преодолеть любые законы физики и притяжения изо всех сил, полностью растворяясь для этого в творчестве, то человек культуры соображает, где ему изыскать финансирование для реализации проекта, рентабельного, престижного и выгодного для учреждения, выдающего ему зарплату, дабы укрепить материальную стабильность организации и вызвать одобрение коллектива ради последующего участия в новых финансово-обоснованных проектах, и да, посредством творчества. То есть люди искусства горят, потому что им нечем дышать, а люди культуры ходят на работу за деньгами, они, безусловно, также стараются, но если фундаментом творчества является не внутренний поиск ответов на свою жизнь, а материальная окупаемость на текущий квартал, тогда это творчество не является искусством, по аналогии, перестаёт быть искусством всё, что создано с мыслью о финансовом вознаграждении, какого бы качества ни была выполненная работа. Культура это творчество, создаваемое ради зарплаты, потому что сказано и по заготовленной план-схеме, искусство это всегда внутренний пожар.
Безусловно, неизмеримо важным делом является профинансированное госучреждением тиражирование хроникального альбома к юбилею текстильной фабрики, но кажется мне весьма сомнительным, что через даже сотню лет непререкаемыми светочами русской литературы будут названы Война И Мир, Архипелаг Гулаг, Евгений Онегин, Мастер И Маргарита, Герой Нашего Времени и юбилейный альбом текстильной фабрики, однако же господа издатели по всей стране с поистине завидным упорством реализуют именно данного рода проекты, поскольку единственной подлинной целью их существования является потребление денежных знаков в промышленных масштабах, а прочие творения по мнению новомодных волн активистов, должно знать своё отхожее место. Учитывая столичные тиражи Гнедича в 500 экземпляров, при массовой вырубке лесов хлыстами на мебель в Китай и неуклонно-целеустремлённое загрязнение Байкала, стоит ли переводить хвойное богатство Сибири на иронические детективы, лучше вернуть Библию к станочным валкам, нежели штамповать нечто, именуемое "товар" и "продукция", но никак не "произведение искусства".

Немаловажная проблема авторской совести в процессе фандрейзинга, а действительно ли мой труд настолько необходим человечеству, что я имею право у кого-то выпрашивать средства на якобы взаимовыгодное сотрудничество, не говорит ли это о наличии быстрых активов и беспокойного самолюбования у спонсорской стороны, а также о моей собственной неадекватно высокой оценке данного творчества? Нормален ли процесс фандрейзинга и вообще процесс торговли как таковой? В сфере стандартизированной культуры это несоответствие областей совести решается через спасительное местоимение "мы", стараниями ради всех "нас" позволяющее выстраивать хоть штурмовые таранные башни из декораций во имя общего блага, но по сути это оттеняет искомый вопрос, нежели решает внутреннюю проблему, что "мы" делаем такого подлинно значимого, чтобы за это платили, имеет ли право человек оценивать свой труд, имеет ли он право на собственное мнение об окружающем мире, и право собирать с кого-либо деньги за высказывание этого мнения в творческой форме? Почему я как бывший магазинный грузчик, получавший 1100 за 12-часовую смену и в совмещении с писательской деятельностью едва зарабатывавший прожиточный минимум, по трое суток ворочавший 200-килограммовые складские телеги, без перерыва целыми днями таскавший мешки, коробки и ящики, с воющей спиной, орущими ногами и слетающей лопаткой, почему я-грузчик должен вкладывать свои средства в работу себя-писателя, тратящего по 9-10 трудочасов ежедневной сгорбленной щелкотни по кнопкам в перебирании словарных списков и бисероплетении гобеленной ритмизованной канвы романа? Почему вообще кто-то должен в это вкладываться? Почему, если издатели не принимают высококачественные литературные произведения из-за непривычности их рыночного сбыта, то за них должны расплачиваться грузчики, фасовщики или дворники? Почему вся система литературы настроена исключительно на продажу старых драных шлёпанцев возами, это быстро, это просто, это было, сходно и методы фандрейзинга целесообразней перевести в форму заявки на донорский грант через фразы "Дайте денег, чего вы как эти?", но разве серийный примитивизм, форматная заштампованность и ширпотребные объёмы творчества являются главной самоцелью искусства? Или культура вместе с бизнесом и целостной системой человеческого восприятия изначально противоположна и враждебна любому искусству, которое создаётся вопреки деятельности всех вышеозначенных учреждений? Возможна ли вообще торговля исповедью? И проблема совести в привлечении благотворительных средств здесь вполне объяснима, пожертвования и вклады должны направляться на операции для тяжелобольных, помощь инвалидам, семьям погибших, малоимущим, сиротам из детдомов и интернатов, но не для организации свистоплясок, бумагомарательных изысканий или горлопанских сборищ, не повод это для просительской или сотруднической деятельности, вот в чём трудность фандрейзинга на русской почве, наши предки пахари, а не торговцы, и внутренне мы постоянно ощущаем несправедливость того, чем финансистское время предлагает заниматься.

Считаю небесполезным добавление о прагматическом подходе цифровизированной молодёжи к сфере культуры, где растиражированы прогрессивные достижения в виде перечня мессенджеров, не отпускающих сотрудника из рабочего процесса даже во время так называемого досуга, что опять же ускоряет развитие хронической депрессии, эмоционального выгорания, появление нервных срывов и постепенное разрушение личности, не способной концентрировать внимание на собственных интересах, перестающей реагировать на внешние раздражители, как в негативном плане бытовых сложностей, так и в позитивной сфере культурного досуга, внедрение мессенджеров и соцсетей привело к совершенно новому состоянию отсутствия такого понятия в человеческой психике, как время отдыха, что в краткосрочный период обязано вылиться в потоки массовых расстройств, резкое повышение числа невротических заболеваний, преждевременную смертность и вспышки буйнопомешательства, которые уже наблюдаются в подростковой среде, новые технологии способствуют исключительно росту тревожности за ближайшее и долгосрочное будущее, отбирая у каждого пользующегося ими человека возможность уединения и внутреннего упорядочения собственной осознанности, подобная ситуация могла бы объясняться войной, общественно-революционным кризисом или внешними катаклизмами, но в данном случае налицо типичный пример суеты ради суеты без производства чего-либо полезного для окружающих, не может быть адекватным общество, где собаки страдают от инсультов вследствие переедания, а не от парши, где сорокалетние мужчины ездят по городу на самокатах в шапочке с помпоном, и где единственной надобностью и мечтой подрастающего поколения является поиск телефонной розетки внутри госучреждений, не говоря про восторженные рапорты о высаживании пенсионеров из автобуса по причине отсутствия у них смартфона с QR-кодом, складывается впечатление, что прогрессивной стороне человечества провода уже слишком глубоко залезли в голову и расслоили даже всякое подобие имевшихся ранее аналитических функций.

Сходно декларирование вечных ценностей, вроде дружбы, взаимопомощи, отзывчивости, любви к ближнему и умению делиться, является отличным уроком для всякого маленького сознания, когда оно видит Снегурку, переодевшуюся из стеклярусного сарафана в узорно-глянцевитое пальто с норковым воротом, зажигающую сигарету из прищура на декабрьском ветру, перед тем как сесть в кредитный внедорожник и забиться остатками памяти в смартфон, давящую на клаксон возле непутёвого дворника, который уже десять часов с передышками долбит ломом лёд с воющей спиной, окоченелыми ступнями, немеющим от мороза ртом и заиндевевшими лапами в рукавицах, это маленькое сознание случайного ребёнка учится главному, лицемерию, оно учится у взрослых рассуждать со сцены напоказ о правильных и красивых эфемерностях, при этом вытворяя мелкие пакости, всякая из которых не слишком уродлива, но совокупностью превращаема в огромный сгусток чего-то безобразного, особенно статистически перемноженная на общее количество кредитных внедорожников и сигналящих клаксонов под смартфонное вяканье, где слишком многие просто привыкают считать себя порядочными людьми не из поступков, а по инерции, критически уже совершенно не оценивая совершаемое, но это, безусловно, пример художественного свиста, коему не место в солидной исследовательской работе по привлечению финансовых средств ради высоких нужд.

Ещё одной классической проблемой является то, что типичный фандрейзер от искусства не создаёт самих произведений искусства, это по большому счёту две разные профессии, как бухгалтер в учреждении культуры совершенно не обязан разбираться в культуре или даже правилах приличия, но должен иметь диплом и навыки владения 1С-Бухгалтерией для занимания указанной должности, сходно шофёры драмтеатра не отличаются от шофёров мебельного склада, методисты центра творчества от методистов института геодезии, всё то, чем позднее принято украшать галереи, музейные залы, выставочные павильоны и полки библиотек, создаётся в абсолютном отрыве от каких-либо культурных сообществ, отторгается ими и воспринимается как "материал или контент", набивка для привлечения аудитории с целью роста финансирования, зарплатных ставок по научным степеням и нагнетания размера целевых грантов, мы Кипренским зазовём на экспозицию, подобным же образом литературное произведение измеряется не качеством, содержанием, уровнем выделки и вложенной мыслью, а объёмом в авторских листах, тематикой ранга "Русь моя, Камнегорск мой родимый", лояльностью к политорганизациям, либо откровенно заказным рекламно-обличительским расходованием бумажной массы по указанному свыше поводу, разница в том, что искусство не создаётся "для", оно прорывается "изнутри" и "вопреки", а "для" стряпаются пироги на ярмарку.
Памятуя, что нередко пирогами гораздо сильней проявлено искреннее человеколюбие, в этой же связи поведение большинства культурологов вызывает определённое недоумение, весьма странно наблюдать за артистами или экскурсоводами, с нравоучительным придыханием рассуждающими о величии того или иного автора, который ничего не смог продать в "славные добрые времена", покончив с собой (В. Ван Гог) или умерев от голода и сумасшествия (А. Блок), начисто забывая о сотнях тысяч неизвестных искусстводелов, не сумевших пробиться ни к признанию, ни к доходам, сгинувших в нищенской слепоглухонемой пустоте равнодушия, такого рода артист-экскурсовод слишком живо напоминает мародёра, обвешанного императорскими регалиями, на взмахах скипетром и потрясании державою так громогласно по-безуховски вопиющий: "И всё это моё, и всё это во мне, и всё это я", что порой за культурных людей с Высшим Образованием становится гораздо более стыдно, чем за последних бродяг в закоулках, и постепенно создаётся весьма чёткое осознание, что любой создатель культурных благ тратит своё время и силы отнюдь не для собственной финансовой прибыли, а на долгосрочное процветание аукционистов, чьим главным предназначением является дождаться смерти производителя вышеуказанных предметов искусства с целью последующего беспроцентного ведения торгов его картинами, одеждой, книгами, личной перепиской, обрезками волос или мебелью, что отличается не слишком от снятия сапог и выдёргивания зубных коронок в не столь интеллектуально обременённой среде нашего прогрессивного общества умело-разумных антропофагов.

Весомое число эмпирических исследований и победоносных отчётов идут из культурной сферы уровня театров федерального значения, общемировых кинокомпаний и звёзд первой величины, и довольно странно читать фандрейзинговую похвальбу эскадрона обладателей в совокупности 600 разноуровневых фестивальных премий о том, как они доблестно собрали 10000 рублей на новый спектакль средствами госбюджета с десятипроцентным вливанием отчислений физических лиц, по аналогии, к примеру, Аттила бы гордился не тем, что завоёвывал европейские державы в раннехристианский период, а тем, что нашёл фисташку, правда, собственные эмпирические исследования очень быстро продемонстрировали изнанку СКС как чрезвычайно закрытую и негостеприимную среду, где ещё на уровне кадровых отделов соискателям вежливо объяснят, что сторонних людей в их театрах, клубах и домах творчества попросту не заводится, все сотрудники являются воспитанниками данного учреждения, и если вы не росли в творческом кружке с трёх лет, то и работать здесь никогда не сможете, а сможете грузчиком в продуктовом магазине, откуда заниматься фандрейзингом на культуру вам будет явно сподручнее.

На практике государственная организация занимается приращением фондов не от частных лиц или компаний, а из того же госбюждета, видимо, средствами шантажа и угроз окончательно развалиться и сгинуть среди битого кирпича, ржавых труб и стекольной крошки, проблема в том, что данная деятельность является фандрейзингом только номинально, вроде изыскания десятирублёвки из отцовского кармана, и неравнодушных граждан, готовых предложить сотруднице культурного учреждения на закрытых вечерах поработать живым столом за банкноту оказывается гораздо больше, нежели тех, кто готов профинансировать, к примеру, издание детских сказок или поэтических сборников.
Ко всему прочему любая фандрейзинговая деятельность в Роccии осложняется общенациональной привычкой к народным игрищам, сочетающим конторские аферы различного типа, многоплановые обращения со взаимовыгодными предложениями, офисы картонных сотрудников, сайты-однодневки, а также сбытопечатную продукцию в виде грамот и дипломов участников знаменательного чего-либо, вызывая у всякого гражданина упомянутой Роccийской Федеpации настойчивый рефлекс бросить трубку, запереть ригеля, сдёрнуть плотнее жалюзи и сесть под стол, отключив телефоны с криками "тра-ля-ля" и пальцами в ушах, откуда зачастую, единственный способ начать конструктивный разговор с любым руccким инвестором, это застучаться к нему в кабинет, опираясь на государственные бланки, ордера, судебных приставов или отряд быстрого реагирования, иные инициативы рассматривать не полагается, но это уже отступление в тему народных обрядов и традиций.

Любопытно, что схема сборов на интересы спонсора функционирует лишь в циклопических масштабах городских реконструкций, и, надеюсь, через пятьдесят лет никто не додумается переписать фресковое "Изгнание Из Рая", дабы указать на нём в качестве серафима текущего финансового благодарителя, что, на самом деле, являлось печальной тенденцией и в те далёкие XVI-XVII века, когда изысканная апокрифичная старинность формировалась при помощи отреза шёлка, намотанного на сельскую прачку, а датский принц спокойно перетягивался из XII века в XVI, обрабатываемый через драматургию структуры "Перенесёмся в столицу наших дней", печально то, что по прошествии трёхсот лет мы засматриваемся именно на прежние суп-артовские банки рассыпавшегося Уорхолла и зачитываемся ироническими детективами господина Копьетрясова, заботно собранные на потребу свистящей публике Возрождения.
Проявляется интересная тенденция, при которой метафорический отец-государство позволяет ребёнку-учреждению умыкнуть из пиджачного кармана три рубля, но на текущие расходы выдаёт уже не 10, а 5 рублей, имея в итоге двухрублёвую экономию, то есть формальное существование фандрейзинга на бюджетных средствах приводит ко сглаженному обнищанию культурной сферы, переставшей заниматься пропагандой во имя госаппарата, что с этической точки зрения подлинных моральных уставов вполне объяснимо.

Не обделим же вниманием ещё одну очаровательную раковую опухоль роccийской системы найма, ставки, положенные по нормированию количества труда и нагрузки на одного сотрудника не совпадают с нищенскими выделениями госбюджетов, из-за чего каждый трудящийся на территории означенного государства выполняет работу сразу 3-4 других специалистов, которых попросту не на что было нанимать, и проблема эта далеко не ограничивается культурной сферой, она вполне общесистемная и призванная в нынешнем состоянии уничтожать своих подчинённых ради высшей цели любого работодателя, экономии средств, что ведёт нас к, несомненно, утопическому восприятию будущего, где половина страны находится в реанимации с сердечным приступом, а вторая половина ковыряется в мусорных баках, но разве есть в этом мире что-то более важное, чем оптимизация населения и экономия на людях, что самое главное, любыми средствами, помещичьим хлыстом, лагерными расстрелами или менеджерским всевластием, сделать жизнь каждого человека совершенно невыносимой и в корне безобразной, это и есть пресловутая национальная идея, поисками которой столь активно занята наиболее весомая часть наших глубокоуважаемых и высокозаседающих сограждан, приятного аппетита.
Следует особо упомянуть, что в прикладных примерах фандрейзинга выводятся государственные театры оперы и балета, в средствах персональный офис со штатом дипломированных сотрудников и перечень известных медийных лиц на телефоне, а в качестве доноров указываются руководители предприятий, финансовые директора и политики, то есть схема типичного фандрейзинга изначально предполагает, что проситель миллиардер с неограниченным количеством связей в деловых кругах, для приготовления кофейного десерта со взбитыми сливками вам понадобится армейский вертолёт.

Из личного опыта могу добавить, что так называемая "универсальность" является всеобъемлющей порочной практикой функционирования не только сферы культуры, для современных работодателей всё чаще размываются грани узкоспециализированной деятельности, любому нанятому сотруднику руководство стремится привить навыки крепостного слуги, выполняющего максимально широкий спектр поручений в кратчайшие сроки, а именно в одиночку справляться с разнородными обязанностями заранее оптимизированных 5-6 человек, целью же такого использования кадров является доведение штатного работника до состояния эмоционального выгорания или нервного срыва с последующим его увольнением и наймом нового соискателя, дабы сходным способом измотать и выбросить за ненадобностью, система весьма рентабельна, каннибалистична и экономична, особенно в обществе, придерживающемся традиции тысячелетиями ни во что не ставить человеческую жизнь, тем более жизни соотечественников, принимаемых как возобновляемый ресурс, и вполне естественно, что данная функциональная модель внедрена при полном отсутствии каких-либо законодательно-трудовых норм, энтузиастски сменённых законотворчеством как сферой, изначально подверженной влиянию делириозного абстракционизма и абсурдистской поэтики, впрочем, стоит ли многого ожидать от мироустройства, где кассиры с высшим юридическим образованием одновременно работают грузчицами и охранницами, а библиотекари пляшут в картонных кокошниках посреди читального зала, всё это определяется совершенно другим термином "неуважение", к потерявшим работу, к оставшимся на трудовом посту, к населению в целом.

Внутренне инициирует омерзение и даже частью рвотные позывы нередко встречающееся заявление авторов экономических статей о том, что "фандрейзинг это сплав искусства и бизнеса", по данной аналогии в стенах музея любое копошение среди посетительских сумок и лазанье по карманам в гардеробах также весьма нелишне признать своего рода перформансом, ибо "воровство это тоже искусство", что мы явственно и чётко постигли со времён окончания Перестройки, да простят меня люди с беспроводными наушниками за столь ветхозаветные отступления, но фандрейзинг это сплав технологий ярмарочного зазывания, давления на жалость, стремления продаться подороже, рекламного зубоскальства и расхаживания в костюме порядочного человека, раздувания спонсорского самолюбия, торгашеской морали и оборотистых повадок на зачастую крайне сомнительное дело, каковым является спектакль, тиражирование альбома, книги или организация мероприятия, по сравнению со сбором средств для детей-инвалидов, беженцев от милитаристских репрессий, либо для неимущих пожилых соотечественников, отсюда вывод, если у вас имеются руки и ноги, нечего милостыню просить.

Поскольку тема чего бы то ни было в литературной деятельности автором уже изборождена за 16 лет писательского стажа, речь о практической части краудфандинговой работы выполнена в форме выводов с небольшим количеством текста, посвящённого именно результативному процессу фандрейзинга, ибо автор не считает целесообразным и благопристойным оказывать себя наивным юношей, вступающим в неизведанный книгоиздательский мир.
Заниматься таким гиблым делом, как печатанье книг за собственный счёт, автор данной курсовой работы уже перестал, но, поскольку мы обязаны реализовывать практическую часть, общая модель работы такова:
1) создаётся краудфандинговый сбор на уже имеющемся профессиональном сайте;
2) жертвователям предлагается ко вниманию книжка детских сказок, с уже подготовленной авторской обложкой и иллюстрациями, приводятся фрагменты текста, после чего организуется сбор средств на печать книги микротиражом;
3) в случае небольших пожертвований донору на указанный им электронный адрес отправляется word- или pdf-версия данной книги через авторскую почту;
4) в случае более весомых жертвований через почтовую службу донору отсылается один из тиражных экземпляров книги, в сборе на которую он участвовал;
5) собранные на издание средства для сказки брошюрного переплёта в формате А5 должны равняться около 17-20000 рублей, и поскольку автор не распоследний мерзавец, часть этой суммы он покрывает за свой счёт, итого в сбор идёт порядка 10000 рублей, средняя себестоимость экземпляра 500 рублей (только чистая работа типографии без учёта всего авторского труда).
6) если средства общими усилиями аккумулируются на краудфандинговой площадке, автор сообщает об этом участникам-донорам, после чего договаривается о необходимом тираже с издательским агентством, где уже печатал предыдущие книги;
7) без лишней корректуры и при готовом макете вёрстки процесс издания занимает около 2-3 недель, сначала отдаётся половина искомой суммы, по окончании работ и забирании тиража выплачивается вторая контрактная половина;
8) с полученным тиражом автор следует на почту, откуда производится рассылка экземпляров по указанным донорами адресам.
Вот, собственно, процесс фандрейзинга через краудфандинг в масштабах всего одного человека, безостановочно борющегося с океаном непреодолимых обстоятельств, о доходности и какой-либо коммерческой модели, естественно, речь не идёт, но базовый процесс сбора на "проект" отражён достаточно чётко.

Входная информация о причинах, по которым в литературе нужен краудфандинг.
Если перенестить за пределы фасадов со многообещающими вывесками издательских домов, сочувствующих литплатформ, контекстной рекламы цикла "Пора издать свою книгу" и "Литература это мир возможностей", а также многочисленных и многолетних навещаний Дома Литераторов, расформированного за последние 4 года в нечто невразумительное, вроде Творческого Дома Всех Подряд, то фактическая сторона дела раскрывается следующим образом.
Издательства печатают на средства учреждения только классику или уже разрекламированные имена, от которых более вероятна прибыль, они же получают гонорары, начинающему автору предлагается издаваться за свой счёт, речь о сотнях тысяч рублей для запуска книги в тираж, и ещё более нереалистичных суммах для её продвижения, автор также самостоятельно оплачивает редактуру, корректуру, макет, обложку, печать, маркетинг и реализацию, для примера, так называемая "рецензия" от "Книжки-Диджитал" имеет стоимость в 9000 рублей, именно поэтому рукописи не рецензируются издательствами в общем потоке, на оформление обложки идёт около 16000, корректура порядка 10000, даже если произведение уже имеет авторскую обложку, качественно выполнено с точки зрения правописания, и автор сам в состоянии подготовить аннотацию, синопсис и рецензию, издательство эти аспекты попросту игнорирует, выдвигая ультиматум, либо вы перечисляете нам 35000 рублей, и мы вам ничего не гарантируем, либо вообще ничего. Важным фактором является то, что изначально переговоры идут о пробном издании электронной версии, то есть об отсутствии какого-либо издания в принципе, господа коммерсанты берут с автора 35000 и размещают его текст на своей интернет-страничке, выясняя, будет ли кто-то восхищаться данным произведением. Восхищаться чем-либо в России никто не намерен, потому с автора просто возьмут 35000 без книжной печати, что является грамотно выстроенной с точки зрения законодательства "комбинацией", в результате которой писателя могут по неопытности просто ограбить, а выкинуть свою многолетнюю работу на бесплатный литсайт вы можете и без всякой предоплаты.
Имеется в арсенале издательского приобретательства денежных знаков и такая замечательная блестяшка как "роялти", это процент от продаж экземпляра книги, учитывая ставшую традиционной безграмотность смартфонной публики, нежелание что-либо в принципе читать, кроме тренингов сорта "вы дышите носом, это верный путь к успеху", а также повальную нищету, бесконечные долги и мерзопакостное существование всего российского населения, роялти с каждых вложенных автором 50000 рублей составят 50 рублей, то есть писатель на книгоиздании разорится окончательно, это одна из тех поразительных сфер труда, где работа идёт исключительно себе в убыток.

Очередной помехой на литературном поприще является отсутствие человеческого общения, в 9 случаях из 10 вам отвечает либо автоматическая рассылка с намёками на то, что недурственно им дать бы денег, а потом денег ещё, либо откровенная тишина, сами издатели объясняют, что обращения принимаются только по рекомендациям или через знакомых, но это уводит нас в тему "Кумовства и блата как движителей русской обрядовой традиции". Знаменитые экранные литагенты присутствуют за тем же, собирают с авторов плату, а потом заявляют: "Извините, не получилось, возможно, в ваших текстах чего-то не достаёт". Например, вменяемости не платить совершенно бесполезным сотрудникам литагентств.
Ещё одной помехой, сорокатысячной, является отсутствие издательств в регионах как таковых, имеются только издательские агентства, это, по существу, типография, промышленный ксерокс, на котором вполне качественно может быть отпечатана замакетированная книга с одним нюансом, автору надлежит быть олигархом, чтобы данные забавы оплачивать, в основном печатью у издательских агентств занимаются бюджетные организации, финансируемые на средства от налоговых сборов со всего населения Роccийской Федеpации, которое, в свою очередь, призваны наставлять и вразумлять сотрудники подобных бюджетных организаций, то есть с меня-грузчика удерживают часть зарплаты, чтобы я-грузчик мог прийти на сэкономленные деньги по билету в театр и получить назидание от работников культуры, моими налоговыми средствами подпитываемых, именно эта комбинация, видимо, и называется искусством.

В обсуждении целей улучшения ситуации, для какого-либо продвижения литературных произведений среди общества потребления самой сложной, и пока что невыполнимой, задачей является донести прежде всего до издателей, что создание книги это труд в несколько тысяч часов для каждого романа, что произведение это не материал для печати, не войлок, которым набивается ширпотребное чучело, а предмет искусства, что на данный момент совершенно не воспринимается редакторскими отделами, привыкшими дёшево и массово распродавать серийно-конвейерное чтиво, не замечая лиц в устроенном хороводе из авторов, и не задумываясь ни о чём, кроме выручки, ситуация усугубляется ещё и отсутствием настоящих сотрудников на местах, когда авторам приходится годами переписываться с автоматической программой, цель которой, выжать из писателя деньги на якобы продвижение его же труда, по факту, литературная сфера на данном этапе полностью превращена в зал игровых аппаратов, где с переменным успехом верховодит оборотистый катала-издатель, а писатели и читатели десятилетиями не могут услышать друг друга.
Ввиду массовости процесса и переизбытка предложения со стороны авторов, издатели привыкают вести себя наподобие торговых супервайзеров и специалистов по кадрам, работающих с потоками нанимаемых людей и совершенно забывающих, что писатель это не мясное животное в загоне, а вполне настоящий человек, трудившийся и создававший наравне со многими, и остаётся признать, что мы находимся внутри буйно расцветшей системы конторских палачей, благодаря разгородке телефонных экранов и мониторов абсолютно переставших осознавать, что они имеют дело с судьбами живых людей, с приходом смартфонов и беспроводных технологий мы вступили в новую стадию общемировой бесчеловечности, где наём и увольнения обрели характер оптового сбыта, чему я неоднократно был свидетелем.
Позволим себе лирическое отступление, к слову о телевизионно-драматургической иллюзии того, что якобы существуют семьи и жёны писателей, данное явление на практике многократно опровергнуто, в реальности отсутствует такое природное и статистическое образование, как писательская супруга, однако местами наличествует супруга переводчика, журналиста, редакционного критика, теле- и радиоведущего, экранного политика-обозревателя, но литературная работа всегда существует не заработком, а побочной деятельностью, и, ввиду огромной временной затратности писательского ремесла, необходимо изначально оповещать широкие массы о полной бессмысленности данного занятия.

Личный многолетний опыт доказывает неутешительные тенденции человеческого восприятия и приводит к весьма недвусмысленным выводам, что наши классики являются таковыми благодаря отнюдь не литературному таланту и трудолюбию, а приличествующему социальному статусу, вращению в светских кругах, сословной принадлежности, скандальному поведению, многочисленным дуэлям, приближённости к императорскому двору либо к редакционно-критиканскому бумагопроизводству, эпатажным выходкам и бесконечной толчее в подобающем обществе, качество создаваемых произведений является всего лишь приправой для конъюнктурщины, модных веяний, откровенного внешнего заказа и популистских заигрываний с народными массами, не упуская возможности раскланиванья перед власть придержащими, что впоследствии и называется высоким искусством, пропитанным думами о судьбах отечества, ведь ещё лет пять назад среди литературных простенков бытовала да витийствовала фраза: "Это всё безусловно талантливо, но где про губернатора?" Главной характеристикой подлинного искусства является возможность втискивания его в рельефный переплёт для обозрения чиновничьего аппарата, многоплановых комиссий и банкнотодержателей, а значит, подлинное творчество должно быть ни о чём, к примеру, вневременные и воспаряющие над условностями века пустопорожние россказни о реке, о горе, о лесах да полях, о душевной моей стороне, основная задача искусства подлинного, дёргать исключительно за дозволенные кодексами и циркулярами верёвочки, давя на слёзные железы под правильным углом и воспитывая во всяком новом человеке неугасимый под бурями сиюминутностей, сияющий да возносящийся к отрогам дола Присносущного образчик неискоренимого двуличия и высоколобого пустословия, несомненно, за умеренную плату.

Безусловно, поучителен следующий кругооборот абсурда в природе, если автору удастся победить на литературном конкурсе, то в качестве награды обещана бесплатная публикация его книги, но для участия в литературном конкурсе необходимо отправить эту самую изданную книгу, и более того, в подавляющем большинстве случаев на премии имеют право номинировать, только сами издательства.
Слегка напоминает старую песенку Элиса Купера "Потерявшийся В Америке": Не могу найти девчонку, потому что нет машины, не могу найти машину, потому что нет работы, не могу найти работу, потому что нет машины, вот теперь ищу девчонку и с работой, и с машиной.

Требования издательств также необычайно цветисты, одним нужен файловый роман по электронной заявке, другим только бумажный вариант, видимо, учреждение существует на доходах от макулатурного сбора по 500 рублей за 10 килограмм, кто-то требует отрывок, чтобы его не печатать, кто-то полноценный роман, чтобы его не печатать, но абсолютно все и каждый намекают в сторону денег. Иногда автоматическая система издательской переписки такова, что с удовольствием готова тиражировать старую инструкцию от электромясорубки из Тайвани без перевода, если в неё будет позволено вклеить рекламу 20-30 компаний и, естественно, если автор перечислит им 50000 рублей, можно и без инструкции, и без вклейки, главное, 50000 рублей. По сути своей, как бы себя не позиционировало издательство, наряжается оно в бархатную фрачную пару с камербандом или же в демократичный потёртый деним с футболкой, идеологический фундамент всегда один "деньги давай", что является изумительным примером деятельности поколения, воспитанного на фандрейзинговой модели сознания, примером людей, с одинаковой увлечённостью выклянчивающих средства на тренажёр для ребёнка с нарушениями координации и на свой будущий чехол для смартфона, людей нового склада, которым не чужды никакие эмоции, если это эмоции по отношению к деньгам, сегодня трясущих младенцем перед публикой, завтра скачущих на презентации, это вроде эволюционно-капиталистического процесса, в ходе которого человек переродился в нечто ещё более тошнотворное, чем был хомо-сапиенс.

Корневая проблема отсутствия продуктивности в отношениях издателей и авторов кроется в том, что первые не воспринимают поступающие к ним романы как продукцию для реализации, издатели позиционируют себя как сфера услуг и развлечений, нечто вроде карусельщиков, но существует определённая разница между господином с банкой пива, которого болтает в жестяной чашке аттракционной машины, и писателями, тратящими десятилетия жизни и огромное количество сил на создание романов.
Функциональная схема выглядела бы так: издатель и автор в партнёрских отношениях, магазины и читатели во взаимодействии сферы услуг. Это как раз образовывает ту идеологическую яму, благодаря которой полноценная качественная литература больше не доходит к читателям, издатели просто неспособны её тиражировать, их рынки сбыта нацелены только на ширпотреб и ничто другое, классика, благодаря советскому наследию, также воспринимается ими как ширпотреб, разрекламированный и удобный для сбыта, но мысль исключительно проста, современную русскую литературу убивают издательская жадность и читательская лень.

На сайтах издательств обычно есть калькулятор, через который можно рассчитать собственную прибыль от каждого книжного магазина, если книга продаётся прямо с сайта онлайн-сервиса, а не через интернет-магазины, тогда роялти автора от продаж будет в два раза выше, при этом все налоги и страховые отчисления сервисы платят сами, а права на распространение книг у онлайн-площадок не исключительные, то есть остаются у автора... и вот за подобной рекламой с не меньшим успехом вы можете взять калькулятор, пересчитав, сколько бы зарабатывали, если бы стали Рокфеллером-Старшим, по-моему ещё Марк Твен называл это "оргией нищих" в своих воспоминаниях о приисковой лихорадке 1849-го, где сотни полуоборванных бродяг с кайлами и заступами восхищались тем, как будут тратить свои воображаемые состояния.

К теме коммерческой реализации книги, отмечу заранее, что литературой в представлении современных издателей и писателей считаются произведения вроде "Гуру телемаркетинга, или почему жена всё время грустная", а Лев Николаевич бы в наше время сгинул от нищеты, замёрзший насмерть возле мусорного бака, так вот, по поводу коммерческой реализации книги господа коучи предлагают: имея на руках готовую книгу, необходимо оформить ИП, убедить крупные литмагазины сотрудничать с вами, создать свою сеть распространения, попросить организовать для вас презентацию книги, раздать автографы, устроить фуршет, разослать пресс-релизы во все крупные книжные сообщества соцсетей за деньги, вести блог в соцсетях, периодически публикуя новые главы книги, настроить таргетированную и контекстную рекламу, попросить написать рецензии известных книжных обозревателей и блогеров, чтобы зарабатывать на издании своих книг, нужно отладить процесс не один раз и продавать сразу несколько произведений, тогда, возможно, сумма будет ощутима, и это станет вашим основным заработком, ключевое слово "возможно".
Есть одно маленькое несоответствие, а когда я, интересно, должен работать, и на что я всё это должен оплачивать? Если вдруг наставления подействовали, недурственным будет обратить внимание, что это список умозаключений из цикла "Плетение макраме в космическом вакууме", видимо, созданное типичным копирайтером, по шаблону сценаристского фантасмагорического труда для очередного телесериала о невероятной писательской жизни, помнится, я где-то читал соображения будущих охотников на тему того, что обычный шофёрский кожан способен остановить дробовой заряд из доппельфлинта, на что вменяемыми гражданами им было замечено: "Господа, вы голливудской продукцией обсмотрелись что ли? Свинец разносит всё навылет". Мне в глубине души очень обидно за людей, которые десятилетиями верят в свои силы, и на чьих заблуждениях наживаются такие вот бесчеловечные животные, как издатели.
Возникает вопрос, если все обещания роялти, гонораров да и просто каких-либо тиражей это стопроцентный самообман, почему тогда автор должен вкладываться в коммерческое процветание издателя, чужого ему человека, не способного продать качественную книгу? Здесь, как правило, следуют стандартные отговорки интеллигенции, мы люди занятые, у нас дипломы имеются, вас таких вокруг много, не спорьте и выполняйте, что вам сказано, сказано вам, несите деньги, вот и развивайте методы краудфандинга, не отвлекайтесь.

Из выдержек советов начинающим писателям:
Зарабатывать издательство станет в лучшем случае с третей книги, поэтому издатель должен быть уверен, что вы талантливый автор и надежный партнер, что ваши последующие труды будут также интересны и захватывающи. При этом издатель обратит внимание, сколько времени вам понадобилось и почему, все по той же причине: как быстро вы пишите, успеет ли появиться ваша следующая книга на полке магазина до того, как читатель переключится на других писателей. Безусловно любой труд должен оплачиваться, но мы предлагаем посмотреть на это несколько с иной стороны обучения и бесплатной практики ради приобретения навыков, имени и звания, за которые уже можно будет получить авторский гонорар.
Конечно, бывают исключения, допустим, книга является научным изысканием, над которым вы трудились всю жизнь, и вряд ли у вас будет шанс написать еще одну такую же. В этом случае мы всегда спрашиваем автора, что для него важнее? Чтобы его работу увидели, оценили и признали его великим ученым? Или же первая цель - это заработок на открытии? И нас радует, что люди готовы делиться своими достижениями в науке безвозмездно. Но это совсем не значит, что мы согласны с тем, чтобы на этом наживались недобропорядочные люди.
Поскольку наживаться имеют право только люди добропорядочные, мне, возможно, кажется, перекрестите меня, но не присутствует ли здесь логика работорговца по отношению к изучаемому кандальнику, логика совершенно бессовестного мясника по отношению к исполосованной штрих-пунктиром, ещё живой телячьей туше?
Не менее обиходная у издателей формулировка: "Ваш роман не соответствует запросам рынка". Отзывается ли в этом некий диссонанс, роман-рынок, литература-касса, произведение-банкноты, совесть-торгашество, миропонимание-капиталовложение, в самом деле, призадумаемся, что такое "Евгений Онегин" как не иронический детектив от рублёвской авторессы, о пустозвонстве высшего света, обляпанный в легковесные тона традиционного морализаторства, что такое романы графов и помещиков на конъюнктурные темы крепостничества, нигилизма, взяточничества, насколько далеки они от бульварщины сегодняшних дней, и те ли вообще люди висят у нас портретами среди кабинетов литературы?
Во многочисленных рекомендациях поведения авторам недвусмысленно диктуется стереотип движений пресмыкающегося, не тревожьте издателя попусту, не звоните с расспросами, это может составить о вас дурное мнение, принимайте всё, что вам будет сказано, присылайте и присылайте новые книги, чётко выполняйте указания, данный формат общения звучит как руководство для транспортируемых невольников или выдержки из этикета заключённых колонии общего режима, самое страшное, что подобная коленопреклонённость не ведёт к безусловному успеху, а лишь вероятности того, что его превосходительство дипломированный торговец человечиной уделит вам толику внимания, на сходном фоне рассказы о колодниках, удавившихся собственным языком от беспроглядной кошмарности своего существования, кажутся вполне разумной инициативой.

Огромная трагедия писательской среды заключается в отсутствии какого-либо эстетического чувства у посредника между читателем и автором, а именно, у издателя, настолько же отличается мастеровой, занимающийся фигурной резьбой по кости, от убогого торгаша ворованным антиквариатом, издатель это существо не способное в принципе оценивать литературные произведения с точки зрения искусства, для него книги это исключительно способ наживы, весьма ненадёжный, а потому раздражающий засаленную мракобесную душонку обладателя диплома литинститута или финансовой академии, в самом деле, полиграфическая продукция вместо художественных романов должна уже на 90 % состоять из глянцевой бумаги, шоколадных обёрток, биографий телезвёзд на сигаретном блоке, рекламных проспектов, буклетов интим-услуг, праздничных брошюр к двадцатилетию консервного завода, и лучше всего, если издательства наконец-то займутся печатаньем непосредственно денег, уже не отвлекаясь от своих вечных ценностей, поедать средства за счёт чужого труда, дело, вне сомнений, полезное, но вот полное отсутствие эстетической компетентности в издательском кругу приводит к исчезновению современной качественной литературы как формы искусства на сегодняшних книжных полках, и это не вопрос чванливой псевдоинтеллектуальности, но есть определённая разница между "Илиадой" и "Новыми трюками с весёлыми штуками", вот есть, и всё.
Если писатель не так уж редко жертвует своей судьбой ради небезразличного ему искусства, почему он должен натыкаться по окончании творческого паломничества на дешёвого конокрада, чьей единственной целью в жизни является разбогатеть на чужом труде, да, многие авторы уже привыкли к осознанию, что не получат ничего за работу всей своей жизни, но окружать их откровенными подонками общества в виде книгопродавцев, это уже абсолютный моветон.

На тему фандрейзинга существуют и удивительные предложения от читателей, вместе с текстами размещать номер счёта для перечисления автору вознаграждения напрямую, так как искать бумажную версию книги некогда, а отправить небольшую сумму за писательский труд читатель не против, облегчая этот процесс от любых посредников, выходит нечто вроде коробки для пожертвований на развитие писателя, чтобы совсем не развалился, но это уже ситуация из области юмора и, безусловно, исключения.

Наверное, самый точный пример издательского отношения к литературе как виду искусства находится в этой реплике с уже давно позабытой книжной страницы обсуждений и предложений: "Почитал комментарии. Вот я издатель. Знаете что думаю? Не в обиду - не издают бесплатно и не будут. Поймите главное, издать книгу - значит распечатать рукопись, купить ISBN и отослать экземпляры в Книжную палату. Все, ваша книга официально издана. Вы же рассуждаете как напечатать кучу книг. Точнее, кто на это дело даст денег. Возникает вопрос, а зачем вам этот тираж? Чтобы вас прочли? Есть интернет - распространяйте - прочтут. Нет, вы хотите получить доход, и это главное. Вы почему-то вдруг решили, что располагаете товаром на который есть спрос. Значит вы - паровоз в этом составе, смело идите в банк, берите кредит, обратитесь в типографию чтобы отпечатать на кредитные деньги тираж, затем договор с книготорговой фирмой на реализацию. Ваша книга будет продана, получите хороший доход. Сомневаетесь? Боитесь? Не ваше это дело? Вы просто автор? Значит посыл ваш изначально не верен, и нет у вас этого товара. А если все-таки хочется делится с людьми своим творчеством - все же интернет. И если очень хочется, уж по сусекам-то триста долларов найдите на печать 100 книжек, родным и друзьям раздадите, хоть для кого-то станете литератором." И правда, ничего ведь не добавишь, сняты маски, вся русская литература это озверелое пожирание денег, невменяемая погоня за банкнотами полумёртвых от голода каннибалов-торгашей, и больше ничего, видимо, даже Библия для отечественных издателей всего лишь "материал от раскрученного автора, на который люди уже привыкли тратить деньги".

Но не будем гиперболизировать данную проблематику, ибо пресловутое тиражирование подчинёно коллегии из маркетологов и редакторов, начисто лишённых какого бы то ни было эстетического чутья, в своё время предложивших создать "Министерство культуры и туризма" и готовящих поправки для создания "Министерства культуры и торговли". Подобно детским праздникам нынешняя сфера литературы также находится в кандалах жёсткой форматности и серийности, что полностью исключает образование новых жанров, стилистик, идей, поскольку их не выпустят в книжную серию из-за страха не найти моментальный коммерческий сбыт, вообще глядя на русских книгопродавцев, совершенно неясно, почему эти люди не стали фасовать говядину, всё мировоззрение у них абсолютно говяжье и прилавочное, но что действительно страшно, так это сознавать, что предложение сформировано спросом.
Немаловажно, по заявлениям ридеров редакторских отделов, издательства сейчас практически не вкладываются в рекламу собственной продукции, исчезли всякие гарантии продвижения автора даже после 2-й, 3-й, 10-й изданной книги, поток необозрим, художественную литературу для детей не тиражируют категорически, и лишь единицы из тысяч состоявшихся писателей могут жить своим литературным трудом, что уж говорить о непробившихся.
Рекомендации к аннотации для писателей звучат следующим образом: покажите, что именно вы продаете, и для кого предназначается ваш товар, а также дайте гарантии качества. Можно ли с подобными людьми говорить об искусстве, цензурно ли вообще это слово в литературной среде?

К фандрейзингу для книжной сферы можно было бы привлечь уважаемые организации вроде разновеликих союзов писателей, только вот их отделения расформировываются по стране с каждым годом, что сопровождается увольнениями, сокращением финансирования и закрытием проектов, а номинально это, естественно, время создания комплексных творческих объединений и оптимизации кадров, овации, все встают. Наблюдая бесконечное пикирование русской словесности в Шеол, задаёшься вопросом, а случались ли в искусстве стабильные полноценные отрезки? Безусловно, риторический.
За какие-то тридцать лет сформирована удивительная ситуация, при которой автор, не являющийся особью, дышащей во имя денег, признаётся инакомыслящим, потому я со своих еретических позиций могу рассуждать только об окончательном уходе литературы из литературы, и сделать абсолютно конкретный эмпирический вывод о том, что когда в культуру приходит бизнес, от неё уходит искусство, здесь уже решение будет за самой сферой культуры, торговать говядиной и пластовать лес на макулатуру, либо вернуться к чему-то выше обсаленных мясом газет, а творчество, как обычно, двинется в андеграунд и создательские погреба от своего безответно любимого народа.

По личным впечатлениям можно только добавить, что фандрейзинг и краудфандинг это мероприятие чрезвычайно изматывающее, во многом унизительное и весьма сомнительное по уровню коммерческой реализации, сил на оформление и структурирование тратится огромное количество, что совершенно не окупается итоговым эффектом, гораздо выгодней была бы простая бесплатная рассылка электронных книг всем желающим, если кто-то в России ещё собирается читать.
Можно бы выразить предположение, что когда-нибудь отечественные издатели так же станут дворниками, фасовщиками и грузчиками, как русские писатели, чей труд они использовали или уничтожали, что придёт время замогильного равенства, где работорговец больше не сможет возвышаться над живым товаром, где понимание искусства станет значимей лихорадочных мыслей о прибыли, но если не сами издатели, то хотя бы дети издателей, ограбленные своими обезумевшими родителями, начнут мести с нами дворы, таскать ящики, запечатывать коробки или долбить прикрылечный лёд, можно выразить предположение, что бесчеловечный кошмар под названием "русское книжное дело" всё-таки завершится.

Но практическая часть работы доказывает фундаментальные различия между книгопродавцами и авторами, поскольку издательство это именно коммерческая структура, чьей самоцелью является извлечение прибыли, однако идёт она не от промышленных и снабженческих предприятий, а от писателей с совершенно не рыночным миросознанием, что и порождает бесконечные идеологические и нравственные конфликты, вывод на удивление прост, авторы и издательства должны прекратить всякое сотрудничество в какой-либо форме, потому как их взгляды на литературную деятельность противоположны диаметрально, если для актёров существуют любительские театры, для музыкантов гаражные и подвальные концерты, то и писатели должны создавать авторские площадки в абсолютном отрыве от издательской среды, не нужно мешать коммерсантам сбывать продукцию, книги живут для того, чтобы их услышали, а не для того, чтобы их продали, в этом главный итог проведённого исследования через многолетний творческий опыт, и остаётся пожелать удачи всем, кто не был связан с литературой в этой жизни, смело двигайтесь вперёд, как можно дальше от писательского ремесла, и дай вам Бог.