Террорист

Террорист.

История главного боевика революции, партии
эсеров, способного литератора – Бориса Савинкова.

Первая часть.

Да, Борис Савинков – легенда,
Идеологического,
Ориентированного там,
Террора, партии эсер.

Революционером был он,
До мозга костей, и к тому ж,
Иконой партии эсеров,
Являлся он – как боевик.

И его жизнь там походила,
На детективный роман. Смерть,
Вопросов много вызывает,
До сих пор. И ответов нет.

1879 год

Борис Викторович родился,
Там в обеспеченной семье,
Отец – помощник прокурора,
Мать – журналисткой же была.

Прошло детство Бори в Варшаве,
Исповедовала семья,
Очень либеральные взгляды,
Отец оставил службу аж.

(Из – за своих убеждений был вынужден уйти в отставку)

Гимназию Борис закончит,
Варшавскую. И поступил,
В университет Петербурга,
Но был оттуда исключён.

Борис участие там примет,
В студенческих уже тогда,
В акциях разных, в беспорядках,
В Германии окончит курс.

Но судьба Савинкова уже,
Определится уж совсем,
Он стал революционером,
Тому жизнь свою посвятит.

Примкнул Савинков поначалу,
К социал – демократам. Но,
Мудрёные споры лидеров,
Теоретиков – надоест.

1901год

Душа просила радикальных,
Решений. В тот год молодой,
Пропагандист был арестован.
И выслан в Вологду тогда.

Через два года он сбегает.
Из ссылки. чтобы членом стать,
В крыле боевом у эсеров,
Впоследствии – лидером став.

Карьера Савинкова в рядах,
Социал – революционеров,
Весьма примечательной была,
Участвовал в ряде убийств.

(В организации убийства Плеве – министра МВД,
Великого князя Сергея Александровича,
Провокатора Георгия Гапона. И в ряде других акций)

А после же уничтоженья,
Командующего флотом,
Адмирала Чухнина, всё ж был,
Схвачен. К казни - приговорён.

(Адмирал Черноморского флота)

Бежать Савинкову удастся.
Соратники же помогли,
Ему в Европу перебраться,
Период был нелёгкий тот.

Было распущено в то время,
Крыло там боевое той,
Партии тогда тех эсеров,
Савинков – впредь стал не у дел.

(Идейный борец с режимом)

Зато раскрыть себя он сможет,
Как литератор. Стал писать,
Стихи свои, уже в Париже,
Также и прозой занялся.

Первая война мировая,
Тут началась. Савинков стал,
Сторонником «оборончества»,
Военным журналистом стал.

Вторая часть.

Февраль 1917 года

Резко сменят свои расклады,
Дни этой Революции.
Савинков тот уже в апреле,
На Родину приедет вновь.

И выяснилось, что в составе,
Временного правительства,
Много было его знакомых,
Одно - партийцев ещё ж там.

Его способности и опыт,
Конечно, пригодились там.
Оказался, как нельзя кстати,
Новой власти что была впредь.

Спустя короткое уж время,
Бывший боевик приобрёл,
Такой вес, что там был назначен,
Товарищем министра, он.

(Военного министра)

Стал заместителем на деле,
Керенского, он, уже там,
По всем вопросам там военным,
 Но в августе – в отставке он.

(Его работа в правительстве превратилась в попытки
 Разрешить нерешаемые противоречия. Он подал
Прошение об отставке)

Он мотивировал желанье,
Уйти – тем, что уже тогда,
Не мог причастным быть идейно,
К политике Керенского.

И его сразу ж исключили,
Из партии эсеров. Тут,
Вновь Революция приходит,
Красный Октябрь наступил.

Крайне враждебно он ту встретил,
На следующий год уже,
В феврале – он в Москву вернулся,
Где свой «Союз» сформировал:

«Союз защиты Родины и Свободы»

Тем заговорщикам удастся,
Там организовать тогда ж,
Антибольшевистские всё же,
Выступления в городах.

(В Муроме, Ярославле, Рыбинске)

В Казани и в Москве потерпят,
Фиаско те. А Савинков,
В отряде Каппеля проводит,
Некоторое время там.

(И в Омской Директории)

Оттуда вскоре он уехал,
С военной миссией уже,
Во Францию. Уже в Европе,
Со многими встречался там.

(С Ллойд Джорджем Черчиллем, Пилсудским,
Даже с Муссолини)

Пытался там уже готовить,
Он покушения тогда:
На Ленина, Троцкого также.
В то время многое понял.

Всё больше там он убеждался:
Запад интересует лишь,
Свободный доступ к нашим русским,
Ресурсам. Кои – велики.

Пока мастер этот террора,
Искал поддержки всякой там,
Финансирования также,
ОГПУ сменит ЧК.

ОГПУ там разработал,
Операцию «Синдикат»,
Нейтрализовать уже чтобы,
Савинкова, группы его.

(Синдикат – 2)

При грамотной тогда работе,
Спецслужб наших, бывший эсер,
В мифическую всё ж поверил,
В подпольную организацию.

(Якобы существующей на нашей территории,
 против большевиков)

Август 1924 года

С помощницей, с женой гражданской,
С Любовью Деренталь свершил,
Савенков, переход границы,
Советско – польской в этот год.

И в Минске он был арестован.
Был показательный процесс,
Не отрицал своей вины он,
Покаялся публично там.

В ошибках. И признал тогда он,
Что РКП (б) в это время,
Главная власть. И ту приняли,
Народные массы страны.

Что Савинков готов был также,
Усилия все приложить,
Чтоб государству стать полезным,
Партии той большевиков.

Но, его всё ж приговорили,
К смертной казни. Верховный суд,
Без каких - либо просьб его там,
Ходатайство тогда ж подаст.

(В Президиум ЦИК СССР о смягчении высшей меры)

Савенкову расстрел заменят,
На 10 лет уже тюрьмы.
Условия же содержанья,
Создадут элитарные.

Камеру его на Лубянке,
Обставили, как номер уж,
В гостинице тогда хорошей,
Ковры, мебель, прессы приход.

Возможность дали, чтоб комфортно,
Литературой занялся.
Охрана по его желанью,
Возила его на «пленэр».

(На прогулки в парки и загород)

Обедать мог и в ресторанах.
Гражданской же его жене,
Практически там разрешили,
Жить в камере с ним даже там.

Но всё ж боевик – эсер этот,
Раскаявшийся, очень там,
Тем положеньем тяготился -
Как птички в клетке золотой.

Надрывное письмо напишет,
Дзержинскому об этом всём,
7 мая же получит,
Он – отрицательный ответ.

(7 мая 1925 года)

Третья часть.

И в этот же роковой день он,
На прогулку попросится,
Сотрудники сопровождали,
Трое там из ОГПУ.

Его доставили на дачу,
Служебную, в Царицыно,
Затем доставят Савинкова,
Поужинать там в ресторан.

Вернулись на Лубянку поздно,
В 11 почти часов,
Там отвела его охрана,
На пятый этаж, в кабинет.

Позже участники там вспомнят,
Про это происшествие:
Что шум послышался снаружи,
И все услышали его.

Савинков стоял у проёма,
И неожиданно прервав,
Беседу - вдруг вниз головою,
Падать стал там через окно.

Был слишком низкий подоконник,
Чекист один успел схватить,
Его за ноги… Было ж поздно,
Захват сорвался у него.

Элитный пленник той Лубянки,
С пятого этажа упал…
Вот так тот Савинков закончит,
Свою ту боевую жизнь.

Версия, что велел Дзержинский,
Убрать Савинкова, никак,
Не выдерживает на деле,
Никакой критики всё ж там.

Мотивов не было у службы,
ОГПУ – чтоб устранить,
Раскаявшегося эсера,
Смерть не нужна была никак.

Публично тогда приходилось,
Смерть объяснять его. И та,
Больше проблем там создавала,
Чем выгод для ОГПУ.

Но что всё – таки там случилось,
На той Лубянке в этот день?
Чем больше вопрос изучают -
 Тянет к самоубийству всё.

Иль роковой случайности всё ж.
Нельзя тут забывать о том,
Что Савинков был уж не молод:
На здоровье жаловался.

Страдал и «боязнью пространства»,
Что вызывало приступы,
Сильного головокруженья,
Такое и случилось вдруг.

Возможно, подойдя к окну тот,
Савинков близко, посмотреть,
Что там за шум. Когда нагнулся,
Приступ им тут и одолел…

А может, просто захлестнуло,
Отчаяние от всего.
Или сыграли роль проблемы,
Психического свойства уж.

(Как идейного профессионального борца с властью)

И по свидетельствам же многим,
Уравновешенный бунтарь,
Бесстрашный же – на самом деле,
Матрицы двух людей носил.

(Матрицу, двух разных людей носил в себе)

Он совмещать там умудрялся,
Истинный же патриотизм,
И жертвенность. – с амбициями.
Сверх человека также там.

Как судья был единоличный,
Имеющий и право там,
Казнить и миловать кого – то,
К казни приговаривая.

Одно - партийцы неслучайно,
Звали его там за глаза,
Адреналиновым, в то время,
Жестоким наркоманом там.

Многие критики отметят,
Не просто так ведь – Савинков,
Как литератор, часто спорил,
С Савинковым – боевиком.

(Бескомпромиссно спорил литератор с революционером)

Кто знает, может даже этот,
Болезненный его разлом,
Прошедший через его душу,
В конце – концов «толкнул к окну».

«Подтолкнул легенду революционного террора через низкий подоконник»