Таланту А. П. Чехова. Два письма

I. Серьёзный вопрос.
   Милый и дорогой мой дядюшка, Анисим Петрович!
Сейчас был у меня Ваш земляк Курошеев и сообщил мне, между прочим, как всегда,
что на днях воротился из-за границы со своей семьей Ваш сосед Мурдашевич.
Это известие тем более поразило меня, что ранее ходили слухи всегда,
что Мурдашевичи останутся за границей навсегда.
   Дорогой и милый дядюшка! Если Вы хотя немного любите вашего племянника,
то съездите, голубчик, к Мурдашевичу и узнайте наверняка:
как поживает его воспитанница, Машенька?
Исповедую Вам сокровенную тайну моей души. Только Вам одному могу довериться.
   Я люблю Машеньку, люблю страстно, больше жизни!
То, что она вернулась, даже не верится!
Шесть лет разлуки ни на йоту не уменьшили моей любви к ней. Жива ли она, здорова?
Напишите, в каком виде Вы её застали, помнит ли она меня, любит ли по-прежнему?
Как было бы с нею здорово!
    Могу ли я написать к ней письмо? Всё узнайте, голубчик, и опишите обстоятельнее.
Скажите ей, что я уже не тот робкий, бедный студент… Я стал гораздо обаятельнее! -
Я уже присяжный поверенный, имею практику, деньги… Но не говорите – сколько…
Одним словом, для полного счастья не хватает у меня только её одной… Только!
В ожидании скорейшего ответа обнимаю. Сдерживаю нетерпение и разлуки гнев.
   Владимир Гречнев.

II. Обстоятельный ответ.
   Милый мой племянник Володя!
Получивши же твоё письмо, я на другой день поехал к Мурдашевичу.
Славный он человек! Да и дорога мне ещё по плечу.
Постарел и поседел он в загранице, но сохранил в себе воспоминание обо мне, как я понимаю -
своём старинном друге, так что, когда я вошедши, он обнял меня в своём раю
и, долго смотря мне в лице, сказал робким, нежным возгласом: «Не узнаю!»
Когда же я назвал свою фамилию, он ещё раз обнял меня и сказал: «Теперь припоминаю».
   Хороший человек! Будучи у него, выпил и закусил,
потом же и за проферансишку сели по одной десятой. Хватило и на беседу сил!
   Во многих видах и разных манерах объяснял он мне про заграницу
и много смешил меня игривым описанием смешных немецких нравов, что нам не к лицу.
Но наука, говорит, у немцев далеко пошла. Показывал мне также картину,
купленную проездом через Италию, изображающую женского пола одну особу невинну
в странной одежде, неприличной. 
Видел я и Машеньку лично.
Была в богатом платье розового цвета с протчими украшениями драгоценного свойства.
Тебя она помнит и даже прослезилась глазами, когда о тебе спрашивала – не раз, не два!
Ждёт от тебя письма и благодарит за память и чувства, когда бывали балы и торжества.
Ты пишешь, что имеешь практику и деньги!
Береги, душенька, деньги и веди себя умеренно и воздержно. Деньги – они, как ветер, легки!
Я, когда будучи в молодости, предавался сластолюбивым излишествам - вспоминать боюсь,
но кратковременно и воздержно, и всё-таки каюсь.
Засим благословляю и желаю всего лучшего. Сдерживай своё нетерпение и разлуки гнев.
Твой дядя и доброжелатель Анисим Гречнев.
   P. S.
Пишешь ты хоть непонятно,
но очень заманчиво и красноречиво. И это понятно.
Показывал твоё письмо всем соседям. Прочитавши его, сочли тебя как бы сочинителем,
 так что даже сын отца Григория, Владимир, переписал его с тем, чтобы послать в газету –
он слывёт писателем- духовным благотворителем!
Показывал его также Машеньке и её мужу, немцу Урмахеру -
при всём честном миру,
за которого Машенька вышла замуж в прошлом годе.
Немец прочёл и похвалил – при всём народе!
И теперь я всем показываю твоё письмо и читаю. Пиши ещё!
А икра у Мурдашевича очень вкусная. Такой бы вот при случае - ещё.
______
А.П. Чехова. Два письма.
I. СЕРЬЕЗНЫЙ ВОПРОС
   Милый и дорогой мой дядюшка, Анисим Петрович!
Сейчас был у меня Ваш земляк Курошеев и сообщил мне, между прочим,
что на днях воротился из-за границы со своей семьей Ваш сосед Мурдашевич.
Это известие тем более поразило меня, что ранее ходили слухи,
что Мурдашевичи навсегда останутся за границей.
   Дорогой и милый дядюшка! Если Вы хотя немного любите вашего племянника,
то съездите, голубчик, к Мурдашевичу и узнайте:
как поживает его воспитанница, Машенька.
Исповедую Вам сокровенную тайну моей души. Только Вам одному могу довериться.
Я люблю Машеньку, люблю страстно, больше жизни!
Шесть лет разлуки ни на йоту не уменьшили моей любви к ней. Жива ли она, здорова?
 Напишите, в каком виде Вы её застали, помнит ли она меня, любит ли по-прежнему?
 Могу ли я написать к ней письмо? Всё узнайте, голубчик, и опишите обстоятельнее.
Скажите ей, что я уже не тот робкий, бедный студент…
Я уже присяжный поверенный, имею практику, деньги…
Одним словом, для полного счастья не хватает у меня только её одной… Только!
В ожидании скорейшего ответа обнимаю.
   Владимир Гречнев.
II. ОБСТОЯТЕЛЬНЫЙ ОТВЕТ
   Милый мой племянник Володя!
Получивши же твоё письмо, я на другой день поехал к Мурдашевичу.
Славный он человек! Постарел и поседел в загранице, но сохранил в себе воспоминание обо мне,
своём старинном друге, так что, когда я вошедши, он обнял меня и, долго смотря мне в лице,
сказал робким, нежным возгласом: «Не узнаю!»
Когда же я назвал свою фамилию, он еще раз обнял меня и сказал: «Теперь припоминаю».
Хороший человек! Будучи у него, выпил и закусил,
потом же и за проферансишку сели по одной десятой.
Во многих видах и разных манерах объяснял он мне про заграницу
и много смешил меня игривым описанием смешных немецких нравов.
Но наука, говорит, у немцев далеко пошла. Показывал мне также картину,
купленную проездом через Италию, изображающую женского пола одну особу
в странной, неприличной одежде. Видел я и Машеньку.
Была в богатом платье розового цвета с протчими украшениями драгоценного свойства.
 Тебя она помнит и даже прослезилась глазами, когда о тебе спрашивала.
Ждет от тебя письма и благодарит за память и чувства.
Ты пишешь, что имеешь практику и деньги!
Береги, душенька, деньги и веди себя умеренно и воздержно.
Я, когда будучи в молодости, предавался сластолюбивым излишествам,
но кратковременно и воздержно, и все-таки каюсь.
Засим благословляю и желаю всего лучшего.
Твой дядя и доброжелатель Анисим Гречнев.
P. S. Пишешь ты хоть непонятно, но очень заманчиво и красноречиво.
Показывал твое письмо всем соседям. Прочитавши его, сочли тебя как бы сочинителем,
 так что даже сын отца Григория, Владимир, переписал его с тем, чтобы послать в газету.
Показывал его также Машеньке и её мужу, немцу Урмахеру,
за которого Машенька вышла замуж в прошлом годе. Немец прочёл и похвалил.
И теперь я всем показываю твоё письмо и читаю. Пиши ещё!
А икра у Мурдашевича очень вкусная.