Тая носит очки и не носит бюстгальтер...

Тая носит очки и не носит бюстгальтер,
Считает, что это свежо, молодёжно и модно.
Бабушка Таи вздохнёт, разбирая медали –
Помнит ещё, каково это – быть голодной
Днями, неделями, месяц и без просвета,
И впереди – неизвестность, и стынут руки,
Утреннюю в надежде хватая газету,
Там – о победе? О новом адовом круге?
Ей всё равно, какие на Тае штиблеты,
Лишь бы не холодно и не промокли ноги,
Теперь, открывая привычно с утра газету,
Больше не страшно. Пишут теперь о многом!
Пишут теперь интересно и не шаблонно,
Больше не вешают лозунги на транспарантах…
Бабушка втайне мечтает жить очень долго,
И наслаждаться, что войны не рушат планов.
Тая живёт мимолётно, меняя работы,
Но бабушке скажет только о самом главном.
«Ба, а давай, махнули на юг, самолётом?»
«Да мне и здесь хорошо!» Вспоминает. О давнем…
Взвывшие на неделе ночные сирены –
Не о войне, то всего лишь дожди и грозы.
Бабушка верит – теперь и в её вселенной
Больше  не будут блокадные мучить морозы…
Путь её долог, однако, не бесконечен,
Жизнь оборвётся, как молодость в сорок первом,
Список прожитых лет превратится в вечность,
Преодолев все земные свои пределы.
Жизнь, как философ, сменив череду поколений,
Когда-нибудь призовёт беззаботную Таю,
Но Тае не страшно, и в вечность шагнув без сомнений,
В объятиях предков с улыбкой она растает.