Уравниловка

Обессилевшее тело неуклюже распласталось по старому обшарпанному дивану. Тускло горела маленькая лампочка под потолком, то и дело моргая и грозясь насовсем оставить жизнь в этом Богом забытом жилище. За окном шумел просыпающийся город. Шёл третий день бунта…

А начиналось всё так.

- Мы отказываемся работать, - твердили наперебой уставшие натруженные руки. - Только посмотрите на нас. Мы целыми днями без устали отдаём последние силы. И всё ради чего? Чтобы этот прожорливый, ненасытный желудок снова наслаждался плодами нашего труда? Ведь мы же одно тело! Значит, что у каждого должны быть равные права. Почему же кто-то работает, стирая себя в кровь, а кто-то просто сидит на готовеньком?

- Поддерживаю! - вмешалась левая нога!

- И я! - поспешила добавить правая. - С рассвета и до заката мы совершаем несметное количество шагов, взвалив на себя тяжкую ношу. Если бы не мы, никто бы даже и с места не сдвинулся. Основа — это ноги! Мы сильны и выносливы, мы стройны и красивы, мы позволяем двигаться и жить! И какова благодарность? Вся пища идёт бессовестному желудку, а нам достаются лишь мозоли на стопах и боли в коленях! Разве это справедливо?

- Послушайте меня, - наконец заговорила голова. - Каждый день я так много думаю о нашем всеобщем благе! Я планирую и координирую действия всех остальных в нашей команде. Как вы считаете, достойна ли я хоть какого-то малейшего уважения?…

Из глаз покатились слёзы. Руки стали гладить голову, чтобы хоть немного её успокоить.

А что же я имею? - продолжала голова. - Просто пережевываю пищу для желудка, чтобы ему совсем не нужно было себя утруждать. Друзья, я просто убеждена, что нам пора начать бороться за свои права! С сегодняшнего дня не дадим желудку возможности жить за наш счет!

Выступление головы было поддержано звонкими хлопками рук и громким топаньем воодушевившихся ног.  Затем все отправились к холодильнику, откуда шустрые руки немедленно стали доставать разные яства.

- Кидай нам виноград, - завизжали ноги! - сейчас мы напьёмся вдоволь виноградного сока!

- А мне закинь сыра и орехов! - сказала голова. - Пусть желудок смотрит и завидует тому, с каким упоением я буду жевать его любимую пищу!

- А мы будем наслаждаться мягким и нежным хлебом, - закричали руки в унисон.

Так начался пир во имя равенства и братства. Ноги неистово втаптывали грозди винограда в пол, как будто танцуя на них. Своими пальцами они впивались в ягоды, пытаясь всеми силами испить сладкого живительного сока. Крупные и сочные виноградинки одна за другой лопались, стекая по разгорячившимся ногам.

Руки, раздав остальным желанные угощения, вцепились в буханку свежеиспеченного хлеба и начали отрывать от неё большие куски. С нарастающей силой руки своими кистями сминали хлеб, как будто пытаясь проглотить его, вобрать в себя. Когда оторванные куски превращались в плотную массу, больше не поддающуюся давлению, руки без всякого сожаления швыряли формованный хлеб на пол и принимались за новые порции. А когда закончился хлеб, в дело пошли батон и лаваш.

Давленный виноград и куски выпечки превращались в настоящее месиво. И теперь уже на этом фоне не так дико, как в самом начале, смотрелись пережеванные и выплюнутые порции сыра и орехов, которыми голова дразнила желудок. Она снова и снова, как будто бы в полном безумии, просила руки подавать ей свежие партии взамен тех, что она исторгала на пол.

Так продолжалось около получаса. Первой устала голова. Она сплюнула последние куски сыра и закрыла свой рот. Вслед за ней стали успокаиваться руки. Они почувствовали вялость и оставили в покое начатые было круассаны с повидлом. Последними угомонились ноги. И то лишь потому, что поскользнулись на гастрономической вакханалии и, уронив тело, ударили голову об стол. Началась перебранка, и все решили, что пора отдохнуть и дать желудку подумать над своим поведением. Тело опустилось на диван и уснуло.

В маленькой комнате был слышен только стук часов, сквозивший ветер и всхлипывающее урчание желудка.