Василий Белов

ВАСИЛИЙ БЕЛОВ
(1932 - 2012)

МОЛИТВА

О, Боже мой! В тиши лесов,
В безлюдье дедовских угодий
Освободи от праздных слов
И от назойливых мелодий.
От суеты и злобы дня
Спаси и впредь, спаси меня.
Покуда в душах ералаш
И демократы жаром пышут,
Я обновлю колодец наш
И починю родную крышу.
Не дай устать моим рукам,
Ещё – прости моим врагам...
От хитрых премий и наград
Убереги в лесу угрюмом...
Но вечевой Кремля набат
Не заслони еловым шумом!
...Не попусти сгореть дотла,
Пока молчат колокола.

* * *

Заросла ты, Москва, бузиной.
И тебя поделили по-братски
Атлантический холод ночной
И безжалостный зной азиатский.
Не боялась железных пантер,
У драконов не клянчила милость,
Отзовись, почему же теперь
Золотому тельцу поклонилась?
Все заставы сгорели дотла,
Караульщики пьяные глухи,
И святые твои купола
Облепили зловещие духи.
Притомясь в поднебесной игре,
Опускаются с рёвом и писком
В тишину на Поклонной горе,
В суету на холме Боровицком.
Днём и ночью по жилам антенн
Ядовитая влага струится...
Угодила в Египетский плен
Золотая моя столица!

ПОТОК

Под сенью боровой сосны
Родился ты на свет
И с первых дней своей весны
Так много видел бед.
Бежал один в кромешной мгле,
Гадал, куда свернуть,
Под толщей снега, на земле
Отыскивая путь.
Но у тебя хватило сил
Взять над снегами власть,
Апрельской ночью ты пробил
Холодный, жесткий наст.
И вот уже бурлишь теперь,
Упрям и говорлив,
О, ручеек лесной, поверь —
Люблю я твой разлив!
Ведь с каждым часом все смелей
Стремишься ты вперед,
Тебя густая синь полей
Давно к себе зовет.
Крути, верти, работай, брат,
В движенье смысл житья,
Нам нет с тобой дорог назад,
Спешим и ты, и я.
А ну, взгляни по сторонам,
Вся жизнь полна борьбой,
Уже весна, но рано нам
Желать судьбы иной.
Погаснут в мире холода
И громыхнет веселый гром,
Наступит лето, и тогда
Помянут нас добром.

***

Пожалей меня, пощади,
С грозовой не своди дороги,
Чтоб горел и горел в груди
Неуемный огонь тревоги.
Слишком мало в запасе дней,
Слишком многое сделать надо.
Пощади меня, пожалей,
Не считай тишину наградой.
Так бы жить вот, чтобы ни дня
Без ветров ошалелых, резких.
Пострашнее меча и огня
Абажуры да занавески...
Если ж я — что всего страшней —
Поверну с грозовой дороги,
Не щади тогда, не жалей,
Разожги мне огонь тревоги.

***

В жизни есть негаданная милость...
Будто пробуждение от сна,
снова неожиданно явились
родина, свобода и весна.
Ни поклажи, ни командировок,
только путь на радостный порог.
Этот путь нетруден и недолог, —
для кого же я его берег?
Всю укрепу внутреннего грима,
злую гарь житейского костра
нежно-нежно смыли с пилигрима
синие апрельские ветра.
Эти звезды вешними ночами
в голубой хоромине лесной
вновь меня тихонько повенчали
с родиной, свободой и весной.
Бьется сердце чище и безгрешней,
кажутся фальшивыми слова...
Над моею позднею скворешней —
Вечная сквозная синева.

НА СМЕРТЬ НИКОЛАЯ РУБЦОВА

О, как мне осилить такую беду —
явилась и тучей нависла.
Не скроюсь нигде, никуда не уйду
от этого подлого смысла.
Подсчитано все, даже сны и шаги.
Как холят тебя и как любят!
Но губят меня не они, не враги, —
друзья уходящие губят.
Как будто позор предстоящего дня
узнали и — рады стараться —
один за другим, не жалея меня,
в родимую землю ложатся.
Мне страшно без них! Я не вижу ни зги,
ступаю, не чувствуя тверди.
Кого заклинать: не отринь, помоги,
в безжалостный час не отвергни?
Ни Бога, ни Родины... Лишь Мавзолей
и звезды, воспетые хором.
и, тихо мерцая, светило полей
горит над бессонным Угором.

РОССИЯ

Она меня не приласкала,
а обняла с железной хваткой,
жалеть и нянчиться не стала,
в борьбу втянула без остатка.

Борьба! Какое, скажут, слово-то, –
давно оскомину набило,
но в мире, надвое расколотом,
меня оно всегда будило.

Будило утром, днем и вечером
от сна, от голубого детства.
Борьба! И больше делать нечего
и никуда уже не деться.

А мир, велик, суров и радостен,
моей Отчизной огорошен,
все меньше в жизни дряхлой гадости,
все больше свежести хорошей!

Но если я уйду из боя
для тишины и для бессилья,
ты не бери меня с собою,
ты прокляни меня, Россия!