Призрение о брате

В ночи, которой час неведом,
Вне измерения земли -
Два странных голоса беседу
Ожесточённую вели.

- Он наш! - ярился вестник адский.
- Он сам себе назначил путь,
Молясь в темнице бессарабской
"Спаси меня - хоть кто-нибудь!"

- Не вы пришли ему на помощь.
- Он с вами был бы чист, но мёртв.
- Того, кто Небом брошен тонущ,
Легко утягивает чёрт!

- Бежав, освобождённый нами,
С семьёю через океан,
Теперь он обречён на пламя,
Душою нам во власть отдан.

- Он возместит десятикратно
Ему подаренную жизнь:
Предавшись злобе безвозвратно
И душегубством занявшись.

- Он умертвит и растерзает
Тех, кто невинен. Тех, кто слаб.
Тех, кто любить его дерзает,
Чья жизнь добро ему несла б.

- Он будет нападать, как хищник,
И Монреаль погрузит в плач.
- Снаружи - досточтимый книжник.
- Внутри - разнузданный палач.

- Уймись, отродье! - в тихой речи
Как будто заструился свет.
- Он был испуган и беспечен
И допустил дурной обет.

- Но даже ересь манихейства
Не повергает дух во тьму.
- Он не искал ценой злодейства
Свободы телу своему.

- Да. Будет мерзок он и гнусен,
За то, что ты ему помог.
- И дар, в котором он искусен,
Растопчет сам в грязи у ног.

- Слова его - во власти скверны.
- Он станет поносить, как пёс,
Достойных, праведных и верных.
- Но делом только благо б нёс!

- Не тягче крест его до века...
- Ступай же, враг лукавый, прочь!
А между тем заря Квебека
Собою разогнала ночь.

И  человек, проснувшись утром,
В дневник свой запись накропал,
Заполнив строк потоком мутным
Про genitalii и kal.

Вот так самозабвен и нагл
Он над похабщиной корпел.
А где-то тихо плакал ангел,
И бес в бессилии шипел.

...Помолимтесь же за собрата!
Та злость, которой он дрожит -
Лишь отдалённая расплата
За гнёт, что был им пережит.