Секретный шелк

I

Она открыла дверь плавным движением, элегантно вставив ключ в замочную скважину своей ослабшей рукой. Очередная ночь любви истощила ее организм до предела, но больше всего были истощены ее нервы. Каждый раз она приходила в пустую квартиру, и задавалась одним и тем же вопросом: "почему день за днём происходит одно и тоже , и почему я возвращаюсь домой одна?..." Сияющий ослепительной улыбкой голопопый Купидон, который в качестве брелока украшал связку ключей, вызвал в ней высшую степень раздражения, и она неистово швырнула его в угол комнаты.

Поспешно приняв душ, и нырнув в любимую кружевную сорочку, она без особого вдохновения улеглась на своем ложе, утонув в белоснежности простынь. Под пуховым одеялом, в ее пытливом мозгу, рождались мысль за мыслью, порождающие хаотическую вереницу вопросов и ответов. А из них вырастала необъятная паутина отчаяния, на которой царственно восседал и хитро щурился гигантский крестовик, плюющийся ядом парадоксальности.

Ей решительно не нравилось то, что ее используют, но вместе с тем, она не находила ни одного аргумента в пользу отказа от дальнейших встреч со своим возлюбленным. Каждое его движение, каждое его слово, доводило ее до исступления, но при этом, она была всецело очарована его пленительной натурой. Его магнетизм отравлял ее сердце, и несмотря на это, был стопроцентной панацеей. И каждый раз, когда они держались за руки, каждый раз, когда они целовались - целовались жадно, страстно, отдавая в поцелуе все свое естество - каждый раз она ощущала, как их тела обволакивает какая-то невидимая материя. И ей становится необычайно тепло изнутри, и она забывает про все невзгоды и ненастья...

Эта прекрасная, чувственная, деликатная материя любви... Этот трепетно нежный, загадочный, недоступный в реальной жизни секретный шёлк.

II

Еще одна ночь любви, и еще одно грустное возвращение в столь уютную, но вместе с тем, в столь неприятную ее взору квартиру. Этот фешенебельный район, этот евроремонт, и всё это золото жизни, становилось все более и более отталкивающим, потому что всё это было ей ни к чему. Каждый проклятый день она подавляет свою гордость, и ездит к нему, в эту отвратительную, поеденную молью и тараканами гостинку. И каждый раз она бессильна в том, чтобы убедить его в искренности своего чувства. Как и в том, чтоб добиться давным-давно желанного ею женского счастья. Женского счастья в ее райском гнёздышке.

Он был студентом академии искусств, а она - дочерью ювелирного магната. С самого детства у нее было все, а он был вынужден питаться амбициями гораздо чаще, чем хорошей едой. Ее отец знал об этой интрижке,но закрывал на это глаза, считая, что дочь "немножко позабавится, и найдёт себе более достойный экземпляр". А он попросту не верил в то, что действительно ей интересен.

Будучи скромным, и очень кротким человеком, он отвечал ей взаимностью, считая это своей обязанностью. Обязанностью потакать прихотям девушки из высшего общества. Но их роман ни на секунду не казался ему чем-то действительно настоящим. Все произошедшее между ними рисовалось ему какой-то причудливой сказкой, у которой обязательно должен быть грустный конец. И именно это обстоятельство стесняло полноту их отношений. Он не верил своему счастью, а она была недостаточно убедительна, чтобы втиснуть ладони в ежовые рукавицы, и держать его в них.

И каждый раз, когда секретный шёлк слетал с ее плеч, она начинала горько-горько плакать. Возвращаясь домой, она как будто входила в тоннель, в конце которого нет ни единого лучика света. И единственным выходом из него ей казались его тёплые объятья... Плавно переходящие в единение тел, которое вводит ее в полную гармонию с миром. Она становится легче воздуха, и мягче любого пуха. Сладострастный зефир любви спускает на плечи необычайно тонкую мантию, и от соприкосновения с ней, по её бархатной коже миллиардной толпой пробегают мурашки.

Она готова была отдать все, чтобы не прекращать испытывать это чувство. Ей хотелось, чтобы секретный шёлк никогда не спадал с её плеч... И расплывшись в улыбке блаженства, с этой мыслью, она плавно провалилась в крепкий, глубокий сон.

III

С еще большим остервенением, она ворвалась к себе в квартиру, возвращаясь домой на следующий день. Бесплодный разговор с ее возлюбленным не дал никаких результатов, и она пребывала в огромной ярости. В хрустальной вазе стояли цветы, которые еще с неделю назад ей прислал какой-то надоедливый ухажёр, и впав в приступ бешенства, она схватила ее, и разбила вдребезги.

К ней есть внимание от кого угодно: дотошных подруг с их скучными разговорами об их отвратительных детишках, скудоумных сыновей отцовских коллег - типичных мажоров с мажорскими интересами, которые никогда не были ей близки. Каждый так или иначе проявлял к ней свое любопытство, и только он, только он - единственный человек, симпатию и эмпатию к которому она испытывала, даже не пытается ответить ей тем же.

Этим вечером, когда очередная порция ласок подошла к своему логическому завершению, она вновь попыталась завести с ним разговор про переезд. Она надеялась на длительную, развернутую дискуссию , ради которой всю прошлую ночь готовила вопросы и ответы. Однако, в ответ удостоилась лишь одной фразы: "малыш, но ведь мы уже это обсуждали...", и снисходительного поцелуя в лоб. Далее он стал рассуждать о участии своей картины в музейной выставке, что было ей совершенно неинтересно, и о каких-то глупых мечтах, которые заключались в том, чтобы разбогатеть на карьере художника.

Что ж, если между ней и вечной негой в бездне секретного шелка стоит такая мелочь, как его богатство, она обязательно исправит эту проблему...

IV

Какой-то таинственный безумец купил ничем непримечательную абстракцию никому неизвестного студента на местной выставке за 10 000 долларов. Ее план сработал, и домой он вернулся на седьмом небе от счастья. Карьера художника пошла в гору! Он станет по-настоящему знаменит... Но она ещё не знала, что на радостях, он арендовал свою гостинку сроком на несколько лет, и решил превратить ее в мастерскую. Он спланировал, что со временем купит в ипотеку квартиру, а гостинку, ставшую мастерской, уже очень скоро полностью выкупит.

Она постучалась в его дверь, поскольку давно не ощущала на себе секретного шелка. Он не поторопился с тем, чтобы открыть ей двери, но у нее был свой ключ, и она вошла, застав его в процессе. Стоячий запах масла и лака сделал ей немного дурно, но несмотря на это, подкравшись к нему на цыпочках, она игриво укусила его за ушком и шепнула: "Любимый,я пришла..." Он ответил ей резким поцелуем в щеку, и лениво брошенным: "Привет, любимая ", после чего перевел внимание обратно на холст, и продолжил малевать.

Она сбросила одежду, и грациозно легла на скрипучую кровать, но это все совершенно не занимало его. Он сосредоточенно выводил какую-то безвкусную мазню, которая не стоила бы и ломаного гроша, но которую он наверняка считал зарождающимся шедевром. Ее терпение кончалось, и она прикрикнула, но он ответил, что ему некогда, и с ее стороны было бы любезно подождать до завтра. А еще лучше, до следующей субботы. В бессильной злобе, она оделась, и молча ушла, громко хлопнув дверью.

V

По возвращению домой, она потихоньку пробралась на кухню, где взяла первый попавшийся нож. Заливаясь бесконечными слезами, она прошла с ножом в ванную, и стала набирать воду. Дождавшись, пока вода дойдёт до нужного уровня, она вышла из ванной в зал, но только лишь для того, чтобы взять оттуда некогда подаренный отцом заправляемый чернилами Parker. Собравшись с духом, она вывела на правой руке: "секретный", а на левой - "шелк", после чего опустилась в ванну, вскрыла вены, и очень скоро потеряла сознание....

То, о чем она мечтала, все-таки случилось, и она смогла раз и навсегда слиться с неповторимой нежностью секретного шелка. А ее ни о чем не догадывающийся предмет обожания продолжал рисовать.

На следующее утро, из сводки новостей, он узнал о смерти своей пассии. Молча отметив в календаре дату ее похорон, и никак не изменившись в лице, художник снова вернулся к полотну, и продолжил рисовать.

2020-2021