48. Скелеты в шкафу

48. Скелеты в шкафу

И как-то, проснувшись обычным утром в безумном трипе, после очередных кошмаров вперемешку с большим количеством абсента, он чётко понял, что должен во всём признаться Динаре.

Игнат в тот момент думал только о себе. Да, ему было тяжело, больно, мерзко, тошно. Но что будет с ней? Когда он выплеснет на неё то, что его мучает. Ему может и станет легче. А что будет с ней? О ней то он подумал? Конечно же нет! Разве Нарцисс думает о ком-то другом, кроме себя? Вот и он думал только о том, как унять изнуряющую боль.

Игнат, без сомнения, чувствовал себя прескверным подонком. Да что там... Подлым мерзавцем и конченной мразью. Особенно в те моменты, когда Динара с любовью нежно смотрела на него. Боготворя и сдувая с него пылинки. Она полностью растворялась в нём. Ей даже казалось, что они единое целое. И слово «мы» она уже воспринимала в несколько ином свете. Она будто состояла из себя и Игната. Динара в этом не видела никаких психических отклонений. Она себе это объясняла тонкой настройкой сенсоров организма. Соответственно, у неё всего-лишь проявилось чувствование метафизики пространства.

Счастливая Динара впервые по настоящему полюбила, полностью доверилась, безоговорочно, обожествляя своего избранника. Она никогда не верила в любовь. А вот теперь она поверила. И сразу же поняла, что не верит. Ну разве же можно верить в то, что ты и так с уверенностью, безоговорочно знаешь и чувствуешь всем сердцем, всей душой. Так любят, наверное, только один раз в жизни, и то лишь те редкие счастливчики, кому выпала награда от Всевышнего. И настолько всё идеализируют, что даже придумывают фразу: «Моей любви хватит на нас двоих».

Мажора убивала та правда, которую он скрывал. Она лезла наружу, душила его изнутри, нисколько не ослабевая зверскую хватку. И даже бутылка вискаря-ровесника не могла полностью, хоть и на время, снять душевную боль Игната. Он уже не в силах был таскать в себе такую изнуряющую ношу. Время его не лечило, добивало. Душевная ноющая боль медленно сводила его с ума, садистски выворачивая на изнанку.

– От себя не убежишь! Пятый угол не найдёшь! – корчась на полу, сказал он себе. «Нужно только решиться. Выбрать момент...» – мысленно повторял он.

Однажды обеспокоенная Динара, систематически наблюдающая его неоднократные душевные метания, резкие смены настроения и странное поведение, тихо спросила:

– Неужели ты не простил этих подонков? Бог им судья! Главное, что мы вместе и любим друг друга!

В тот самый момент он понял: либо сейчас, либо никогда! Игнат пристально посмотрел на Динару, насколько это было возможно, так глубоко, как он только мог. Со стороны могло показаться, что Игнат полностью и окончательно лишился рассудка. От него повеяло каким-то неприятным, пугающим холодком. Динара даже физически почувствовала волны холода. От такой метафизики у неё побежали мурашки по спине. Она сильно напугалась, настолько, что спазм сосудов спровоцировал приступ головокружения. В какое-то мгновение ей показалось, что она упадёт в обморок. Но, сильно сгруппировавшись, она справилась с волнением и услышала от него странную фразу, что напугала её ещё сильнее:

– Если они подонки?.. Что же тогда я такое??

Было видно, как у него полопались капилляры в глазах. Будто он в настоящий момент подвергался трансформации. Он даже начал походить на упыря. И в данный момент Игнат производил впечатление одержимого человека. Всё его существо излучало какое-то зло. Это было чудовище. По крайней мере, перед Динарой сейчас не было того самого Игната. На этот раз он с каким-то животным оскалом смотрел на неё. Она сильно испугалась и вспомнила, как он хлестанул её взглядом при их знакомстве, когда Динара назвалась чужим именем. Только на этот раз это было что-то иное. Родной человек был одержим каким-то монстром. Какая-то чудовищная сила напялила его, как пальто.

Динара утратила чувство реальности происходящего. Да, она уже совсем не понимала, что происходит. Ей казалось, что это кошмарный сон, приснившийся посреди ночи, который сейчас закончится и она проснётся. А Игнат, как и прежде, улыбаясь, тихо прошепчет ей на ушко: «С добрым утром, любимая!».

Ей становилось страшнее от того, что кошмар затягивался. И она уже с ужасом начинала сомневаться, а сон ли это. Но, похоже, это был не сон, а скорее какой-то ужасный нескончаемый бред.

– Что за бред? Что за бред? – сквозь слёзы повторяла сильно напуганная Динара.

Игнат стремительно подошёл к ней и обнял. Как будто прощался с ней навсегда. Динара встревоженно всхлипнула, заплакала и тихо сказала, переходя на шёпот:

– Игнат, ты меня очень, очень сильно пугаешь! Что происходит?

Игнат молчал и думал только о себе.

– Что случилось? Скажи, не молчи! – дрожащим голосом сказала она, постепенно переходя на шёпот. У Динары появилось отвратительное предчувствие. Какая-то тревога стала трясти её изнутри, будто что-то пыталось вытряхнуть её из себя.

– Да что же такое происходит? Ты можешь толком объяснить? – нервно вырываясь из объятьев, встревожено кричала она, уже теряя рассудок. Динара сама не ожидала собственной истерики. «Истерический ком» в горле вспышкой паники спровоцировал ярко выраженное психосоматическое удушье. Она пыталась бороться со сбоившим организмом.

Игнат с отстранённым взглядом, молча кивнув головой, отойдя на пару шагов от Динары. Взявшись обеими руками за голову, он стал ходить по комнате из стороны в сторону, собираясь с мыслями. Активируя дряхлую волевую чакру, он готовился во всём признаться.

Обескураженная Динара терпеливо, с ужасом молча наблюдала за ним. Её сильно трясло.