3. Заря коммунизма

Глава 3. Заря коммунизма.

(вторник, 21:30, четверо суток до Дня вакцинации)

В полумраке пустынной улицы, с нежным и совсем не подходящим ей названием Весенняя, было тихо. И днем то по этим глухим окраинам ходить не стоило, а уж вечером такое развлечение сгодилось бы только для самоубийц. Андрей Николаевич Бабушкин, главный редактор газеты «Заря коммунизма», стоял у окна своей убогой однокомнатной хрущевки и с ненавистью смотрел вниз, на хорошо знакомую и давно опостылевшую улицу. Он большую часть жизни прожил на Весенней, поэтому прекрасно понимал ее провинциальную убогость и безнадежную тоску. Выжить здесь могли лишь люди, подобные его соседу снизу, который каждый день с утра и до ночи беспробудно пил и выяснял отношения с собутыльниками.  А Бабушкин всегда мечтал вырваться из этой тоски. Андрей Николаевич перевел взгляд на далекие неоновые огни Центра, так манившие, и так отталкивающие своим холодным сиянием. Всю жизнь он мечтал жить среди тех огней, но мечта до недавнего времени была несбыточной.
Ведь до недавнего времени Бабушкин спокойно работал себе репортером в местной газете «Заря коммунизма», которую по какому-то странному стечению обстоятельств не переименовали до сих пор в «Городскую газету» или «Вестник капитализма». Андрей Николаевич в душе понимал, почему так произошло - о существовании газеты все просто забыли. Жители города искренне думали, что Заря коммунизма угасла еще в прошлом веке, но в бюджете ежегодно закладывались деньги на ее содержание. Сумма, впрочем, была мизерной. Газета давно не печаталась на бумаге, а существовала лишь в виде электронного бюллетеня городской администрации.
За годы работы Андрей Николаевич в полной мере ощутил на себе правдивость услышанной когда-то очень давно фразы – «проще всего двигаться вперед, сидя на месте». По мере того, как хирела газета и из нее бежали люди, Бабушкин рос. С репортера он стал редактором, заместителем главного редактора, а потом и самим Главным Редактором. Правда к тому моменту в газете никого не осталось, поэтому Андрей Николаевич, как многорукий Шива, был в одном лице и верстальщиком, и корректором, и выпускающим редактором, и даже уборщицей производственных помещений. Пустующее здание редакции администрация города давно продала, а сам Бабушкин занимал теперь маленький кабинет в управлении образования.
Но все изменила Пандемия. Великое противостояние вакцинаторов и антиваксеров внезапно разбудило спящий талант Бабушкина. Он записался на прием к Главе администрации, Евгению Васильевичу Соловьеву и, зайдя к тому в кабинет, сходу бросил, - хотите довести процент привитых граждан до восьмидесяти?
Глава устало посмотрел на Андрея Николаевича, поморщился и сказал:
- Старый ты хрен, да хоть пятьдесят бы сделать, я тогда голый на площади торжеств калинку-малинку спою! Иди отсюда, без тебя тошно!
Они с Бабушкиным знали друг друга давно, так что Соловьев мог себе позволить в разговоре с ним не сдерживаться.
Однако Андрей Николаевич никуда не ушел и даже не сел. Он подошел к Евгению Васильевичу, и начал говорить…
Через час в кабинет Главы на срочное совещание вызвали всех его заместителей, начальника полиции и даже главного бухгалтера.
На следующий день экстренный выпуск газеты «Заря коммунизма», напечатанный ночью тиражом сто двадцать тысяч штук, был повсюду. Его вместе с картошкой отдавали бабки на рынке, он лежал на прилавках всех местных магазинов, инспекторы ГИБДД, задержав очередного нарушителя ПДД, отпускали его с миром, вручив несколько экземпляров Зари, а полиция, получив указание своего начальника, полковника Котова, объехала все злачные места, распространив там не менее десяти тысяч газет. И даже сумрачные уроженцы юга, продавая подгнившие персики, чуть ли не каждый фрукт заворачивали в отдельную газету. Так выходило дешевле, чем в течение сорока восьми часов депортироваться на родину, как им пообещали в управлении миграции, если они не распространят полученный тираж.
На первой полосе восемнадцатым кеглем была напечатана передовица Андрея Николаевича. Называлась статья «Доколе?». Живым народным языком Бабушкин ловко объявил виновными в пришедшей Пандемии американцев с англичанами, жидомасонов, мировое правительство и сторонников плоской земли. Любому человеку, прочитавшему статью (написанную весьма талантливо), сразу все становилось понятно, словно солнце взошло из-за туч. Андрей Николаевич умело надавил на целевую аудиторию, до сих пор слепо верящую печатному слову, и в то же время самую активную – на пенсионеров.
Подавляющее большинство людей, увидевших новый выпуск Зари, ощутили шок от того, что она вообще до сих пор существует. А после принятия этого факта, все напечатанное в газете воспринималось только как истинная правда.
А правда заключалась в том, что у настоящего Патриота было лишь два пути – либо вакцинироваться и тем самым выстоять в смертельной борьбе с врагами, либо вступить в ряды презренных антиваксеров и продать свою Родину всем этим подлым американцам, мировому правительству и прочим сторонникам полетов на Луну. То есть выбора никакого и не было!
И началась Война! Заря коммунизма, ведомая умелой рукой Бабушкина, ежедневно выпускала как программные статьи, призывающие к вакцинации, так и истории из жизни людей, которые бесстрашно привились, а после нашли клад, женились на Бузовой, выплатили ипотеку за две недели и стали успешными бизнесменами. Тут же публиковались заметки о людях, поверивших во вред прививок. Обычно они после страшных мучений (уволили с работы, поднялся процент по ипотеке, сдохла любимая крыса и пр.) умирали. Андрей Николаевич писал без устали. Он даже не сразу заметил свое значительно улучшившиеся материальное положение. Тираж рос, газета успешно продавалась, и однажды вечером, Бабушкин, открыв на телефоне Сбер, минут десять в шоке смотрел на цифру своего зарплатного счета. До него дошло, что через полгода голубая мечта – квартира в неоновом Центре – станет реальностью. И он впервые за много лет напился.
Но тут некстати произошла эта дурацкая размолвка с Главой по поводу Дня вакцинации. Штат редакции, для которой пришлось арендовать приличное офисное здание в центре города, быстро наполнился молодыми расторопными людьми. Они взяли всю работу на себя и оттеснили Андрея Николаевича от руководства. В итоге Бабушкин, хотя формально и оставался Главным редактором, но фактически ничего не решал, не писал и не делал.
Впрочем, он уже сделал свое дело. Почти все пенсионеры города, кроме особо упертых, активно прививались сами и заставили вакцинироваться своих родственников. В ход шло все – угрозы, обещания лишить наследства, выписать с занимаемой площади, потерять коляску с внуком по дороге в детсад, купить огород в тридцать соток… В итоге, через три месяца после начала кампании в городе были привиты уже восемьдесят шесть процентов жителей. Партия антиваксеров, до этого владеющая умами горожан и успешно противостоящая поголовной вакцинации, потерпела сокрушительное поражение.
Андрей Николаевич зачаровано смотрел из окна на манящие неоновые огни Центра и совсем не обращал внимания на двух людей, стоявших внизу возле соседнего дома. А между тем, эти люди пришли его убить.