Мама, слышишь, не уходи...

Парк как полсотни лет назад!
В нём ничего не изменилось...
Метёт листву, что износилась,
Осенний яркий листопад.

Здесь всё меня переживёт...
И память, сердце разрывая,
Кленовым веером сгорая,
В костре дымящемся замрёт.

И видится покой земной:
Дорога к дому и аллея,
Где средь берёз мелькнёт, как фея,
Фигура мамы дорогой.

 Мой самшитовый куст

Довелось посадить мне самшитовый куст.
Он прижился на даче на радость!
А суровой зимою он зелен и густ -
На снегу изумрудные стразы!

Устрани мою грусть, мой самшитовый куст!
На багровых верхушках калины
Суетятся синицы... Мне б их не спугнуть...
На ветвях алый цвет снегириный.

Горечь ягод калины убил злой мороз,
На снегу под кустом только зёрна...
Мой самшитовый куст уцелел, не замёрз;
А вокруг снег и мыслям просторно!

Запах чабреца

Я помню спелость налитых колосьев
И поле цвета янтаря,
И дождь, что с громом в небесах полощет
Полотна вспышками огня.

Я помню свет зарниц и молний дальних,
С багровым отблеском свинца,
В глухом логу среди полей бескрайних -
Медовый запах чабреца.

И мать с отцом, и мы - перед глазами...
Я помню как сейчас: детьми,
И бабушка стоит пред образами,
И просит Бога внуков сохранить...

Шумит твой дуб... Маме

И нет тех дач, где поле пустовало,
Где твой кусок земли кормил семью,
Как землю ту ты потом поливала...
В тени я помню старую скамью.

Здесь дуб тобой посажен был когда-то,
И вишни, сливы по весне цвели.
Я помню, как пололи с младшим братом
Те десять соток пойменной земли.

В тени ветвей я помню летний вечер...
Шумит твой дуб, и птицы гнёзда вьют.
Как будто шаль накинута на плечи,
Как будто слышу: соловьи поют!

И нет давно на свете мамы, брата,
И поле заросло... Как лес густой...
Но мамин дуб, посаженный когда-то,
Напомнит мне о жизни непростой.

Висит портрет

Тебе отпущено так мало
Прожитых лет...
Тебя, поверь мне, не хватало...
Висит портрет,
Где ты на фото, так сложилось,
Взираешь вслед.
Я столько лет ищу у жизни
Один ответ,
А за спиной взгляд с укоризной:
Грустишь? Привет!
И солнца луч скользнул с карниза
На твой портрет.

***

Недолюбленный цветок –
солнцем майским,
Дождик даст воды глоток! –
вспыхнут краски.
Сквозь бетон и средь песков
он пробьётся,
Он растёт среди ветров
ради солнца.
Стебельки и лепестки
увивались,
Ароматны как цветки! –
всем на зависть!
Вырос рослый и ничей -
ветер сносит...
Больше солнечных лучей
он не просит...
Без корысти он готов,
как и люди,
Из асфальтовых оков -
в полон будней.
Тянет к солнцу, тянет вверх
сквозь бетонку...
Не топтал чтоб человек
стебель тонкий!

Зимний вальс

В вихре страсти кружит вьюжный вальс на снегу,
Озорной и немного наивный...
Заметелило нас в белоснежном пуху,
Закружило вдруг в вальсе старинном!

И порхали снежинки, тихонько ложась,
На ресницы мои и на плечи.
И легко так на сердце! Рождественский вальс
Зазвучал в новогодний наш вечер!

Напевала нам вьюга свой снежный минор,
И сияли глаза, как топазы!
Этот блеск милых глаз светит мне до сих пор
Путеводной звездою алмазной.

Полынок

У обочин грунтовых дорог -
Голубой с сединой полынок.
От жары здесь пожухла трава,
Лишь полынь без дождя всё жива.

Славно стелется он по земле -
Изумрудно-зелёной траве.
И как доля горчит полынок,
Без дождя у обочин дорог.

Над полынью степной в летний зной
Расплывается горечь с молвой,
Как судьба, одинока, горька...
Но живуча полынь на века.

Вновь седой над полынью дымок,
И сверкает в росе полынок.

Год 1917

Над планетой семнадцатый год -
год в двадцатом столетье.

И Нева катит волны вперёд,
и беснуется ветер.

Залп Авроры звучит, как набат,
между зданий громадой.

Город осенью полон солдат
грозного Петрограда.

По предместьям судачат за мир
и царёвы заслуги.

Поспешают в убогий трактир
государевы слуги.

Здесь луна одиноко висит,
и в парадной - окурки...

И впивается эхом в гранит
сердце Санкт-Петербурга,

Потому что смертям всем назло
выжил в страхе блокадном,

Навека сохранивший лицо —
мужество Ленинграда.

Последний пёс

Последний пёс в заброшенной деревне -
Голодный, рыжий в струпьях - без хвоста.
Он на погост - то был денёк осенний -
Хозяйку проводил вплоть до моста.

Его хозяин помер прошлым летом,
С которым на рыбалку он ходил...
Теперь один... один во всей вселенной,
Лишь птица пролетит, где он блудил.

Смиренно ждал, когда прийдёт хозяин -
Среди других по запаху найдёт...
Лежанку выбрал он среди развалин,
А, значит, зиму пёс переживёт.

Он звал, как мог: настойчиво и хрипло,
Морозы пережил, глотая снег...
Он рьяно рвал репьи, что поналипли...
Последним пост оставил... по весне.

Родная речь

Родная речь!
В ней - Пушкина язык,
В тургеневских строках его раздолье!
Родная речь!
Ты с детства к ней привык,
Как к маминым заботливым ладоням.

Родная речь!
А в ней - совет отца
И мудрые напутствия от деда.
Отечество, дом отчий - до конца
Служил Отчизне он
И завещал Победу

Беречь и славить,
Как ни труден путь...
Из уст в уста течёт родное Слово.
Слова живут!
Русь не в чем упрекнуть -
Богат язык! Не надо нам чужого!


Да за что ж тебя?

Возвышается остов, дошедший до нас сквозь века,
Из намоленных стен и потухших глазниц...

Здесь не ждут к себе никаких гостей,
И тропиночки здесь нехожены,
Отголоском тех стародавних дней
Избы старые навек брошены.

На холме крутом, за оградкою,
Покосилася, как убогая,
Горемыкою безотрадною
Смотрит церковь вдаль, одинокая.

Купола её не горят огнём -
Это след борьбы государственный...
Небо серое слёзы льёт дождём,
Омывая грех святотатственный.

Словно не было суеты сует,
Тишина вокруг первозданная.
Ко смирению призывал обет,
От греховности - к покаянию.

Небо серое слёзы льёт дождём,
Ты веками стоишь несмелая...
А бурьян растёт в твой дверной проём,
Да за что ж тебя, церковь белая?